Простые истины - Алина Аркади
Надсадно дышу в попытках привести в норму дыхание, и поднимаюсь, упираясь ладонями в грудь мужчины. Он всё ещё во мне ‒ ощутимо пульсирует, выуживая из глубины остатки эйфории. Тишина. Не знаю, что говорить, и он молчит. Глаза, привыкшие к полумраку, вылавливают дверь. Резко поднимаюсь, чтобы выйти из комнаты в поиске ванной. Совершенно не ориентируюсь, поэтому не с первого раза нахожу нужное мне место.
Просторная ванная. По описанию именно в этой квартире жила Нина, когда приезжала повышать квалификацию.
Над раковиной большое зеркало, из которого сейчас на меня смотрит довольная и растерянная женщина. Всё произошло так быстро… Час назад мы с Алиловым ехали в одной машине, с трудом подбирая слова для разговора, а сейчас… Закрываю глаза, возвращаясь в воспоминаниях на несколько минут назад, и тело пробивает жаркой волной, а кожа и сейчас пропитана его прикосновениями. Веду пальцами по припухшим губам, на которых остался его вкус ‒ пряный, чуть горьковатый, а когда открываю глаза, за спиной стоит Сергей… Он неожиданности резко подаюсь назад, попадая в кольцо сильных рук.
‒ Тш-ш-ш, это всего лишь я, ‒ шепчет над ухом.
Словно заворожённая, не могу отвести взгляда от нагих тел в отражении зеркала и мужских пальцев, опустившихся на мой живот. Мягкие поглаживания вокруг пупка ‒ несколько кругов, ‒ поднимается выше, вызывая мелкую дрожь по коже; лёгкие касания прокладывают дорожку в ложбинке между грудей, перемещаются на сосок, обводя по спирали, отчего они становятся тугими и острыми; не задерживаясь ведёт по шее, смещается к губам и очерчивает их по контуру, словно запоминая через прикосновения. То, как Алилов трогает меня, откровенно и властно, отметает стеснение, являя из глубины порочную женщину, так нуждающуюся в ласке. Большой палец задерживается на нижней губе, чуть сминая. Борюсь с желанием попробовать на вкус горячую кожу, но, отбросив смущение, обвожу языком фалангу пальца и смыкаю губы, вбирая в себя. Сергей шумно выдыхает и проталкивает палец глубже в мой рот.
Взгляд становится бешеным и голодным, когда я, ощутив прикосновения возбуждённой плоти, трусь о неё ягодицами. Член проскальзывает между моих ног, задевая клитор и влажные от возбуждения складки. Оттопыриваю попку, открывая Алилову обзор и позволяя двигаться свободнее, одновременно втягиваю его палец и скольжу по кругу языком. Едва сдерживаюсь, чтобы не умолять заполнить меня, врываться жёсткими толчками, доведя до точки кипения. Но выдержка мужчины трещит по швам раньше, чем я успеваю произнести хоть слово, и он проникает в меня одним движением. Задаёт бешеный темп, одновременно трахая снизу и сверху, ускоряется, вцепившись одной рукой в моё бедро и зафиксировав в удобной для него позе. Хаотично скольжу ладонями, пока не упираюсь в раковину, найдя точку опоры. Двигаюсь ему навстречу, сталкиваясь телами под громкие шлепки и безотрывно вглядываюсь в отражение, воспламеняясь от чёрного звериного взгляда. Сложно сдерживаться, глаза закатываются от подступающего удовольствия, а напряжение почти достигает критической точки. Тело стягивает в напряжении, превращающееся в сметающий ком жара, и взрывается, бьётся в оргазме, вызывая громкий стон. Сергей кончает одновременно со мной, прикусывает за плечо и гасит скупой хрип удовольствия.
Ноги сводит дрожью, готова обессиленно рухнуть на пол, но мужские руки обвивают, удерживая. Обезумевшее от дикого марафона сердце грохочет где-то в висках, с трудом замедляясь. И вновь молчание, окутывающее неприятной паутиной.
Разворачивает меня, находясь в сантиметре от моих губ. Обхватывает ладонями моё лицо, нежно поглаживая скулы пальцами, и вгрызается взглядом, словно ищет ответы на все вопросы разом.
‒ Жалеешь? ‒ неожиданный вопрос, вызывающий волну возмущения и стремление сказать, что он не прав.
‒ Нет.
Ответ подобно катализатору срывает Алилова, и он начинает покрывать поцелуями моё лицо, хаотично прикасаясь полными губами к уголкам рта, перемещаясь на щёки, глаза, шею… Безумная нежность, по моему мнению, несвойственная для него, подкупает, заставляя подставлять лицо под его поцелуи и почти скулить от переполняющих эмоций. Короткий, но глубокий поцелуй отрезвляет, вынуждая открыть глаза.
‒ Пойдёшь со мной? ‒ кивает в сторону душевой кабины.
‒ Можно я сама? ‒ не привыкла к обществу в душе.
Поэтому Алилов покидает меня и, не закрывая стеклянные створки, замирает под струями воды, позволяя разглядывать его тело: подтянутый, жилистый, с упругой задницей. Оставляет меня, позволяя немного собраться с мыслями и освежиться в одиночестве. Возвращаюсь в комнату, замирая в дверном проёме и выхватывая из темноты силуэт на белых простынях. Не решаюсь подойти, спросить, уточнить стоит ли мне уйти сейчас в соседнюю квартиру или он распланировал всё, что произойдёт в дальнейшем.
‒ Ты собралась спать стоя? ‒ Голос из темноты заставляет вздрогнуть. ‒ Ян, иди ко мне.
И я послушно шагаю на ощупь, пока неожиданно крепкая рука не выхватывает из темноты, опрокидывая на постель. Прижимает к себе, оплетает руками и ногами, заключая в капкан стальных объятий и, зарывшись носом в мои волосы, расслабляется.
‒ А вот теперь действительно спокойной ночи.
Глава 17
Проснувшись, сладко потягиваюсь, но вчерашние события врываются яркой вспышкой, заставляя резко сесть на постели. Сергея нет рядом, но одежда здесь, а значит, он не ушёл. Комната закрыта, но звуки открывающейся входной двери и двух мужских голосов вполне различимы. Неужели он успел оповестить Игната? Не хочу, чтобы сестра и её муж знали о произошедшем, пока не пойму, в какую сторону намерен идти Алилов.
Сползаю с кровати и, не найдя своей одежды, накидываю рубашку Сергея, застёгивая на все пуговицы. Приоткрываю дверь, прислушиваясь к шорохам, но меня встречает лишь тишина. Крадусь, словно воровка, по коридорам чужой квартиры, пока не нахожу кухню. Сергей, заметив меня, расплывается в улыбке.
‒ Доброе утро, ‒ произношу, смущаясь.
‒ Добрый день, скорее.
‒ День? ‒ в ужасе вспоминаю, где оставила сумочку и телефон. ‒ Чёрт, Нина, наверное, с ума сходит, и Мишка
