Свирепый - Дж. Б. Солсбери
— Они очень близки. Он был как...
— Отец. Понятно. А кем он был для тебя? — Вопрос звучит скорее как обвинение, чем как честное выяснение. Может, я так и хотел сказать. Может быть, я не испытываю восторга от того, что этот незнакомец наблюдал за ростом моей дочери, пока я был здесь, в Нью-Йорке, совершенно не подозревая о ее существовании.
Ванесса сжимает губы, расправляя плечи.
— О чем именно ты меня спрашиваешь?
Я вторгаюсь в ее личное пространство и возвышаюсь над ней.
Она подходит ближе, с вызовом вздергивает подбородок.
— Ты трахаешься с этим парнем?
Уголок ее рта приподнимается.
— А тебе бы хотелось знать.
— Так вот что это такое? Он твой мужчина?
Она поднимается на носочки.
— Это не твое дело.
— Ты ведь так не думаешь, да?
— Я знаю это.
Я сжимаю ее подбородок между пальцами.
— Значит, ты недостаточно внимательна, детка.
Ванесса отдергивает голову от моей руки.
— Наслаждайся вечером. Я иду спать.
— А как же пицца?
— У меня пропал аппетит, — говорю я через плечо и слишком громко закрываю за собой дверь спальни.
Ванесса
Я подумываю о том, чтобы запрыгнуть на спину Хейса и взять его в удушающий захват, но звук захлопнувшейся двери возвращает меня в чувство. Интересно, что между мной и Хейсом нет ничего такого, что было семнадцать лет назад, но мы все равно умудряемся спорить, как будто ничего не изменилось.
Хейс Норт всю жизнь умел помыкать людьми. Когда мы познакомились, я приняла вполне осознанное решение, что не стану одной из таких людей.
Я возвращаюсь в наше крыло пентхауса и обнаруживаю Хейван и Тэга в третьей свободной спальне, которая, к моему удивлению, выглядит так же, как и две другие. Как будто Хейс просто бросил заниматься декором на полпути и сказал: «Также».
— Вани. — Тэг подходит ко мне и обнимает. — Мне действительно не нужно оставаться здесь, если это создает проблемы для тебя.
— Что? — щебечет Хейван, сидя на кровати со скрещенными ногами. — Почему это должно создавать проблемы?
— Никаких, — отвечаю ей, а затем поворачиваюсь к Тэгу. — Приятно, что ты здесь.
Он ухмыляется, обнажая ровные белые зубы, которые обычно скрываются за его темной бородой.
— Давайте я приглашу вас, девочки, на ужин. Сможете показать мне все вокруг.
— Мы гуляли весь день, — говорит Хейван. — И уже заказали пиццу.
— Настоящая нью-йоркская пицца, да? — Он улыбается нерешительно, как будто ему не очень удобно оставаться в гостях, а тем более есть под крышей Хейса. — Не могу дождаться.
— Боже мой, вид просто потрясающий, — говорит Тэг, стоя у перил патио с видом на город. В одной руке у него пиво, которое, к моей радости, Хейс припас в холодильнике бара, а большой палец другой руки засунут в карман его потертых джинсов. — Я и не знал, что люди так живут.
— Да уж. — Протягиваю ему тарелку с двумя кусками пиццы. Тэг не знает, что я из богатой семьи. Потому что никогда не рассказывала о своих родителях или о том, как меня воспитывали, кроме того, что выросла в Нью-Йорке.
— Расскажи мне об этом Дэвиде. — Он присоединяется ко мне за столиком на террасе. — Он нам нравится?
Хейван ушла пять минут назад, потому что звонил Дэвид.
— Он работает внизу. Кажется, хороший парень. Правда, немного старше ее.
— Очень вкусно, — говорит он с набитым ртом, запивая пивом. — Думаю, хорошо, что она не задержится здесь надолго.
Я не позволяла себе слишком много думать о том, чтобы вернуть Хейван в Маниту-Спрингс. В основном потому, что она кажется такой счастливой здесь. Я пытаюсь спасти то немногое, что у нас есть — доверие и отношения, поэтому пока держусь подальше от сложных тем.
— Как у вас с Хмурым Лицом? — Он притворно хмурится, затем бессвязно ворчит.
Я ухмыляюсь.
— Он не так уж плох.
Тэг отшатывается.
— Скажи, что ты шутишь. Этот парень злой как черт.
Полагаю, это не так уж далеко от истины. Хотя сегодня, когда мы втроем ходили по магазинам и гуляли, он совсем не выглядел злым. Даже наоборот, выглядел счастливым. И не только он.
Когда мы были втроем, я старалась контролировать свои мысли, но было трудно не представлять нас настоящей семьей. Вот как бы все было, если бы я не уехала? Если бы Хейс в тот день прислал мне другое письмо, оказались бы мы все здесь? Вместе? Или он бы обиделся на меня за все, от чего ему пришлось отказаться? А я бы обиделась на него за его обиду?
— Хейс темпераментный.
— Он всегда был таким?
— Немного, но я помню, что у него было больше чувства юмора по этому поводу. Он кажется... ожесточенным, что ли. Не могу понять, в чем дело.
Тэг откусывает еще кусочек пиццы.
— Держу пари, ты не можешь дождаться, когда уберешься с его пути.
Я запихиваю кусок пиццы в рот, чтобы дать себе несколько лишних секунд на обдумывание ответа. По правде говоря, я наслаждаюсь нашим пребыванием здесь. Не то чтобы каждая минута была отпуском, есть много вопросов, на которые нужно ответить, и травм, которые нужно залечить, но быть снова рядом с Хейсом не так уж и плохо. Тэгу не обязательно знать обо всем этом, поэтому я киваю и продолжаю есть.
— Смотрите, кто пришел, — говорю я, видя, как Дэвид и Хейван направляются к двери патио с пиццей в руках.
Тэг наблюдает за ними взглядом заботливого родителя.
— Господи, парень выглядит лет на двадцать семь.
— Я же говорила. Привет! — говорю я, когда они присоединяются к нам.
Пока Хейван занимается знакомством, я замечаю нечто, от чего у меня перехватывает дыхание.
Я давно не видела ее такой счастливой.
Хейс
Я действительно не люблю людей.
Покупая пентхаус в этом здании, я рассчитывал, что семьдесят восемь этажей над улицей отдалят меня от человеческой расы. Разумная покупка. За все годы, что я здесь живу, мой дом был единственным местом, куда я мог сбежать, чтобы побыть в одиночестве.
До сих пор.
Одна из особенностей пентхауса — камеры наблюдения как у входной двери, так и
