Ролейн Хочстэйн - Невинные обманы
Ее охватило страшное возбуждение. Он не мог уехать просто так. Она должна что-то сделать, сию же минуту!
Всхлипывая и икая, она встала, налила в раковину воды и опустила туда лицо.
Холодная вода привела ее в чувство. Вытирая лицо, она придумала, что ей делать! Раз она не может связаться с Уиллом до его возвращения в Париж, она напишет ему письмо. Письмо — вещь куда более личная и интимная, чем телефонный звонок. Если ей не удастся дозвониться, он по крайней мере получит весточку по почте.
Она взяла ручку и написала:
«Дорогой Уилл! Ты был прав, а я нет. Нам бы следовало поговорить обо всем. Мне очень жаль, что я была такой свиньей. Если можешь, прости меня и как-нибудь свяжись со мной. Пожалуйста! С любовью. Кейт».
Визитная карточка Уилла лежала у нее в кармане. Она вынула ее и переписала адрес на конверт. Теперь нужно было как можно скорее опустить письмо в почтовый ящик.
Она кое-как скрыла под слоем косметики следы обильных слез, пролитых за последние полчаса, надела чистое льняное платье и побежала в контору за печатью.
Пьера там уже не было, но на столе лежала стопка писем, предназначенных для утренней отправки. Она не могла решиться подсунуть свае послание в пачку деловых писем, потому что завтра на почте его могли не принять и вернуть обратно.
Она не садилась в свой «метро» с самого приезда, но завелся он тут же, и она поехала в деревню. В местном магазине ей с трудом втолковали, что почтальон будет только завтра. Пришлось смириться. Завтра среда. Значит, Уилл получит ее письмо не раньше четверга. Это слишком поздно. Нет, надо будет позвонить ему. Она рассчитала, что к шести часам он должен добраться до дому. Оставалось подождать всего лишь час.
Вернувшись в гостиницу, она увидела у подъезда большую черную машину. У нее замерло сердце: а вдруг Уилл вернулся? Но в гостиной ее ждал всего лишь доктор Луи.
У нее защемило в груди.
— Что с тетей Бекки? Ей хуже?
— Non, поп, — заверил ее доктор. — С ней все хорошо. Завтра она выписывается из больницы.
— И что, она побудет у вашей мамы? Он грустно покачал головой.
— Je suis desole.[28] U maman[29] вирусное заболевание, и вашей тете небезопасно находиться с ней вместе.
Он приехал повидаться с Кейт, узнать, как идут дела в гостинице, и выяснить, может ли Бекки без опасений вернуться домой.
Кейт заверила его, что Бекки будет обеспечен надлежащий уход. Тете ничего не придется делать, потому что вернулась Мари, а временный управляющий прекрасно справляется с конторской работой.
— Я сама буду ухаживать за ней, — сказала Кейт, — а сегодня мы приготовим все нужное для ее возвращения.
Доктор повеселел и уехал. Он действительно прекрасный человек и по-настоящему любит Бекки, подумала Кейт. Господи, пусть бы хоть у них все было хорошо!
Кейт сообщила радостное известие Мари, и они принялись готовить к приезду Бекки ее комнату в пристройке. Эта часть гостиницы была современной. Ее соорудили, когда Бекки вышла замуж за Франсуа. Мари провела генеральную уборку, хотя там и так не было ни соринки. Кейт постелила на тумбочку две салфетки, привезенные ею из Англии, и поставила на них вазу с букетиком весенних цветов. Мари решила, что постелью они займутся завтра утром, а пока надо просушить и выгладить простыни, наволочки и пододеяльники.
Вернувшись на кухню, они увидели, что приехал Жак, и Кейт обрадовалась старому другу. Ей хотелось расспросить, где он оставил Уилла и на какой поезд тот сел, но… Это было невозможно. Следовало набраться терпения.
Как в старые, добрые времена, они втроем ели на кухне. Обстановка была дружеская, и Кейт немного успокоилась. Не находя себе места, она вернулась в спальню и принялась бесцельно перекладывать вещи с места на место. Она была готова завыть от тоски, но не позволила себе подойти к телефону до шести часов.
Когда ее маленькие часики показали одну минуту седьмого, она спустилась вниз, где в нише между гостиной и столовой висел телефон для постояльцев. Парижский номер Уилла был записан на визитной карточке. Она зачем-то вынула ее из кармана и зажала в дрожащих пальцах, хотя и так помнила телефон наизусть. Повторяя в уме все, что она хотела сказать Уиллу, Кейт бессильно прислонилась к стене. Она набрала номер и принялась вслушиваться в длинные гудки на том конце провода. Ответа не было. Может быть, ее не правильно соединили? Она покрутила диск еще раз. Результат оказался тем же. Наверно, Уилл принимает душ. А может, он вообще еще не вернулся. Что ему делать в холодной, пустой квартире? Ему там и поесть нечего. Да, конечно, он обедает где-нибудь в ресторане.
Трижды за вечер Кейт набирала номер Уилла, каждый раз слыша в ответ длинные гудки. Она одна сидела в гостиной, смотрела на мерцающий экран телевизора и слушала непонятное бормотание.
Камин сегодня не топили, и в большой комнате было прохладно.
В полдвенадцатого, после очередного безрезультатного звонка, она силой заставила себя отправиться в спальню. Уилл встретился с друзьями. Он человек общительный, а Париж по ночам не спит, верно? Зачем Уиллу горевать по ней?
Поникнув от огорчения, она поднялась по лестнице и легла в постель, гадая, удастся ли ей уснуть. Она была еле жива от усталости, но нервное напряжение дошло до предела.
В час ночи она не выдержала и пошла на разведку. В доме было темно. Жак и Мари жили во флигеле, а Пьер, конечно, давно спал без задних ног в своей комнатушке рядом с конторой. Кейт неслышно спустилась по лестнице. Свет из ее спальни освещал путь до гостиной, а в нише была своя лампочка. Последняя попытка, безнадежно подумала она и снова набрала номер, который запечатлелся в самой глубине ее сердца.
Раздались привычные длинные гудки. Вдруг послышался щелчок, и пронзительный женский голос по-английски произнес:
— Да! Да! Кто это?
Кейт похолодела. Голос Лизбет, этой приставалы-агента, она узнала бы из тысячи. Секундой позже откуда-то донесся голос самого Уилла:
— Кто там, Лизбет? Пусть подождут минутку! У Кейт вспотела ладонь, которой она держала трубку. Она слышала, как Лизбет ответила:
— Кажется, там никого нет, — а потом мягким, воркующим тоном произнесла:
— Поторопись, Вилли, мальчик, я жду!
Кейт не глядя повесила трубку. Она представила себе широкую кровать и рассыпавшиеся по подушке золотистые волосы Лизбет, ее яркие голубые глаза, полные страсти. Перед ее глазами возник выходящий из душа Уилл с полотенцем на талии, как тогда, той ночью…
У нее закружилась голова, она почувствовала ужасную слабость, упала на стул и прислонилась к спинке, ожидая окончания приступа дурноты.