Элен Вольф - Стань единственной
— Угадайте, что это?
— Это нам?
Они смотрели на него со смесью удивления и недоверия. Что не было странным, потому что он никогда им ничего не дарил.
Выслушав вопль Алекс и восторженный вздох Салли, Дэвид, наконец, вручил им подарки.
— О Мой Бог, какая прелесть!
— Это чудесно, сэр.
Девушки с благоговением рассматривали серебряные броши, которые выбрала Лиззи с помощью его сестры. Это была ее идея — сделать подарки Тому, Салли, Алекс и, само собой, Брендону, который был чертовски горд своим участием в их маленькой тайне. Весь этот шоппинг чуть не вывел Дэвида из себя. Слава Богу, с ними был Франсуа, который помог скоротать время за тремя чашками кофе и четырьмя рюмками коньяка, пока два маленьких вихря носились по всем этажам Галереи Лафаетт в поисках «чего-то необычного».
— Моя жена очень надеялась, что вы останетесь довольны ее выбором.
Открытые рты и широко распахнутые глаза — ему понравился эффект.
— Так вы еще не в курсе? — спросил он невинным голосом. — Да, с недавних пор я женат. Не забудьте отметить у себя, если Элизабет позвонит или приедет в офис, я для нее всегда свободен.
…Телефон зазвонил, вырывая его из воспоминаний.
— Хэй, друг, ты куда пропал? — спросил Билли Миллер.
— Привет. Уезжал по делам.
— Мои гастроли обломились, так что жду тебя вечером в клубе.
«Какая жалость», — подумал Дэвид, а вслух сказал:
— Извини, Билли, но я не смогу. Я теперь женат.
— Да брось, у меня тут толпа красоток, и на твою долю... Ты что? — вскричал он в конце.
— Женат, — Дэвид рассмеялся.
— Чувак, ты решил меня разыграть? Или обдолбился чего-нибудь покрепче обычной дури? — Музыкант явно пребывал в шоке.
— У меня был медовый месяц. Прости, что не пригласил. Все произошло слишком быстро.
— Если это та цыпочка, которая кинула тебя в прошлый раз, то я просто охренел!
— Да, это Лиззи. Назовешь ее цыпочкой еще раз, — его голос стал серьезным. — Будешь иметь дело со мной.
— Окей, беру свои слова обратно. Но я все равно охренел!
— К вам мистер Грей, — прервала их разговор Салли.
— Извини, дружище, меня ждет работа. — Дэвид был рад поводу закончить этот дурацкий разговор.
— Лады, — спокойно отозвался Билли. — Передавай Томми привет.
Дэвид положил трубку, с отвращением вспоминая, сколько травки скурил с другом за последние месяцы. И сколько шлюх...
— Скажи Тому, пусть войдет.
Отогнав ненужные мысли, он заставил себя подумать о делах.
***
Грей вертел в руках обсидиановую пантеру и ждал, пока босс переварит последние новости. Все его мысли были заняты Сэм. Впервые за долгое время он провел выходные, не выходя из дома. Потому что там была она. Дикарка, нуждающаяся в его помощи. А теперь он себе места не находил, оставив ее одну.
— Значит, Сэндлер считает, что с головой у нее все в порядке? — переспросил Дэвид.
— Ну да. Он проводил какие-то тесты. На его взгляд она слегка агрессивна и замкнута, что вполне нормально, если учесть, что ей пришлось пережить, но не страдает шизофренией, как написал в ее истории болезни Мюррей.
— Тогда каким гребаным образом она попала в психушку?
— Не знаю. Она не хочет говорить об этом.
— Дьявол! — выругался Сандерс. — Если Лиззи узнает, ее хватит удар.
— Не думаю, что ей стоит знать об этом. Подождем, пока Сэм придет в норму, потом решим, что делать дальше.
— Как она сейчас?
— Ну, — протянул он, — сегодня утром она ругалась как портовый грузчик, и даже без моей помощи приняла душ.
— Ты что помогал ей мыться? — удивился Дэвид.
Том покраснел. Черт бы побрал его длинный язык! «Умник, мне нужно принять ванну! — сказала она в субботу. — Я, конечно, могу доползти до нее, а потом ненароком захлебнуться, но раз ты такой добрый, почему бы тебе не помочь мне?» Он вспомнил ее худое обнаженное тело, покрытое синяками, и то, как она ядовито улыбалась, глядя на его сжатую челюсть. «Никогда не видел голых баб?» — спросила она, пока он аккуратно водил губкой по ее рукам, старясь не намочить повязки. Он ошибался, сравнивая ее с львицей. Сэм была змеей! Гадюкой.
— Давай, я не буду рассказывать тебе подробностей, — попросил Том.
— Как скажешь, — согласился друг. — Ты уверен, что ей стоит пожить у тебя? Я бы мог...
— Уверен, — перебил он, удивившись самому себе.
Спрашивается, на кой черт ему эта девка? Она ему никто!
— Будь осторожен, Томми, — сказал Дэвид. — Купер занимается клиникой, потому что я все же хочу знать, почему Саманта оказалась там. И если она не в себе, мне бы не хотелось подвергать тебя опасности.
— Все будет в порядке.
— Ладно. Подождем еще несколько дней. На этом все.
Грей не торопился вставать. Нужно было обсудить вопрос, связанный с Элис.
— Есть еще кое-что, — сказал он.
— О чем ты?
— В пятницу вечером, пока Сэндлер осматривал Сэм, я поехал в бар, чтобы пропустить пару рюмок.
— Продолжай.
— Я встретил там Элис.
Лицо Дэвида превратилось в непроницаемую маску.
— Она была пьяна, и мне пришлось отвезти ее домой. Она спрашивала о тебе.
— Что именно ее интересовало?
— Ее интересовало, правда ли что ты женат.
— Но...— босс удивленно сдвинул брови. — Откуда она узнала? Если Брендон проболтался, я уволю придурка!
— Послушай, это не мое дело, — сказал Том, со стуком ставя пресс-папье на место. — Но завязывай со всем этим. Элис хочет заявить на тебя свои права. Поговори с ней.
— Что ты ей сказал?
— Ничего, — это было правдой.
— Мне не о чем с ней говорить. Совсем скоро все узнают о моей женитьбе. Готов спорить, в данный момент Алекс обзванивает всех знакомых, сообщая новость.
— Как скажешь, — Том встал. — Мое дело — предупредить.
— Подожди, я кое о чем забыл, — Дэвид ухмыльнулся. — Мы с Лиззи купили тебе подарок в Париже.
Его довольная улыбка вызывала подозрение. Грею пришлось снова сесть.
— Я что-то пропустил или сегодня Рождество?
— Не ерничай, — сказал Сандерс, открывая ящик стола и ставя перед ним небольшую деревянную коробку. — Ты еще не видел, что внутри.
Том откинул крышку и не смог сдержать смех. Внутри, на подушке из красного бархата лежало пресс-папье из слоновой кости. И да, это была львица.
***
Мужчина вышел из дома, насвистывая любимую мелодию, и подобрал с крыльца газету. Бегло просмотрев криминальные сводки, он нахмурился. Ничего нет. Ему это не понравилось. Совсем не понравилось.
— Ай-яй-яй, как нехорошо, — пробормотал он себе под нос.
Швырнув ненужную прессу в мусорный бак, он вернулся в дом. Если они не хотят обращать на него внимание, значит, он сделал что-то не так. Опять. В прошлый раз они проигнорировали его, но тогда он был сам виноват. Сделал все слишком просто. Одинокая старая шлюха никого не интересовала. Даже мертвая.
Мужчина посмотрел на дверь, ведущую в подвал, и вздохнул. Сегодня ночью предстояло выбросить мусор, но... Прежде придется поработать над ним еще немного. Он налил себе кофе из старого жестяного кофейника и стал думать. Девка была молодой и красивой, жила в хорошем районе, одевалась в дорогие шмотки. Так почему ее никто не искал до сих пор? Что-то не сходится... Что-то он упустил...
Толстые пальцы с аккуратно подстриженными ногтями начали выбивать дробь на столе. Он размышлял. «Думай, идиот, — сказал Мистер Бэйл в его голове. — Мы не должны облажаться снова». Корм... Рука замерла. Кошачий корм.
— Ай-яй-яй, как нехорошо, — пропел мужчина, подув на обжигающий напиток.
Ну конечно! Если ты идешь ночью за кошачьей едой — значит, ты живешь один. Вернее, с котом. Как же он сразу не догадался? Именно поэтому в выходные ее никто не искал. Возможно, только через два-три дня... Нет, он не может столько ждать. Если они не хотят ее искать, он преподнесет ее на блюдечке с голубой каемочкой. К тому же, пора было освободить место для новой работы. Мистер Бэйл сказал, что они станут известными. Но для этого нужно много работать. «Иди и сделай это», — произнес твердый голос в его голове.
Мужчина вздохнул и отставил кружку в сторону. Ему опять придется мыться. Как же он не любил грязь. «Это плата за славу, — прошептал Мистер Бэйл, — ты прославишься на весь мир. Никто никогда не интересовался тобой, но теперь они узнают... Они пожалеют, что игнорировали тебя все эти годы...»
— Да-да, я понял, — пробормотал он. — Все равно это нехорошо.
Мужчина поднялся наверх и вошел в свою комнату. Открыл скрипучий комод и, полюбовавшись аккуратными стопками чистой одежды, достал старые джинсы и футболку. Потом их придется сжечь. Какое расточительство!
