Цена моей нелюбви. Я тебя верну (СИ) - Шторм Вера
— Тамила... — грозно шепчет она, стреляя глазами в стоящую рядом девушку. — Что ты здесь делаешь?!
— Я... — Та стыдливо опускает голову. — Стало интересно, и я решила посмотреть, кто тут живёт.
— Это ваша дочь? — спрашиваю я. — Все нормально. Пусть остаётся. Мне комфортно. Нет нужды уходить.
У девушки загораются глаза. Она делает шаг в нашу сторону и опускается на ковер, тут же принимаясь играть с Кааном. Сын, видимо, чувствует, что от этого человека не исходит опасность, и придвигается ближе, хотя обычно других людей не принимает.
— Позволите мне присмотреть за малышом? — интересуется Тамила. — А вы можете пока заняться своими делами и позавтракать. Не беспокойтесь, я умею ладить с детьми. У самой есть племянники.
— Конечно же, — усмехаюсь я, наблюдая за сыном. — А я пока приготовлю ему что-нибудь.
Бросив последний взгляд на Каана, который начинает вытаскивать все игрушки из коробки и делиться ими с Тамилой, я встаю с пола со спокойной душой иду к кухне.
Там я начинаю все осматривать. Заглядываю в холодильник. В ящики с овощами. Вытаскиваю нужные ингредиенты. Мою их и ставлю на плиту кастрюлю.
Ровно в этот момент слышу приближающиеся шаги.
Повернувшись, встречаюсь с растерянным взглядом домработницы.
— Давайте лучше я? Скажите только, что нужно, — предлагает она. — Альпарслан Каримович сказал, чтобы вы не перетруждались. Поэтому я могу взять на себя все заботы по готовке. Как считаете?
Я качаю головой.
— Нет, спасибо, — сдержанно отвечаю, желая как можно быстрее оказаться одна. — С этим я справлюсь сама.
Она уходит, а я вновь остаюсь наедине со своими мыслями. Отголоски тяжёлой ночи дают о себе знать. Чувствую себя максимально разбитой.
Положив ладонь на шею, я морщусь. Вчера, помимо того, что меня одолевали воспоминания, я уснула на маленьком неудобном диване, который стоял в комнате Каана. Спать в своей спальне после того, что увидела, я попросту не могла. Даже стены на меня давили. Там было слишком много «нас с Альпом». Много наших воспоминаний. Более того, помимо своих украшений я нашла и небольшой фотоальбом… Тот, что в ворохе навалившихся проблем совсем забыла взять с собой.
Впервые увидев его на одной из полок, я едва не упала со стула, на который предварительно встала, желая понять, что тут ещё есть из прошлой жизни.
Думала, после украшений удивить меня уже нечем. Однако оказалась неправа. И потом, достав альбом, долго смотрела на наши фотографии с Альпарсланом. Их было совсем немного. Все потому, что он не любил фотографироваться. Однако за время нашего брака я все-таки уговорила его несколько раз сделать совместные снимки. Получилось, кстати, здорово. На одном из них Чакырбейли даже улыбался. А делал он это крайне редко. Поэтому сейчас мне особенно болезненно смотреть на них. У нас должна была быть счастливая семья. Но ее не стало... Остались лишь обломки грез о будущем.
Если честно, никогда бы не подумала, что Альп их сохранит. Особенно учитывая то, по какой причине мы разошлись полтора года назад.
Новая картина случившегося и открывшаяся правда заставляют смотреть на все под другим углом. Потому что человек, которому все равно, никогда и ни за что не будет хранить такие вещи. Тем более выкупать ювелирные украшения женщины, с которой он развелся.
Умом я все понимаю, но после пережитого банально боюсь, что однажды ситуация повторится и Альп сделает то же самое. Второго такого удара я просто не выдержу. Я не хочу снова чувствовать такое, но, кажется, не могу не слышать то, о чем кричит неуемное сердце.
Моя броня с хрустом рушится у меня на глазах, и что делать дальше, я не знаю.
Закинув в кастрюлю овощи и закрыв ее крышкой, я сажусь за стол. Откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза. Начинаю массировать виски.
Более того, ночью произошло нечто странное. Уж точно не поддающееся логике. И это был не мираж. Такое ощущение, будто я увидела нового человека, которого совсем не знала. Который прятался под слоем черствости и хладнокровия...
В детскую зашёл Альп. Я услышала, как открывается дверь, а затем — приближающиеся шаги. Его шумное дыхание.
Он стоял надо мной больше пяти минут. После чего, взяв откуда-то одеяло, укрыл меня им, что-то невнятно говоря себе под нос. Я старалась не подавать виду, что не сплю, и, сильно зажмурившись, вцепилась в обивку дивана.
Когда Альп собрался убрать с моего лица сбившиеся пряди, проснулся Каан, разразившись громким криком. Я тут же дернулась, но Альп был быстрее. Поэтому мне пришлось продолжать игру, аккуратно и незаметно наблюдая за ними...
За отцом и сыном. Это была настоящая идиллия. Это было нечто нереальное. Нечто за гранью. То, чего я раньше не видела в столь сдержанном мужчине.
Чакырбейли взял на руки Каана и начал его укачивать, успокаивая.
— Не будем будить нашу маму, не так ли, Каан? Ей нужно высыпаться, — шептал он, и мое сердце обливалось кровью.
Никогда бы не подумала, что Альпарслан может быть таким... Чутким, терпеливым… С такой нежностью относиться к своему ребенку. Более того, я всегда считала, что он не будет интересоваться ребенком и уж точно не станет укладывать его спать. Однако этой ночью он доказал обратное, и вся моя ненависть к нему начала испаряться.
На это таинство просто невозможно было смотреть.
Даже в самых сладких снах я не могла себе такое представить...
Успокоив сына, Альп подошёл ко мне. Снова сел на корточки, а затем, всё же убрав выбившуюся прядь волос, поцеловал в лоб и тихо прошептал слова, которые словно кол вонзились мне в сердце.
— Прости меня, Дарина. Если бы ты знала, как я жалею обо всем содеянном…
Сказав это, он сразу вышел из комнаты. А я уснуть так и не смогла...
Ближе к вечеру приезжает виновник моей головной боли и недосыпа — Альпарслан. Он заходит в детскую как раз тогда, когда я укладываю Каана, который, вдоволь насытившись и наигравшись со своим новым «другом» — Тамилой, начал активно зевать.
— Добрый вечер, — киваю я, встречаясь с задумчивым взглядом бывшего мужа.
Хмурюсь, а сын тут же поворачивается в сторону своего отца.
На лице Каана появляется улыбка, которую перехватывает Альп и подмигивает. Малыш в ответ активно хлопает в ладоши, явно намереваясь поползти к нему.
— Позволишь взять сына? — Альп делает два шага вперёд и оказывается напротив нас.
Я окидываю его быстрым взглядом и соглашаюсь. Вид у него, конечно, уставший и измученный, но ведёт он себя, естественно, как ни в чем не бывало.
Я передаю Каана, который с радостью кидается в его руки. Начинает смеяться и издавать непонятные для всех звуки. Дёргает Альпа за волосы и тянет за уши. Явно изучает отца, и ему это нравится.
Впрочем, Чакырбейли сам расплывается в улыбке. Без конца вдыхает запах сына и любуется им в ответ.
Я слежу за ними и не могу подобрать подходящих слов.
Неужели родную кровь так легко почувствовать? Неужели это работает на уровне инстинктов? И как Альп так быстро завоевал сердце Каана?
Они просто не отрываются друг от друга. Да так, что я начинаю чувствовать себя лишней.
Каан никогда и ни к кому так не тянулся. Ему всегда нужно было привыкать к людям. К Альпу же... он идёт без лишних слов, будто знает, что ему не навредят. Что его любят...
У сына резко пропадает сон, и он указывает на коробку с игрушками. Альп подчиняется, и они перемещаются на ковер. Я же сажусь на тот самый диван и молча наблюдаю за ними.
По мере того, как проходит время, Чакырбейли становится все задумчивее. Между бровей образовывается складка. То и дело он мотает головой, словно отбрасывая мысли, которые не приносят ему радости.
Альпарслан поворачивается ко мне, открывая рот, а затем осекается и трёт лицо.
Он хочет что-то сказать, но не решается.
Вероятно, он ходил к отцу в больницу. Ведь говорил, что есть какие-то планы вывести Давида на чистую воду. Раскрыть все его прегрешения.
