Цена моей нелюбви. Я тебя верну (СИ) - Шторм Вера
— Где Дарина? Где моя дочь, Альпарслан?
Дочь... А ещё недавно этот человек орал, что кроме Давида у него нет детей. Значит, мне не придется доказывать, что тот видеоролик — настоящий, а не постановка. Нет необходимости повторять все по кругу. Это уже хорошо.
Несмотря на мои утверждения... На то, что я упорно пытался достучаться до дяди Юсупа и его жены, говоря, что Дарина действительно ничего плохого не делала и что во всем, что с ней случилось, виноват только Давид и я, каждое мое слово проходило мимо их ушей. Потому что ублюдок играл настолько хорошо, что ему верили все на свете. Конечно, не без помощи Гейдаровой, будь она неладна. Лариса хорошо умеет капать на мозги. А Давид сразу же поддается, верит, как школьник. Не знаю, что обещала ему та тварь, но он почему-то ни капли в ней не сомневается и делает все, что она говорит.
Когда-то дядя Юсуп был на все сто процентов уверен, что я защищаю Дарину только из-за наследства. Давид убедил его, что я якобы обанкротился и сейчас как никогда нуждаюсь в деньгах. Выйди Дарина сухой из воды, и все наследство, которое получит она, станет моим. Таким образом я тоже поднимусь заново.
Бред, конечно. Но Давид настолько убедительно все подстроил, что ему верили все, кто только мог. Даже мой отец на какое-то мгновение засомневался во мне, подумал, что я потерял бизнес. Они с матерью в Англию улетели на несколько месяцев. Именно из-за тех слухов, что распространил Давид, вернулись, однако убедились, что ничего такого не случилось.
Но вот дядю Юсупа никаким образом не смогли переубедить. Даже мой отец — его старый друг. Кроме Давида, он никому не верил... Аж до сегодняшнего дня. До тех пор, пока не посмотрел видео. Он не хотел со мной видеться, пришлось идти по головам. Да, я начал угрожать больному человеку. И, если честно, ни капли не жалею. Все во благо.
— В моем доме, — отвечаю как есть, не видя смысла лгать. — Дарина и Каан.
— Каан? — спрашивает он севшим голосом, откидываясь на подушку. Ему тяжело сидеть несколько минут подряд. Врач предупреждал.
— Наш сын с Дариной. Ваш внук.
Дядя Юсуп резко выдыхает. Если честно, он вызывает жалость, хотя я был настроен категорически. Считал, что никогда не сжалюсь над этим человеком. Как и над Давидом. Но сейчас, глядя на его уставшее измученное лицо, понимаю, что опять облажался. Считал себя каменным, даже бесчувственным, однако это вовсе не так.
Впервые я убедился в этом, когда Дарины не стало рядом. Подыхал без нее. Было ощущение, что я потерял что-то ценное, самое важное. Впрочем, это ведь правда… Со временем думал, что привыкну, но, черт возьми, даже привычка ничего не изменила. Я с каждым днём всё лучше осознавал, что Дарина играла огромную роль в моей жизни, а я об этом даже не догадывался. Я будто стал зависимым от нее. Искал везде, видел за углом каждого здания в городе, хотел быть рядом. Но было слишком поздно...
Теперь, наблюдая за ней, который раз матерюсь в свой адрес. Не надо было ее отпускать. Не нужно было отталкивать, а следовало просто спрятать. Так, чтобы никто не нашел. Однако тогда все было куда серьезнее. Сильных врагов было слишком много. Следили за каждым моим шагом, прослушивали телефоны. Поэтому не сразу сообразил, как нужно поступить.
А если честно... Я впервые так сильно боялся за чью-то жизнь. А именно за жизнь Дарины. Боялся ее потерять. Выход, наверное, был, но возможности действовать аккуратно и осторожно — нет. Каждый мой шаг знали наперед.
— Она... захочет меня увидеть? Не простить, нет, просто увидеть...
Слова дяди Юсупа я еле разбираю. Он говорит настолько тихо и невнятно, что я с трудом его слышу и понимаю.
— Или хотя бы фотографию... Внука покажи, Альп.
Без раздумий тянусь к телефону, достаю его из кармана. Будь она неладна, моя жалость к этому человеку. После всех своих поступков он недостоин увидеть Дарину, а уж Каана — тем более. Но, сука, не могу не показать. Совесть не позволяет.
Нахожу снимок, который сделал ещё вчера вечером. Протягиваю мобильник. Отец Дарины смотрит так... Черт! Глаза его сверкать начинают.
— Альпарслан... уговори ее. Пожалуйста. — Он сглатывает. — Хочу ее увидеть. Внука тоже... В последний раз. Может, тогда смогу нормально умереть. Меня уже ждут в аду.
Мне хочется сказать, что Каана я сюда при любом раскладе не привезу, но решаю не давать категорических ответов. Нужно поговорить с Дариной и вместе понять, что делать дальше. Приехать сюда или нет. Смысла давать обещание дяде Юсупу я не вижу. Дари может отказаться, что ожидаемо. Хотя, зная ее… она захочет приехать. Только без Каана.
Уже хочу ответить, но не успеваю. В палату заходит мать Дарины. Сверлит меня недовольным взглядом. Губы сжаты в тонкую полоску, руки — в кулаки. Ощущение, будто она готова наброситься на меня.
— Снова ты? — зло цедит она. — Что опять ты хочешь сделать, Альпарслан? Мало того, что уже натворил? Юсуп в таком состоянии из-за тебя и Дарины! Из-за вас!
Глава 26
Пристально смотрю на эту женщину и пытаюсь понять, что я чувствую. То ли отвращение, то ли жалость, то ли ещё что. Однако ничего хорошего она во мне не вызывает — это без сомнений. Факт.
Я в курсе, что Дарина рассказала матери о своей беременности, когда я, руководствуясь собственными убеждениями, выгнал ее из дома, сказав, что по уши влюблен в другую. За что проклинаю себя каждый божий день.
Тетя Камилла не поддержала свою дочь, хотя любая адекватная любящая мать встала бы на сторону родной крови. Впрочем, так и есть... Она встала, но выбрала сына и до сих пор верит ему, вместо того чтобы включить голову и адекватно поразмышлять.
На самом деле проблема не только в Давиде. Я когда-то сам сделал неверный ход, вследствие чего Дари стала врагом для своей семьи. А Юсупов-младший выставил ее лживой и гулящей женщиной, какой она никогда не была. Бесчестный Давид... Иначе не назовешь. Извалять родную сестру в грязи, назвать ее шлюхой и ходить с гордо поднятой головой... Такое себе дело. Молодец «мужик».
Машу рукой, приглашая женщину зайти в палату. Закрываю за ней дверь. От лишних ушей и глаз подальше.
— Смотри! — рявкаю, включая то самое гребаное видео и всучивая в ее руки свой телефон.
Я никогда не оттолкну своего ребенка и не поддержу чужого даже при большей симпатии к последнему. Потому что детей нужно контролировать, разговаривать с ними. Обсуждать проблему, чтобы достучаться и попытаться найти выход. Не так, как поступила семья Дарины!
Во всей этой истории она единственная, кто по-настоящему пострадал, прошел все круги ада. Ради нее я и тогда был готов сдохнуть, и сейчас то же самое. Не задумываясь уберу любого, будь в том необходимость. Даже если испачкаю руки. Плевать. Уже действительно плевать.
Я и раньше искал вариант, но такой, чтобы все было чисто. А сейчас понимаю, что слишком много времени потерял, хотя мог бы просто рубануть все с плеча. Нанять бандитов, например... Чтобы они избавились от лишних людей, из-за которых разрушилась моя семья. В том числе и Давида, будь он неладен. Я изначально выбрал не тот путь, признаю. Сейчас просто плюну, если узнаю, что Юсупов-младший сдох. Его судьба мне до одного места, хотя раньше я думал иначе...
Я не готов наблюдать за тем, как Дарина страдает снова. Теперь с ней и с Кааном все будет замечательно. Надеюсь, Дари не станет со мной спорить и примет мою помощь. Иначе придется туго. Мне как никогда необходимо, чтобы она слушалась. Хотя бы до того времени, пока я не устраню оставшиеся проблемы.
— Я тебе не верю! — Тетя Камилла швыряет в меня телефон. Ловлю его в воздухе, усмехаюсь злобно, готовый свернуть ей шею.
П**дец как я начинаю ненавидеть людей. Ну как? Как Давид смог до такой степени убедить своих родителей, что они ни капли в нем не сомневаются?
— Мне достаточно того, что у дяди Юсупа глаза открылись. Наконец, — бросаю ледяным тоном, направляясь к двери.
В последний момент оборачиваюсь и заглядываю в глаза женщины. Да, ведёт она себя холодно, отстраненно. Будто не верит. Но понимает, что облажалась. Я вижу боль, вижу разочарование в ее взгляде. До нее все доходит. Ну наконец-то.
