Моя (не) родная - Алиса Ковалевская
– Я не хочу его потерять, – заплакала она. – Нет, не хочу.
– Наташа, – я сжал её руку.
Хотел поднять её на руки, но какая-то женщина остановила меня. Словно в тумане, я что-то говорил, успокаивал Наташку, но не мог придумать ничего толкового. Теперь я ясно осознавал, что надо было кончать с этим фарсом раньше. Сжимал тонкую руку, смотрел на бурые пятна запёкшейся на пальцах крови и… ничего не чувствовал. Ни страха, ни боли. Лишь лёгкое чувство вины, только и всего. Жизнь моего ребёнка висела на волоске, а мне было, чёрт подери, всё равно, и я знал почему. Это была не та, не та женщина. Не та, блядь!
Тут послышались звуки сирены. В ночи заблестели маячки скорой. Вой становился громче до тех пор, пока не стал оглушающим. Вокруг Наташки засуетились врачи, меня отвели в сторону.
– Я поеду с ней, – выдавил я глухо, когда Наташку стали укладывать на носилки.
– Вы кто пострадавшей? – медсестра, обрабатывающая мою ладонь, одарила меня строгим взглядом.
– Я… – хотел сказать, что я её будущий муж, но язык не повернулся. Глянул на носилки, на толпу, на девушку в халате. – Я отец ребёнка. – И добавил с нажимом: – Я поеду с ней, чёрт подери. Это не обсуждается.
Агния
Дура! Ругая себя последними словами, я бросила в раковину грязную ложку. Что и кому я хотела доказать? Себе? Наташе? Предоставила бы Данилу самому объяснить ей, что и как. Так нет же!
Выглянула во двор, но было уже темно. Прошло, наверное, больше часа с момента, как я осталась в квартире одна. Ни звонка, ни сообщения. Подождав ещё немного, набрала сама, но в ответ услышала только длинные гудки.
– Возьми ты чёртову трубку, – с тревогой и раздражением произнесла я вслух и сбросила вызов. Набрала снова.
И снова ничего. Только фонарь за окном засветил ярче и потух с громким хлопком. Не зная, что делать, я просто стала ждать. Налитый кофе давно остыл, салатные листья в миске пожухли. Если Данил решил выгулять невесту под луной в качестве брачного примирения, мог хотя бы написать. Я бы тогда не ждала его, сидя у оконца, как незадачливая принцесса из плохой сказки.
«Может, ответишь?»
Я отправила сообщение и поняла, что слишком устала от непонятного ожидания. Ощущение тревоги только усилилось.
Данил не ответил. Да что там могло случиться?! Только я взяла чашку и отпила холодного кофе, телефон зазвонил.
– Да, – ответила я сухо, увидев на дисплее фотографию Данила. – Где…
– Я в больнице, с Наташей, – не успела я задать вопрос, как получила жёсткий, больно ударивший меня, ответ: – Наташа чуть не попала под машину. У неё угроза выкидыша.
Я уставилась в собственное расплывающееся отражение на стекле. Наташа, авария, угроза выкидыша… Отвернулась, зажмурилась и потёрла висок, не зная, что сказать.
– Ключ в чёрной коробке в шкафу. Запри, когда будешь уходить.
– Хорошо, – отрешённо отозвалась я.
Надо было спросить, как Наташа и что с ребёнком. Но мне не хотелось. Не хотелось знать об этом и продолжать разговор тоже не хотелось. Всё, что было нужно, я услышала: «запри, когда будешь уходить».
– Значит, ты сегодня не приедешь?
– Ты не поняла, Агния? – голос Данила звучал глухо, в нём чувствовались стальные нотки.
– Почему же, поняла, – я встала. Подняла чашку и наклонила. Кофе тонкой чёрной струйкой потёк на вялые салатные листья, залил ломтик огурца. Дура! – Надеюсь, с твоей невестой всё будет хорошо, – бесстрастно сказала я и положила трубку.
Если бы я не открыла, Наташа бы не бросилась прочь. И Данил тоже. Если бы я не открыла, ничего бы не случилось. Если бы… Но я открыла. Как и в тот вечер, когда погиб Влад. Если бы я лучше следила за ним. Если бы, если бы, если бы…
Трусики я не нашла. Надела платье на голое тело и, взяв сумку, открыла шкаф. Рядом с вещами Данила висело Наташкино пальто и несколько платьев, внизу стояли её туфли. Стало горько.
Как Данил и сказал, ключ лежал в чёрной коробке. На связке – брелок-ягуар.
Что, если Наташа потеряет ребёнка? Эта мысль вызвала холодок по коже. Желание немедленно обнять сына отодвинуло всё остальное на второй план, но поехать к родителям сейчас я не могла. И к себе тоже. Не могла я и остаться тут. И дело было не в висящих рядом с вещами Дани платьях и не в лакированных женских туфлях. А в его словах: «когда будешь уходить».
Данил
Счастье Агнии, что у неё хватило ума не задавать вопросов. Я был не в том состоянии, чтобы отвечать. Уже с полчаса я сидел под дверью кабинета, понятия не имея, что происходит внутри. Откинулся на стену, упёрся в неё затылком и с шумом вытолкнул воздух из лёгких. Сжал перебинтованную ладонь и поморщился. Ощущение было такое, словно кожа трещит по швам.
Что бабы существа жестокие, я слышал ещё давным-давно. Да, чёрт возьми, ещё какие жестокие. Особенно, когда дело доходит до личного. Но, мать его, виноват был по большей части я сам. Одно было ясно – чем бы не кончилась эта ночь, по-прежнему уже не будет. Уловив движение, я повернулся. А это ещё как понимать?
– Ты тут что забыл?
– Не твоё дело, – грубо ответил Игорь. – Что с Наташей?
Я смерил его взглядом. Он ответил мне тем же.
– Тебе это зачем?
– Хватит, Данил, – выговорил он жёстко. – Мне срочно были нужны контакты дизайнера, который занимался оформлением одного из моих ресторанов. Я позвонил ей, она чуть живая. Что с ней, я тебя спрашиваю?
Не проходящее с момента, как визжащая скорая остановилась у приёмного отделения, желание затянуться стало сильнее. Я прищурился, пытаясь уловить хвост мысли. Само собой, Наташка и мой бывший дружок были знакомы с незапамятных времён. В общем-то, ничего удивительного, что он примчался посреди ночи. Это же Игорёк. Но чёрт! Догадка резанула, но развить её не дала вышедшая в коридор медсестра. Остановившись, она посмотрела сначала на
