Путь к себе - Елена Купцова
Говорили о каком-то Георгии Столарове. Судя по всему, местный авторитет. Они называли его Дон (опять Марио Пьюзо, ну, никакой фантазии у ребят!). Едут они в Варну, у Дона там недалеко вилла. Лику заинтересовало упоминание о некоей Тиминушке, которую они еще называли Виолеттой. Она — дочь Дона, и к тому же русская. Объявилась недавно, как снег на голову свалилась, и Дона как подменили. Зака особенно веселила перспектива превращения Дона в образцового папашу. Все к тому идет, сокрушался ок. Ловкая, надо сказать, девица эта Тиминушка, папашу выбрала, что надо, миллионер. А он губищи раскатал, разнюнился, все ей готов отдать. И даже анализа крови на отцовство не сделал.
— А как же его девки? У него же целый гарем.
— Об том и речь! Такого клиента можем потерять. Он ведь такое грахалово у себя устраивал, закачаешься! По три-четыре телки зараз. А там еще Атанас, этот громила…
Лика слушала и поражалась своему спокойствию. Мозг четко, без нажима и паники фиксировал информацию, анализировал и раскидывал по полочкам то, что может пригодиться. Она пробормотала что-то сонное и свернулась калачиком на сиденье.
— Эй, Зак, она, кажется, просыпается.
Лика выпрямилась и поднесла руки к лицу.
— Где я? Что такое?
— Просыпайся, киска. — Голос Зака был нежным и заботливым, прямо отец родной. — Скоро уже приедем и снимем с тебя этот намордник.
— Я долго спала?
— Часа два. Умница моя. Теперь у тебя будет свежий цвет лица. Дону понравится, а старому Заку перепадет еще деньжат. На врачей, на безбедную старость.
— Ну, тебе еще рано об этом думать, — заметила Лика. — Ты еще долго будешь радовать донов и прочих любителей молодого альковного мяса.
— Фи, зачем же так грубо! Женская красота должна быть доступна, как и всякая другая. Как говорил ваш писатель Достоевский: «Красота спасет мир».
— Так вот, значит, какую ты мне миссию определил, — усмехнулась Лика. — Мир спасать. Лестно.
— Что-то ты уж больно весела, — подозрительно заметил Зак. — Как на вечеринку едешь.
— Основной инстинкт. Каждая женщина в глубине души мечтает хоть недолго побыть шлюхой.
— Ну-ну.
— Скажи, Зак, где вы набираете свой контингент?
— Тебе зачем?
— Разговор поддержать.
— Ну если только… В основном в модельных агентствах и около них. Ты не поверишь, девочки сами рвутся в бой. Верят любой чуши — о фотосессиях в Италии, о модельных конкурсах на Ривьере и о том, что нужно, но пути остановиться на недельку-другую в Болгарии, чтобы подзагореть я подготовиться в похожих условиях.
— «Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад», — пробормотала Лика.
— Сами, все сами, — с готовностью подхватил Зак. — Насилия почти не приходится применять. Хоть и паскудно звучит, но возникает такое ощущение, словно все почти без исключения люди, идущие в манекенщицы или фотомодели, подсознательно готовы проституировать на своей внешности. Причем заметь, это касается как женщин, так и мужчин. Очевидно, они априори рассматривают свое лицо и тело как способ зарабатывания денег, чем больше, тем лучше. А отсюда до реальной проституции даже не шаг, полшага, который большинство легко делает.
— Какой глубокий анализ! Впечатляет.
— Результат длительных наблюдений.
И главное, он прав, как ни противно это признавать, подумала Лика. Достаточно посмотреть хоть один конкурс красоты, чтобы попять это. Напоминает конкурс породистых собак, которых водят по кругу, демонстрируя их стати. Цель одна — чтобы тебя купили, и желательно подороже.
Счет времени был окончательно потерян. Когда завязаны глаза, быстро теряешь ориентацию в пространстве и воображение вкупе со слуховыми ощущениями начинает формировать иную реальность, без цвета и объема, но с обостренным восприятием запахов и звуков. По меняющемуся звуковому фону Лика поняла, что они въехали в какой-то город. Может быть, Варна? Сердце екнуло в груди. Здесь расположено Генконсульство России. Где-то совсем недалеко находятся ее сограждане, которые могли бы ей помочь, но она бессильна и не может дать им знатно себе.
А чуть подальше, в Москве, ее ждут мама и друзья, которые ее любят. По московским улицам колесит Митя, которого любит она (что толку самой себе лгать? Любит!). Игорь, наверное, сейчас подписывает в печать последний номер «Лося» и ни сном, ни духом о том, что ее, Лику, сейчас везут продавать местному авторитету. Она попыталась представить себе реакцию всех этих людей на ее исчезновение. Эх, все они в конечном итоге смирятся и забудут ее или по крайнем мере отодвинут в какой-нибудь отдаленный, пыльный утолок памяти. Все, кроме мамы. Значит, и ради того, чтобы ее не ранить, стоит побороться за свою свободу.
И еще… Митя… Лика вдруг с обжигающей остротой вспомнила ночь, которую они провели вместе в номере отеля, и свой поспешный побег. Как же суетливы и глупы мы бываем! Ведь останься она, волшебство можно было бы немного продлить. Такое счастье стоит того, чтобы лелеять каждую секунду. В конце концов, они уже взрослые люди и могли бы принять разумное решение. Да если бы она осталось, а то утро с Митей, она вообще бы ни в какую Болгарию не улетела. Игра судьбы и глупая поспешность!
Машина просигналила, наверное, у ворот и, проехав еще немного, остановилась. Лику ввели по ступенькам в какой-то лом, повели на второй этаж (лестница поскрипывала под ногами) и наконец, сдернули повязку. Она машинально зажмурила глаза, но парящий в комнате полумрак за плотно задернутыми тяжелыми портьерами был вполне комфортен для ее отвыкших от света глаз.
Лика огляделась. Небольшая комната, отделанная в наивном простеньком деревенском стиле. Светленькие обои в цветочек, икебана из сушеных цветов и колосьев на полу. Большая кровать под пушистым розовым покрывалом — достойная арена для сексуальных боев. Зеркальное трюмо, заваленное разнообразной косметикой. Вот, пожалуй, и все. Да, еще дверь, за которой угадывалось кафельное великолепие ванной. Господи, неужели это и есть ее пристанище?
Вошел Зак в сопровождении круглолицей женщины с милой ямочкой на подбородке. Славная такая сутенерша. «Я делаю успехи, — подумала Лика с изрядной долей яда. — Начинаю видеть простых, симпатичных людей в своих тюремщиках».
— Вот познакомься, Светла, твоя новая подопечная Лика. Подготовь ее для Георгия, чтобы в лучшем виде. Эротики побольшее, красный рот, мушку, ну не мне тебя учить.
— Ясен пень, блин, чтоб клиент заторчал с пол-оборота.
— Говорок вполне среднерусский, — подумала Лика. — Неужели землячка?»
— Не без печали прощаюсь с тобой, моя прелесть, — пропел Зак. — Но как знать, может, еще свидимся.
Он попытался чмокнуть ее в щечку, но Лика вовремя отстранилась. Перебьется, скотина. Оставшись наедине со Светлой, Лика прошлась по комнате, попробовала отодвинуть портьеру, но та оказалась намертво закрепленной.
— Ты что, из
