Ослеплённый ненавистью - Светлана Суханова
— Ты будешь несчастен!
— Я буду свободен! — произношу в ответ.
— Мне казалось, что ты начал изменять своим принципам и обидам. Увидел, что привязанность или любовь не такие уж и плохие качества.
— Мне незнакомо это чувство!
— Думаешь, я слепой?! Старый идиот? — усмехается отец.
— Ты о чём? — наклоняю голову.
— Я о Марине в твоём шкафу, в прошлый раз. И сегодня, я знаю что она была в твоей комнате. И было слышно, что вы не пазлы собираете! — твёрдо произносит отец.
— Это было ошибкой! Такого больше не повторится! — произношу задумчиво.
Отец давно знает и молчит.
— Значит так! Если уж собрался жениться — то будь верен жене и своей семье. Чтобы я не видел ни пьянок, ни девушек. Дом, семья работа. Друзья, но с мозгами.
Я молчу.
— Понял меня? — строго спрашивает отец, — Что ж, надо тогда собраться двум семьям и обсудить предстоящую свадьбу.
Я продолжаю молчать. Мои мысли сейчас там, где мать и бабушка успокаивают Марину. Я медленно умираю внутри.
Я должен её обидеть, сделать больно. Чтобы она отказалась от меня. Как и я отказываюсь от неё.
30. Матвей
Спасибо всем, кто подписался на автора, поставил звёздочку (в мобильной версии сайта) или отметил МНЕ НРАВИТСЯ, добавил книгу в библиотеку, очень благодарна вам.
Вы вдохновляет меня на творчество. Окрыляете автора!
Пишите комментарии — давайте будем общаться, всем отвечу. Ваши вопросы, впечатления о героях или событиях книги — отвечу каждому.
Матвей
Когда я покидал столовую, отец так и продолжал сидеть с задумчивый видом. В комнате достаю злополучный договор и перечитываю несколько раз.
Так надо!
Это лучший вариант.
Только вод душа противится. Сердце кровью обливается, думая о Марине. Я ведь хотел её не обижать, беречь.
В мою комнату, без стука влетает Марина. Я быстро прячу бумагу в стол.
— Ответь мне, когда это было? — останавливается посреди моей комнаты, сверля меня своими глазами.
— Ты о чём? — пытаюсь держаться холодно.
Хотя ещё час назад, мы целовались в этой комнате.
— Когда ты сделал ей предложение? — со злостью произносит девушка.
— Какая разница? Сделал и всё! — рыкаю в ответ.
— Отвечай! — истерично просит Марина.
— После аварии. После нового года. Довольна!? — бью словами, преднамеренно отталкивая ее от себя.
— Почему мне не сказал? — отрешенно садится на кровать.
— Должен? — выгибаю бровь, — Ты не разговаривала со мной, в то время!
Вот и вернулся Матвей Соколов — циничный, эгоистичный хам. Эта версия меня, рядом с Мариной пряталась далеко вглубь, но сейчас надо выпустить её наружу. Надо обидеть её, чтобы она держалась подальше. Хотя, сам не представляю, как это переживу. То что Марина мне не безразлична, я понял и принял. Но цена её спасения, это цена её обиды.
— Тогда зачем? Объясни, зачем ты полетел со мной? Зачем сегодня это было? — спрашивает она дрожащим голосом.
Неужели ты так и не поняла зачем?!
Потому что ты смогла пробраться вглубь моего ледяного сердца, которое начало оттаивать рядом с тобой. Которое теперь пылает от чувств к тебе!
Но тебе не суждено это узнать!
— Просто развлечься! — бросаю небрежно и вижу её реакцию. Сердце сжимается от боли.
— Развлечься!? — произносит она шёпотом, — Ну и как? Наигрался или ещё будет раунд?
Вскидывает злой взгляд на меня.
Как мне хочется всё ей рассказать. Но я связан этим чертовым договором.
— Можем и поиграть! — усмехаюсь в ответ.
Она не видит моих истинных чувств, я научился прятать эмоции за усмешками и сарказмом.
— Я ведь поверила, что ты нормальный парень! Что ты человечный! — произносит она отрешенно, — А ты жестокий самодур. Как и все придурки вокруг. Браво! Ты хороший актёр!
Слушать её для меня пытка.
— Люди в нашем мире очень двуличны! И жестоки! Просто ты не видишь их суть. Пытаешься идиализировать всех! Посмотри вокруг — я не один такой! — бросаю ей.
— Кто может ещё сравниться с тобой, в твоей изощренной жестокости? — спрашивает она ядовитым тоном.
— Твой отец! — говорю не подумав.
Вывела на эмоции.
— Причём здесь отец? Я говорю о нас с тобой! — продолжает она, не зацикливаясь на моей оговорке, — Хотя нас никогда и не было!
Она встаёт и подходит к дверям. Я отхожу к окну, увеличивая расстояние между нами. Хочется обнять и успокоить её. Хочется признаться, что она очень дорога мне и с ней, все плохие качества отключаются.
— Как ты мог?! Особенно сегодня, после того как я призналась, что ты для меня значишь! — произносит она, — Дура наивная. Не подходи ко мне больше и никогда, не трогай!
Она покидает мою комнату, а я отворачиваюсь к окну. За окном завывает зимняя вьюга. Но в душе у меня ещё хуже. Отныне там вечная мерзлота.
Слышу шум дверей.
Вернулась? Нет, нельзя показывать слабость.
Бей до конца, Соколов.
Произношу самые жестокие и лживые слова, в моей жизни.
— Что ты ещё хочешь услышать!? Я люблю её и женюсь на ней! А тебя не любил и не люблю! — говорю на повышенном тоне.
Пусть она возненавидит меня. Ей будет легче переболеть.
В ответ тишина.
Обернувшись, вижу что вошла мать.
Черт!
— Если ты это сделал из — за меня, назло отцу, то не надо! Пожалуйста! Я съеду! — тихо произносит она.
— Не принимай всё на свой счёт! — произношу в ответ, возвращая свой взор на вьюгу за окном.
— Матвей пойми! Находится рядом с нелюбимым человеком, это мука. Ты испортишь свою жизнь!
— Это ты сейчас об отце? — рыкаю в ответ.
Она хочет сказать мне, что не любила отца и поэтому ушла?!
— Нет! Ни в коем случае! — тут же опровергает она, — Я не хочу чтобы ты ломал свою жизнь. Зачем ты это сделал? Я уверена, что есть причина. Я знаю, что ты не любишь Карину!
— Я никого не люблю! — отвечаю бесцветным тоном, — Я циничный, самовлюбленный хам.
— Нет! Мы оба знаем, что это не так! Почему ты бежишь от себя? Кому назло делаешь это?
— Это мое обдуманное решение! — произношу резко, обрубая дальнейшее обсуждение.
— Знаешь, если у тебя будет такой период, что ты не можешь сказать отцу, то ты всегда можешь рассчитывать на меня. Я всегда тебя выслушаю, помогу. И всегда буду на твоей стороне, — произносит она.
Я не понимаю почему, но сердце дёргается от её слов. Как раньше, когда она меня успокаивала в детстве.
— Я вижу, что ты страдаешь! Это непростое решение. Но не могу понять причину, по которой ты обрекаешь себя на страдание! — говорит
