Дай тебя забыть (СИ) - Миронова Аля
— Ну и третье, Анжелина Аристарховна, директор сей обители, моя мать, — словно обухом по голове, обрушил на меня правду друг.
Теперь мне стало понятно, почему Макс угрожал рыжику нашими субботами. Если подобное всплывет — это же… конец.
Глава 16
Яркий свет едва ли не слепил. Обстановка вокруг выглядела вычурной и, безусловно, дорогой. Зал был украшен в бело-бордовой гамме и его дополняли цветочные композиции с орхидеями. Никаких шаров, фотозон и прочей ерунды, которая могла бы выглядеть дешево или казаться дурновкусием. Так выражалась мачеха, раздавая указания.
Столик с шампанским, шоколадный фонтан, закуски с черной икрой и устрицами… Денег на банкет не пожалели, сказала бы я, но. Всего-то пятнадцать столов на двести с лишним персон высшего общества, включая Натали с ее родителями. Ну и я, дурнушка, в очередном наряде, выбранном мачехой, и “красоту” нам обеим снова наводили по ее указке, прямо в комнате, выделенной в ресторане, в который мы приехали аж за четыре часа до начала. Соня сорвала меня с занятий сразу после того, как они с отцом поставили свои росписи в ЗАГСе. К сожалению, с нами поехала еще и Натуся.
Мачеха выглядела безукоризненно и шикарно — спору нет. Ее фигуру, которую успели подогнать к свадьбе, словно вторая кожа, обтягивало безумно красивое платье. “Русалка” в пол с длинными рукавами и вырезом “сердце”, глубокого красного цвета, сшитая из атласа и декорированная кружевом тончайшей работы, украшенным камнями; шлейф, который, словно мантия, спускался с лопаток и стелился у ног, добавлял статусности образу.
Будто не обычная тетка, а некая герцогиня, почтившая мероприятие своим присутствием, Соня, выпятив “отредактированную” умелыми руками грудь, вплыла в банкетный зал. Мы с Уваровой шли следом. Не так, — Натали, аки пава, выхаживала шаг в шаг за моей мачехой, я же — скорее ковыляла в неудобных туфлях, мечтая оставить их на ближайшей помойке.
Естественно, те взгляды, которые не были прикованы к папенькеной пассии, пропадали в образе рыжей стервы. Не мудрено, ведь Соня постаралась на славу: выбрала нам с одноклассницей платья одинакового фасона, но разных оттенков. Атласный, приталеный крой на одно плечо, с огромным разрезом спереди, что выигрышно подчеркивал пышную грудь Уваровой и висел на мне, словно на вешалке. К тому же, моя “пудра” меркла на фоне ее “вина”.
Я была не против остаться серой мышью на этом празднике, только мне было непонятно, зачем Соня так поступила. Унизить хотела? Наверняка. Но ради чего?
Счастлива ли? Бесконечно, прям!
Сколько незнакомых людей вокруг! И все фальшиво улыбались, потягивая напитки из фужеров. Я же выискивала глазами Рому, которого Макс обещал провести на мероприятие, но наткнулась взглядом лишь на Григорьевых, и это оказалось неприятным сюрпризом, потому что Юра буквально пожирал меня своими гляделками, а его отец отсалютовал мне бокалом.
От подобных жестов стало не по себе. Неприятный холодок пробежался по позвоночнику.
— Развлекаешься, сестренка? — ядовито прошептал мне на ухо Макс. И как рядом оказался этот черт из табакерки? Хотя, мы ведь за одним столом сидели.
— Без тебя заскучала, братец, — бросила в его же манере. — А ты уже все подсобки со своей пассией осквернить успел? Или вам показать укромное местечко?
— Уважаемые гости! — прервал нашу перепалку голос ведущего. — Я рад приветствовать всех вас здесь, где мы собрались поздравить Паверину, а ныне Анисимову Софию Никитичну и Анисимова Андрея Евгеньевича с Днем бракосочетания, ура!
Павернина? Разве не Максимова? Ну конечно! Еще же мама Ромы, там, в кабинете директора гимназии, назвала мачеху Павериной. Но почему так? Это девичья фамилия или Соня успела еще не раз замужем побывать, в перерыве между отцом Макса и моим папенькой?
Зато теперь было понятно, почему мой сводный братец захотел преподнести именно ТАКОЙ подарок.
В субботу, как обычно, отец привез меня, я отметилась в гимназии, где меня уже ждал Авдеев.
— Рит, если что-то пойдет не так, — помявшись начал парень, — тебе станет некомфортно, Макс попробует тебя обидеть или…
— Я сразу позвоню тебе, — улыбнулась, перебивая рыжика, и нырнула в объятия друга.
Для меня уже стала привычной музыка ударов гулкого сердца, но она по–прежнему продолжала волновать меня и это было странно, ведь мы давно решили остаться друзьями. Рома так решил.
— Меня сейчас стошнит, — раздался за спиной брезгливый голос Максимова. — Мы едем?
Рыжик шепнул мне на ушко: “Я всегда буду рядом”, и, оставив легкий поцелуй на моей макушке, с мученическим видом отпустил.
“Братец” без спроса схватил меня за руку и засеменил в сторону своей машины. У меня не оставалось другого выбора, кроме как следовать за ним. Мне очень хотелось оглянуться на друга, потому что я ощущала на себе его тяжелый взгляд, только легче от этого не стало бы ни мне, ни ему.
Я снова ехала на переднем сидении в машине Паши. Играла очередная заводная мелодия, которой мы, не сговариваясь, стали одновременно тихо подпевать. Однако, Макс покосился на меня и замолчал. Мне резко тоже петь расхотелось. Возникла неловкая пауза, но все же каждый из нас периодически что-то мурлыкал себе под нос. Несмотря на эту его отстраненность, мне показалось, словно бы я вернулась в то самое утро, когда мы после пробежки беззаботно ехали в гимназию.
Невольно улыбнулась, вдруг осознав, что как бы я ни убеждала себя в лютой ненависти к Максу, мне его остро не хватало. Все же, была между нами некая, непонятная мне связь, невидимая глазу нить, которая никак не желала разрываться.
Мы приехали в тот ТЦ, до которого с Ромой так ни разу и не добрались, по причине его удаленности от гимназии. Глупо было тратить много времени на дорогу, чтобы провести вместе едва ли несколько часов.
Макс подхватил из машины вместительную, но не слишком большую коробку (словно из-под обуви вроде кроссовок).
— Идем, — негромко, но словно отдавая приказ, произнес парень, возвращая себе маску безразличия с легким презрением к моей персоне.
Просторные холлы, гардероб, в котором мы без промедления сбросили верхнюю одежду, лифт, пятый этаж, печатный центр “Карандаш”... Я все еще не понимала, зачем мы здесь.
— Добрый день, — привлекая к себе внимание, поздоровался Максимов, входя в помещение. На меня “братец” даже не оглядывался, уверенный в том, что я следовала за ним.
— Здравствуйте, — тут же подоспела к нам молодая женщина с надписью на бейджике “Ольга”. — Чем могу вам помочь?
— Я заказывал макет под часы, для последующей фотопечати.
— Павел, правильно? — уточнила Ольга.
Они недолго что-то обсуждали, на чем заострять внимание не хотелось. Затем нам предложили разместиться возле стойки и попросили подождать, пока принесут заготовку заказа.
Вскоре на столешнице материализовалось полотно, длиной метра полтора и шириной около метра, с отверстием под стандартные круглые настенные часы посередине.
— Вот булавки, как будете готовы — зовите, оформим заказ, — произнесла женщина и исчезла.
Максимов, больше не теряя времени, подвинул заготовку в сторону и поставил перед моим носом коробку.
— Теперь твой выход, Марго, — чуть севшим голосом и плохо скрываемой в нем тоской, пробормотал Макс.
Я подняла взгляд на Пашу и едва не утонула в таких бездонных, цвета речного перламутра, грустных глазах. Кончики пальцев закололо от неукротимого желания обнять парня, чтобы разделить с ним его боль, и, пока я не последовала за глупым импульсом, спешно перевела взор на коробку, и, буквально, вздернула крышку вверх.
Теперь тяжело дышать стало мне. Фотографии. Целое множество, часть из которых еще черно–белые. А когда глаза зацепились за цветной снимок из детства — три “маленьких чумазеньких чертенка”, казалось, грудь сдавило стальными тисками и я умру.
