Рубль-пять - Алёна Берндт
– Наташ, слушай, у меня к тебе просьба, – отвлекла ее коллега Варя. – Ну, если, конечно, тебе удобно… Не могла бы ты подменить меня завтра? Правда, это будет во вторую смену, может быть, тебе неудобно до восьми, все же сынок у тебя. Просто я девочек спросила – никто не может. У Инны дочка болеет, Тансылу на прием куда-то записалась уже, так что… А мне нужно завтра в город, это же целый день, сама понимаешь… А потом я тебя подменю, когда тебе нужно будет. Что скажешь?
Вообще-то у Натки завтра должен был быть выходной день, но особенных планов у нее не было, да и Алешка оставался в школе на продленку, поэтому она вполне могла помочь коллеге. Тем более что ей и самой приходилось отпрашиваться, когда она ездила на осмотр в городскую больницу.
– Варюш, я согласна, у меня на завтра нет никаких дел неотложных, поэтому выйду завтра на твой отдел, нужно только Марьяне Витольдовне сообщить. Алешка у меня уже большой, посидит немного один, я ему скажу, что нужно поработать, он все понимает.
– Я уже ей сказала, что отпрошусь, так что осталось только сказать, что ты согласна за меня выйти. Спасибо тебе большое! Если тебе что-то нужно в городе, заказывай. Я привезу.
Коллеги, ставшие уже давно приятельницами, разговорились о покупках, которые нужно сделать к Новому году, пока не пришла машина с товаром; в работе день пролетел незаметно.
На другой день Натка вышла на работу, как и обещала Варе, заменив ее в отделе игрушек. Работать в другую смену и еще не в своем отделе было непривычно, но Натке даже понравилось – маленьких покупателей было больше, хоть и побегать между витринами тоже приходилось больше.
Усталая, но довольная, она закончила смену и попрощалась с коллегами возле больших дверей «Детского мира». Легкий снежок порхал в тихом вечернем свете уличных фонарей, кружился, завивался тихой поземкой и укладывался на землю ажурным невесомым покрывалом, похожим на пуховый тонкий платок-паутинку. Натка улыбнулась, как же она любит такую вот погоду, глянула на часы и решила, что до дома пройдет через небольшой сквер – ненамного дольше, но зато какая же красота вокруг… В такую вот погоду к ней и приходили самые лучшие идеи для нового узора вышивки или оформления новогоднего платья.
В этот год Марьяна Витольдовна планировала проведение праздника в своем коллективе приурочить к приезду городского начальства для награждения сотрудников грамотами и денежными премиями, поэтому Натка была очень занята в последнее время – мало того, что ею было задумано нарядное платье для себя, из синего бархатистого материала, присланного из Москвы по ее заказу, так еще и девчата-коллеги заказали для себя обновки, как тут откажешь! Натка думала, что теперь она сможет надеть туфли… те самые, на каблучке, которые купила как-то в городе, не сумев устоять перед соблазном, хотя тогда носить их она не могла. Зато теперь – вполне может!
Фонари в скверике выстроились вдоль расчищенной широкой дорожки, и Натка с умиротворением и восторгом наблюдала, как в их свете танцует снег.
– Наталья! Наталья, ты? Подожди меня, вместе пойдем! – раздался позади нее знакомый голос.
Натка обернулась – ее догоняла Арина Тихонова, чей дом был неподалеку от Наткиного, только на соседней улице.
– Ох, я озябла! – пожаловалась Арина соседке. – Хорошо, что тебя встретила, не скучно до дома идти. А ты сегодня припозднилась? Заработалась? Я-то каждый день почти так возвращаюсь – сейчас конец года, у нас отчеты, приходится задерживаться.
– Привет, Ариш, а я сегодня коллегу заменяла, вот и поздно иду, – ответила Натка, хотя ей было немного жаль, что не получилось полюбоваться зимним вечером в одиночестве, которое она полюбила давно и так и не смогла разлюбить.
Соседки пошли рядышком по дорожке, обсуждая свои дела семейные, и предновогодние хлопоты и просто быт. Снег ложился им на плечи, на пушистую Наткину шапку, на Аринин воротник, украшая их.
– А мы к осени переедем в город, – рассказывала Арина. – Моего Никиту в город на работу берут, сейчас обучение в Ленинграде проходит, уж почти месяц, как на учебе. Квартиру дадут, мы уже и дом смотреть ездили… Ох, мне и радостно, и боязно одновременно, все же город! У меня еще девчонки, а хуже некоторых пацанов сорванцы! Того и гляди чего натворят! На днях с гаражей в сугробы прыгали, так старшая на куст напоролась, все щеки расцарапала – как без глаз не осталась, чудом ведь! Так младшая, думаешь, что? За ней следом прыгнула, нет чтоб хоть в сторону! Обе сейчас с расцарапанными щеками, ну чисто индейцы! Как их в городе… сама на работу, а эти двое как… Ума не приложу!
– Ариш, ну ведь дети, – смеясь, ответила Натка. – Детство оно и есть детство, вот сейчас уже нам с тобой и не попрыгать с гаражей-то, как бы ни хотелось!
– И не говори, а все равно в городе за них страшнее, там машины, проспекты…
– Ариш, а вы дом будете продавать? У меня подруга с Семеновки хочет купить здесь жилье, я могу ей сказать, чтобы приехала посмотреть…
– Да, думаем продавать. Никита говорит, квартиру дадут, а как без дачи, надо будет дачу покупать. Вот и думаем, дом продадим, дачу купим, мебель в квартиру. Так что ты с подругой поговори, пусть приезжают смотреть, если им не прямо сейчас надо, если подождут до лета, как мы соберемся.
Соседки шли, уже показалась и Наткина Березовая улица, и Аринина Спортивная, как перед ними замаячила фигура прохожего.
– Вот кто-то еще с работы припозднился, – сказала Арина. – Ну, мне в переулок и там напрямую, да и тебе немного осталось до дома.
– Смотри, как-то странно он идет, – Натка указала на пошатывающуюся и неровную походку идущей перед ними фигуры человека, который был смутно виден в снежной завирухе.
– Ну, наверное, отметил какое-то событие. Вот и идет, шатается, – рассмеялась Арина. – Интересно, чье это такое «счастье» домой возвращается. Это, наверное, Гришенькин, Любин муженек, он любит «за ворот» залить. Опять улицы перепутал – они ж на Коммунистической живут, а его сюда пьяные ноги принесли! Ну, пока, я побежала!
Арина махнула соседке рукой и скрылась в узком проулке, ведущем на ее улицу, а Натка пошла дальше по неширокой тропке, ведущей к Березовой.
