Пленительная мелодия - Джейн Даймонд
Впрочем, все вернулось на круги своя.
И все же это по-прежнему терзало меня.
Я бы не подумал, что Джессе Мэйс есть что взять с меня, ведь она уже выпотрошила мое сердце и душу много лет назад. Но, видимо, ей все еще что-то нужно.
Я все еще чувствовал ее, влажную и почти обнаженную, а также ее шелковистый лифчик и трусики, прилипшие к ней, когда она обвила меня своим божественным телом. Я все еще чувствовал биение ее сердца, ее жар и желание.
Я все еще ощущал вкус Джессы, когда она целовала меня, словно всю свою жизнь желала только моих поцелуев.
Я все еще слышал ее беспомощные всхлипы… ее, задыхающуюся от предвкушения… и поющую ночью у костра с улыбкой.
Я все еще чувствовал длинный, гладкий изгиб ее бедра, когда скользил по этой кружевной подвязке вверх… вверх…
На мне нет нижнего белья.
Как, черт возьми, я мог позволить ей уйти снова? Когда я увидел боль и сожаление в ее глазах. Когда я держал ее, пьяную и уязвимую, в своих объятиях. Хуже того, я почувствовал голод, который все еще окутывал нас. Голод, который так и не был утолен.
Джесса хотела меня. И все же… она убегала от меня.
На этот раз, возможно, я тоже бежал.
Этим утром я проезжал мимо церкви. Я не остановился. Не потому, что она могла быть там, а как раз наоборот. Что, если мы снова потеряем ее?
Что, если мы потеряем ее из-за того, что я сказал?
Ты ничего не можешь сделать. Кроме как уйти сейчас, если именно так ты собираешься поступить.
Проехав церковь, я направился обратно в город и заехал к Рони, так как это было совсем не похоже на мой маршрут на обратном пути из церкви. Да, преследователь поступил бы примерно так же.
Я даже не знал, что, черт возьми, я собирался сделать или сказать, если бы увидел ее. Если бы Джесса вообще была там. Даже когда позвонил ей, я не знал, что сказать.
Извиниться еще раз?
Умолять ее снова остаться в группе?
Как будто в этом есть какой-то смысл.
Я как раз собирался не останавливаться, а просто проехать мимо, когда увидел ее. Она стояла на обочине в нескольких кварталах от дома Рони, ожидая, когда переключится светофор, чтобы перейти улицу. В руках она держала кофе навынос из «Джей Джей Бин», и она смотрела в никуда; не рассеянно, а так, как обычно, когда сочиняла в голове песню.
Вот-вот должен был начаться дождь, но при ней я не видел ни зонтика, ни куртки. Ее волосы были собраны в беспорядочный пучок на макушке. На ней были солнцезащитные очки «Рэй-Бен», розовые кеды Chucks, рваные джинсы и футболка с надписью «Rock‘N’Roll Stole My Soul». Выглядела она, как всегда, немного неловко: как ангел, сошедший на Землю и пытающийся сойти за обычного человека.
Она прямо там, в том же городе, что и я, прямо на улице напротив меня, и мы даже не разговаривали.
Я был далеко от этого района и просто решил заскочить, чтобы поглазеть на тебя и ни черта не сказать. Круто?
Не останавливаясь, я доехал до дома Джесси и направился в спортзал. У меня даже не было с собой спортивной одежды. Я просто снял футболку и начал колотить по первым попадавшимся под руку предметам.
По крайней мере, я выкладывался на износ. Если бы я мог не забывать время от времени есть, если бы я мог немного поспать, то, наверное, чувствовал бы себя чертовски хорошо. По крайней мере, физически.
Как бы то ни было, я просто пытался выбить из себя все дерьмо и попутно избавиться от гнева, разочарования и бессилия, которые овладевали мной всякий раз, когда я оказывался в одной комнате с Джессой. Всякий раз, когда я вспоминал о том, как она сокрушила меня много лет назад… снова и снова. И воспоминания… все эти гребаные воспоминания, которые возвращались, чтобы окончательно укусить меня за задницу.
Потому что в каждом из них я облажался.
Но, может быть, в итоге я вымотаюсь и смогу уснуть.
Я снова поймал на себе взгляды Джесси и Джуда. Они просто наблюдали за мной и время от времени переглядывались, занимаясь этим раздражающим, как у вечных лучших друзей, чтением мыслей.
Какого хрена я здесь делаю?
– Я иду домой, – отрезал я, натягивая футболку на потный торс и направляясь к двери.
– Черт, братан, ты можешь принять душ, если…
Я захлопнул за собой дверь, не успев дослушать окончание этого предложения. Что, черт возьми, я вообще должен был им сказать? Я не мог находиться среди людей в таком состоянии.
Я даже сам себя терпеть не мог.
По крайней мере, завтра я свалю к чертовой матери из города.
Глава 14. Броуди
В ту ночь я несколько часов пролежал в постели без сна. Снова.
Я продолжал вспоминать последнюю ночь, которую Джесса провела в моей постели. И следующий день, когда я признался ей в любви.
И все, что я мог – и должен был – сделать по-другому.
Я уставился на татуировку на предплечье. Руны, означающие воздержание. Когда я смотрел на эту татуировку, то предавался воспоминаниям.
Воздержание разжигает любовь.
В двадцать пять лет я обзавелся этой татуировкой, как клеймом. Казалось, я мог заставить ее почувствовать боль от иглы, вбивающей чернила в мою кожу, через мили. Но это лишь напоминание самому себе, которое я буду видеть каждый гребаный день; каждый день, когда я воздерживался от Джессы. От звонков ей, от сообщений, от мыслей о ней. От любви к ней.
И каждый день я с треском проваливал миссию. Потому что я никогда не перестану любить ее.
Это невозможно даже на химическом уровне.
Я мог притворяться, что не люблю, но это гребаная ложь. Меня тянуло к этой женщине как магнитом. Так было всегда.
Ее тоже тянуло ко мне. Я знал, что это так.
Мы столько раз сталкивались, нравилось нам это или нет, что, несмотря на свое упрямство, она не могла этого отрицать.
И каждый раз, когда мы сталкивались, я уходил все более разбитым и дезориентированным, удивляясь, почему, черт возьми, в моем мире стало чуть меньше смысла.
Да. Мой мир без Джессы Мэйс был сущей ерундой. Абсолютным притворством, ради которого я годами надрывался.
Вы могли бы подумать, что со временем станет легче.
Время лечит все раны и все такое.
Но время не лечит раны. Мне тридцать, и я тоскую по Джессе Мэйс с детства. Когда мне исполнился двадцать один, она разбила мне сердце. Когда мне было двадцать четыре, она вырвала его к чертовой матери.
И что же я сделал?
Я наложил грязную повязку и оставил рану гнить.
Каждый квадратный дюйм моего дома был забит людьми. Музыка гремела вовсю, напитки лились рекой, в воздухе витал до тошноты приторный запах сигарет, отчего мне стоило бы впасть в экстаз. Дебютный альбом Dirty, Love Struck, только что вышел в продажу и стремительно взлетел в чартах. Мы чувствовали, что готовы захватить власть над миром.
Да, мне стоило бы радоваться… Но сегодня
