Дай тебя забыть (СИ) - Миронова Аля
Костя, Макс и я… Фото, сделанное в День Рождения Костика, в парке. Мы были взъерошенные, после очередного аттракциона, чумазые, потому что ели каждый свою сладкую вату. Нас сфотографировала мама, пока дядя Стас корчил рожи, чтобы рассмешить.
Непрошенные слезы непроизвольно начали срываться с ресниц, слетая одна за другой на снимок из какой-то другой жизни.
— Можешь оставить его себе, — дрогнувшим голосом бросил Макс.
— Откуда все это? — всхлипнула, не веря своим глазам. Я ведь думала, что ничего не осталось.
Парень только многозначительно хмыкнул. Я же продолжила перебирать фотографии, как оказалось, двух семей. Здесь была и моя бабушка, и дядя Стас, и даже снимок собаки.
— А что стало с Белочкой? — глотая слезы, снова взглянула на Пашу.
Она ведь была ещё молодой, и…
— Она под машину кинулась, когда отца не стало, — глухо отозвался Максимов.
Я, все же, не выдержала и бросилась в объятия парня, рыдая навзрыд. Это было нужно в первую очередь мне, потому что я вдруг осознала, что сегодня мне выпал тот самый шанс, наконец, проститься с прошлым.
— Мне так жаль, — шептала, утыкаясь мокрым лицом в рубашку блондина. — Мне так жаль.
Никаких других мыслей в голове не было, потому что единственное, о чем стоило сожалеть — это упущенное время для принятия, прощения и прощания.
Стало еще хуже, когда мне на спину легли сильные ладони и начали поглаживать, успокаивая. Мою кожу пекло в местах чужих касаний, а тело предательски отзывалось на них, несмотря на весь кавардак, творившийся в душе, и ноющее сердце в груди.
— Согласен, — тихо отозвался Максимов. — Тогда все было легко, все казалось возможным.
— Разве существует что-то, что невозможно, пока ты жив? — промямлила, глотая слезы.
Эту фразу любил повторять светловолосый мальчишка, когда успокаивал меня после очередной неудачи.
“Ну что ты пригорюнилась, прищепка?!” — задорно приговаривал Макс. — “Подумаешь, неудача. Это ведь не конец света! Пока ты жива, нет ничего невозможного, помни об этом!”
— Увы, — грустно усмехнулся Паша. — Как выяснилось — существует.
— И что это? — спросила, осознавая, что хожу по грани, словно, мне не следовало этого знать. Я даже мысленно умоляла блондина не отвечать, только он не услышал этого.
— Я никогда не смогу быть с любимой, — утыкаясь носом в мою макушку, чуть слышно пробормотал парень, крепче обнимая меня, словно, я могла как-то изменить это.
А я… Мне вдруг стало еще больнее. Хотя, чуточку яснее. Теперь, словно белый день, было понятно, почему Максимов нацепил на себя роль мерзавца, пусть это и не оправдывало его поступков.
Близкого мне, практически родного, человека пожирали изнутри горесть и мука. Чудовищно жить с таким грузом, наверное. Буквально на граммулечку я даже пожалела Натали, которую просто использовали.
— А она… жива? — с трудом выдавила из себя вопрос.
Паша вздрогнул.
— Лучше бы она умерла, — прошептал парень. — Тогда, я смог бы любить память о ней.
Я не знала, сколько мы простояли вот так, в объятиях друг друга, в тщетных попытках разделить боль на двоих. Только это оказалось невозможным.
— Давай за дело, Рита, время не резиновое, — отстраняясь, привычно сухим голосом пробормотал Макс.
Я сбежала в ближайший туалет, чтобы привести себя в маломальский порядок, ну и порыдать еще минут десять в одиночестве.
— Какие фотографии я должна выбрать? — кое-как взяв себя в руки, уточнила, вернувшись обратно.
— Концепция такая: часы жизни. Напомнить родителям об их прошлом, пожалуй, — фыркнул парень, на что я усмехнулась.
С одной стороны — потрясающая идея. С другой — удар под дых — не иначе. Тем не менее, я согласилась на это и в ближайший час занималась подбором наиболее ярких кадров былого семей Максимовых и Анисимовых. Получилось потрясающе, хотя смотреть на сей шедевр без слез я не могла.
— В течение трех дней будет готово, — оформляла заказ Ольга. — А что будет на часах, вы решили?
— Да, — отозвался Паша, спешно протягивая две свадебных старых фотографии. — Вот отсюда мужчину, — ткнул пальцем в моего отца, — а отсюда женщину, — указал на свою мать. — Сделайте из них пару, пожалуйста, — обворожительно улыбнулся блондин.
Когда формальности были завершены, Макс предложил где-нибудь упасть, чтобы перекусить, прежде чем возвращаться в гимназию. В принципе, время позволяло, поэтому я согласилась.
— Хочешь, забирай коробку себе, — буднично бросил Максимов, пока мы ждали свой заказ. — Я давно собирался это выбросить, но, как видишь, хотя бы разок пригодилось.
— Почему ты ведешь себя, как ублюдок? — не выдержав, воскликнула. — Я же знаю, что ты не такой!
— Ты ничего обо мне не знаешь, Маргарита, — процедил, сквозь зубы, “братец”. — И, если не желаешь знакомиться с моими демонами, то прикрой свой ротик.
Я молча придвинула коробку к себе и еще раз заглянула внутрь.
— Дай мне карточку, я хочу купить шкатулку или альбом, — тихо произнесла. — Пожалуйста. Все равно ведь ждать минут двадцать.
— Возьми, — протянул мне золотистого цвета, очень красивый кошелек. — Это твое. Я обналичил немного папенькиных денег. Здесь лишь триста тысяч, однако, если вдруг решишься на что-то смелое, они тебе помогут.
Немного?! Триста тысяч?! Да это ведь огромная сумма! Только зачем она мне? А если здесь какая-то подстава? Что за махинацию провернул Максимов? Стоило ли рассказывать об этом отцу? Вопросов становилось все больше и принимать столь щедрый подарок я не спешила.
— Расскажи мне про дядю Стаса. В чем его обвинили? — я подумала, что если “братец” мне откровенно ответит, то ему можно верить.
— Появились факты возможной причастности моего отца к смерти шести человек, — сухо отозвался Макс, бросив кошелек на стол. — А если тебя интересует и мой “залет”, то все было по делу и обсуждать это я не хочу.
— Как это связано со мной? — вдруг всплыли в голове слова Ромы о том, что, вероятно, дело во мне.
— Если бы это было связано только с тобой, то проблема была бы давно решена, — жестко произнес Паша. — Допрос окончен? Ты пойдешь за сраной шкатулкой?
— А ты не хочешь сходить со мной? — после недолгой паузы, скорее попросила, нежели задала вопрос. — Ты куда практичнее меня. Сейчас как выберу какую-нибудь фиговину на все деньги.
Мне вдруг захотелось перевести весь этот тяжелый разговор в шутку, чтобы мы вернулись к тому настроению, с которым ехали в машине, погруженные каждый в свои мысли.
— Вообще ничего не покупай. Оставь так, — фыркнул Макс.
Мы синхронно замолчали. Вскоре принесли заказ. Я уже жалела о том, что наш столик, рассчитанный всего на двоих человек, был таким небольшим. И несмотря на то, что я сидела напротив парня, казалось, что мы слишком близко друг другу.
— Извини за тот случай, — произнес Макс, прожигая меня своими серыми глазами. В голове тут же замелькали картинки из того злосчастного дня с самого утра и до нашего… поцелуя.
Не только лицо, но и все тело мгновенно обдало таким сильным жаром, что я буквально вспотела за долю секунды и, как бы мне того ни хотелось, возбудилась. Мой организм предавал меня, потому что желал повторения истории, желательно, с закономерным исходом. Только головой я понимала, насколько эта идея была паршивой.
— И ты меня, — тихо пробормотала, опустив голову, чтобы скрыть свои эмоции.
— Только знаешь что, Прищепка? — грустно усмехнулся Паша, глядя пустыми глазами перед собой. — Я никогда не приму тебя, особенно, как сестру.
Вот он, контрольный выстрел в голову. И это после того, как мы мирно и, даже, практически весело провели этот день?! Но почему?! В голове не укладывалось.
