Грязный адвокат - Уитни Грация Уильямс
Не говоря мне ни слова, он улыбнулся своему экрану и поднялся на ноги.
— Буду через пятнадцать минут, Отэм.
Он пошел к двери. Затем оглянулся через плечо.
— Вы когда-нибудь занимались сексом в моем кабинете?
— Пытались, но ты всегда держал двери запертыми.
— Приятно слышать, — он закатил глаза, а потом вздохнул. — Ты помнишь, как мы познакомились?
— Не очень.
— Вау! — он прижал руку к груди. — Мне очень больно от этого. Я думал, ты меня любишь.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что после работы над делом мисс Таннер я думаю, что вы идеально подходите друг другу, потому что страдаете от одной и той же проблемы.
— Я не лжец.
— Когда-то был им…
ФИКТИВНЫЕ ОТВЕТЧИКИ
КОГДА СТОРОНА, ПОДАЮЩАЯ ИСК (ИСТЕЦ), НЕ УВЕРЕНА, ЧТО ЗНАЕТ, ЕСТЬ ЛИ НЕИЗВЕСТНЫЕ ЛИЦА, ПРИЧАСТНЫЕ К ИНЦИДЕНТУ ИЛИ БИЗНЕСУ, НА КОТОРЫЙ ПОДАН ИСК
Дэмиен
Много лет назад…
Я ненавидел жить в многоквартирном доме «Сонни Кэпс Кондо».
Здание трещало по швам, и всякий раз, когда семья наверху принимала ванну, вода капала с моего потолка.
Я никогда не знал свою биологическую мать, но мне нравилось притворяться, что она никогда бы не позволила мне, моим братьям и сестрам жить в таком грязном месте.
Наверное, она бы также не позволила мне ложиться спать голодным.
Скатившись со своего жалкого подобия матраса, я надел теннисные туфли и куртку. Владелец кафе через дорогу всегда оставлял для меня сэндвич с жареным сыром, и я весь день думал об этом.
Открыв дверь, я столкнулся лицом к лицу со стеной дыма.
Полагая, что моя приемная мать случайно что-то сожгла, я помчался на кухню.
Пламя окутало духовку, треск и шипение доносились с верхнего этажа.
Что за…
— Помогите! Помогите-е-е! Помогите! — раздался из коридора голос моего младшего брата Брайана.
— Дверь в мою спальню не открывается! — следом раздался голос моей приемной матери, а затем я услышал новые крики.
Развернувшись, я помчался в их сторону, но стены из огня были слишком высоки.
— Брайан! — позвал я его. — Брайан, разбей окно и убирайся к чертовой матери!
— Дэмиен! — на этот раз его крик был намного слабее. — Дэмиен, помоги мне!
Я закрыл рот рукавом куртки и затаил дыхание. Я попытался открыть дверь в ванную, чтобы посмотреть, смогу ли добраться до него таким образом, но ручка была слишком горячей.
Не желая сдаваться, я изо всех сил ударил по двери ногой.
Ничего не поддавалось.
Жар начал обжигать мне спину, а криков я больше не слышал.
Из гостиной доносился лишь слабый плач.
Мишель?
Пробежав по коридору, я подхватил новорожденную малышку, которую моя приемная мать взяла к себе несколько недель назад, и вынес ее в коридор. Сквозь дым я сбежал по запасной лестнице в переулок.
Издалека выли сирены пожарных машин, но, взглянув на пламя, охватившее верхние этажи здания, я понял, что они уже опоздали.
Слишком ошеломленный, чтобы двигаться, я наблюдал за происходящим, как будто в замедленной съемке. Кто-то схватил меня сзади и оттолкнул с дороги.
Я прижал Мишель к груди, и тут изнутри здания раздался взрыв.
Крики вырвались из моего горла прежде, чем я успел их полностью осознать.
Погибли.
Все в этом здании, черт возьми, погибли.
Пока полицейские прочесывали всю округу, что-то подсказывало мне, что не стоит подходить к ним и говорить, что я выбрался.
Нам с Мишель лучше было уйти.
Мой мозг все еще воспроизводил крики Брайана, и мое сердце разрывалось с каждым шагом.
Он единственная настоящая семья, которая у меня была…
Как в тумане, я нес Мишель несколько кварталов, обдумывая наши дальнейшие действия.
У меня не было ни денег, ни настоящих семейных связей, ничего.
Я никак не мог самостоятельно позаботиться о Мишель, но ни за что на свете не хотел от нее отворачиваться.
Добравшись до пожарной станции, я положил ее в безопасный Safe Haven бокс[11].
— Я найду способ вернуться и позаботиться о тебе, Мишель, — я поцеловал ее в лоб. — Я обещаю.
После выпуска из юридической школы
Единственным плюсом того, что я стал первым в своем гарвардском классе, была обещанная должность с частичной занятостью, которую я мог занять в любое время. Скорее, это была «привилегия» быть лакеем на побегушках в солидной фирме.
В «Боулз и Бушмен» задолго до моего прихода работали лучшие юристы со всей страны. Когда я не приносил кофе или не делал заметки для начальства, я использовал их ресурсы для изучения причин пожара, разрушившего мою жизнь.
Каждая такая ночная сессия, заканчивавшаяся словами: «домовладелец — герой, которого спустя годы чествуют за спасение домашних животных», «домовладелец получает постоянную поддержку общества» и «домовладелец получает многомиллионную выплату», заставляла меня задаваться вопросом, почему никто не смотрит в его сторону.
— Ты Дэмиен? — хрипловатый голос, принадлежавший коллеге-юристу, заставил меня поднять глаза от своих записей.
— Да, — я взял конверт и протянул ему. — Вот что я нашел у твоего клиента.
— Ничего не пропустил?
— Конечно, нет, — сказал я. — С тебя пятьсот долларов.
— Отлично.
Он протянул мне чек, и я тут же отнес его в банк; я положил его на счет, который давно открыл для Мишель.
Я хотел, чтобы к восемнадцатилетию она была обеспечена на всю жизнь и никогда ни в чем не нуждалась, но пока удалось накопить только шесть тысяч долларов.
Этого недостаточно.
Прошло еще несколько месяцев, прежде чем я придумал лучший способ зарабатывать деньги: обманывать адвокатов.
Они готовы на все, чтобы избежать зала суда, если они не проплаченные, а мне нужно было обмануть богатых, чтобы добиться успеха.
Моей сегодняшней отметке суждено было стать самым большим делом на данный момент: Эндрю Гамильтон.
Спустя несколько лет после легендарного дела против правительства и после недолгого пребывания в фирме в Северной Каролине он вернулся сюда, чтобы открыть собственную.
Ходили слухи, что он вложил в мебель для фирмы два миллиона долларов. И это только на его этаж.
Я наблюдал, как он вышел из кофейни и двинулся к своему роскошному автомобилю, сделанному на заказ.
Как уже делал несколько раз, я ждал, пока он заведет мотор и переключит передачу в режим движения. Как только он выехал на улицу, я прыгнул перед его машиной, чтобы показалось, что он меня сбил.
Упав на асфальт, я схватился за плечо и застонал от боли.
Он выключил двигатель и вышел из машины.
Я смотрел, как его кожаные ботинки движутся
