Развод. Тот, кто меня предал (СИ) - Черничная Даша
Сам он садится в кресло и кладет голову на спинку, прикрывает глаза.
— Почему, Олег? — единственный вопрос, который я задаю вслух, не понимая, что еще можно спросить у этого человека.
— А ты сама не понимаешь? — он открывает глаза и холодно смотрит на меня.
— Э-э… нет?
— Ты всегда была такой, — тяжело вздыхает он. — Ничего не понимала, ничего не видела и ничего не слышала. Всегда на своей волне. Всегда выше, всегда дальше. Где-то там, куда за тобой не дотянуться. А я всегда был. Вот тут был, понимаешь?
— О чем ты? — я забиваюсь в угол дивана и хмурюсь.
— Даже сейчас ты умудряешься витать в облаках, так и не поняв нихера, — Олег начинает смеяться, будто сказал какую-то шутку.
Мужчина зол, он него веет враждебностью. По моей коже бегут мурашки от страха и осознания собственной беззащитности.
— Олег, ты ведь тот самый Олег, да? Это же ты? — глупо спрашиваю я, и он недовольно кивает. — Зачем ты устроил представление с переодеванием?
Он резко дергается и ставит локти на колени:
— Из-за тебя. Я грезил о тебе сколько себя помню. Видела бы ты мою комнату. Когда я был в школе, постоянно фотографировал тебя. Ты видела? Хотя о чем это я, конечно, ты не видела. Думал, выбьюсь в люди, заработаю бабла и ты обратишь на меня внимание. Будет много денег, я куплю тебе самые красивые вещи. А ты, будто слепая дура, влюбленная в своего мудака, даже не замечала меня. Как будто, как и раньше, я для тебя лишь пустое место. Чудненько, что твой благоверный, этот уебок Мирон, оказался изменщиком. Как тебе спится с ним после этого, а?
— Что? Откуда ты…? — мой голос дрожит, но я стараюсь держаться из последних сил.
Не знаю, что на уме у Олега, но Мирон обязательно приедет за мной. Он успеет, по-другому и быть не может. Ведь так?
— Эх, Рита-Рита, — наигранно вздыхает Олег, встает из кресла, а я сильнее забиваюсь в угол дивана. — Ты так ничего и не поняла. Сколько бы я ни следил за тобой, сколько бы ни попадался тебе на глаза, — ты меня не видела. Знаешь, каково это? Я же так мечтал о тебе, о своей маленькой кудрявой девочке. Я бы дал тебе все, все, что тебе нужно. Что тебе нужно, Рита?
Он двигается в мою сторону как хищник, не сводя взгляда с меня, чувствуя мой страх и беззащитность. Я молчу, мне страшно открыть рот и ответить хотя бы на один из его вопросов.
— Даже зная, что муж тебе изменяет, ты смотрела на него и не видела никого другого. Когда я узнал, что ты ждешь от него ребенка, я был зол, Рита. Так опрометчиво и так некстати. Рита, ты должна была быть хорошей девочкой, но ты ошиблась! Ошиблась!
Олег бьет себя по ноге, а у меня картинка плывет перед глазами. Господи, как я раньше не замечала того, что у него не все в порядке с головой?!
Он подходит вплотную к дивану и становится передо мной на колени, дергается мои руки на себя и держит их в цепкой хватке:
— Красивая моя девочка. Но такая дрянь. Ты такая дрянь, Рита. Ты не должна была так вести себя! — отводит руку в сторону и дает мне пощечину.
Меня никогда не били, и это дезориентирует меня. Я ежусь на диване, перехватываю свои руки, которые пульсируют от боли.
— Надо было плеснуть в тебя кислотой. Тогда бы ты точно досталась только мне. Поверь, Рита, мне плевать на то, как ты выглядишь. Я буду любить тебя и со шрамами. Ты знаешь, с ними ты будешь еще красивее!
Меня тошнит, мне страшно смотреть на него, слушать его слова. Внутри все дрожит, я кусаю губы, лишь бы не сказать ни слова, чтобы еще больше не взбесить этого ненормального. Снова рывок, и снова он до боли сжимает мои руки.
— Ну-ну, девочка, ты что? Я тебя напугал?! Прости, я не должен был так вести себя.
Грубо вытирает мои слезы, замахивается и дает еще одну пощечину.
Господи, за что мне все это?
— Скажи, что тебе еще нужно? Ведь я любил тебя сколько себя помню. Некрасивый? — он выпускает мои руки и разводит свои в стороны, демонстрируя накачанный торс. — Недостаточно богатый? Может быть, тебе не нравится моя обходительность?
Больно хватает меня за подбородок и сдавливает его со всей силы. Мне дико больно. Кажется, он превратит мое лицо в пыль.
— А знаешь что? Я т-так заебался ждать тебя, Р-рита. Почему бы мне попросту не взять то, что п-принадлежит теперь мне? - заикаясь, он все больше напоминает того неказистого одноклассника из прошлого.
Олег дергает меня на себя и валит на пол, падает сверху, заламывает мне руки и тянет их вверх. Пытается сорвать с меня одежду и, как собака, лижет языком мою кожу.
Откуда у меня берутся силы — я не знаю. Но что есть мочи вырываюсь, причиняя боль самой себе. Толкаюсь, царапаюсь, кусаюсь.
Я не думаю о собственной боли, но не позволю этому психу из прошлого навредить мне. Я буду бороться до конца. Кажется, что наша стычка длится целую вечность, но какой-то момент Олега отрывают от меня, и только тогда я делаю первый глоток воздуха, явственно ощущая, как горит кожа.
Сажусь на колени и поднимаю голову.
Мирон. Он успел.
Я чувствую огромное облегчение. Он действительно был прав, и мне стоило к нему прислушаться, но я скажу ему это позже.
Мужчины дерутся — бьют друг друга что есть силы. Я никогда не видела, как дерется мой муж, поэтому происходящее шокирует меня. Они безжалостно метелят друг друга. Руками, ногами. У обоих идет кровь, но никто не может остановиться ни на секунду.
Олег валит Мира на пол и наносит ему два жестких удара, отчего я вскрикиваю и хватаюсь за голову. Взгляд блуждает по комнате в поисках чего-нибудь, чем можно ударить Олега, но Мир справляется первым.
Он отталкивает моего бывшего одноклассника, и тот валится на бок, но быстро поднимает себя на ноги и забегает на кухню, Мирон встает и бежит следом за ним.
Только сейчас я обращаю внимание на еще одного мужчину, стоящего в коридоре и наблюдающего за происходящим. Наверняка он пришел с Мироном.
— Помоги ему! — кричу я ему, но тот даже не смотрит на меня.
— Нельзя. Это его бой, — качает головой, и я замечаю, что у мужчины в руках пистолет.
Хоть это и бой Мирона, но пистолет наготове немного успокаивает меня.
Как в замедленной съемке, оборачиваюсь: Олег хватает нож, который я достала, но так и не успела нарезать им торт. Дальше перед глазами все плывет, и я вижу, как Мир размашистым ударом бьет Олега в висок.
Олег падает на пол. Туда же отправляется и Мир.
Незнакомец с криком «Блядь!» бежит на кухню, падает в ноги почему-то неподвижного Мира и что-то кричит мне.
Я не понимаю ничего. В ушах звон.
Меня интересует только один вопрос: почему так много крови на полу? Мозг отказывается принимать реальность, игнорируя происходящее.
Мирон. Почему он упал? Он спит, да? Да нет же, он просто без сознания. Да-да, конечно, без сознания. Нужен нашатырь. У меня где-то был нашатырь, надо только вспомнить, в каком из ящиков аптечка.
Страх замазывает реальность, обманывая. Рисует мираж, в который хочется верить.
— Рита! — через звон пробивается звук, и я поднимаю взгляд к незнакомцу, который говорит твердо, но обеспокоенно. — Чистое полотенце! Живо!
На автопилоте бегу к шкафу и достаю большое банное полотенце, потом возвращаюсь на кухню, делаю несколько шагов и падаю на колени перед Мироном. В районе живота на белой рубашке растекается огромное алое пятно.
Незнакомец выхватывает из моих рук полотенце и прижимает к животу спящего Мирона. Ведь он спит? Спит же?!
— Держи что есть силы, — командует мужчина, и я старательно прижимаю полотенце к ране Мирона.
Мои руки в крови, кухня разрушена, полотенце моментально пропитывается кровью.
Неожиданно я четко осознаю одну важную вещь: прямо сейчас Мирон умирает. Не от ранения, так от потери крови. А если он умрет, не станет и меня.
Все, что у меня есть в жизни, — это он.
Моя любовь к этому мужчине неправильная, ведь я должна его ненавидеть. Он причинил мне так много боли. Сколько всего со мной случилось, а ведь не измени он мне, все было бы иначе. Жизнь была бы иной. Мы были бы классической семьей, без боли.
