Мурад. Любовь для бандита - Анетта Молли
Замечаю, что у Мурада рассечена бровь и, кажется, не в первый раз. Сегодняшняя битва оставила большие следы на его лице в виде кровоподтёков и намечающихся синяков.
— И ты даже не чувствуешь, что у тебя бровь рассечена? — спрашиваю, не удержавшись.
Мурад отрицательно мотает головой.
— Но как это возможно? Неужели не больно?
Мурад доедает яичницу и промакивает губы салфеткой. Затем залпом выпивает горячий чай и поднимает взгляд на меня.
— Со временем боль притупляется, — отвечает, смотря мне прямо в глаза. — Когда ранишь что-то очень часто, то с каждым разом переносишь всё легче.
— Жаль, что так не работает с сердцем и воспоминаниями, — говорю на выдохе, вспоминая сестру.
Мурад встаёт и подходит ко мне. Подхватывает меня подмышки, поднимая. По телу бегут мурашки. Вспоминаю ту ночь на яхте и невольно улыбаюсь. Затем улыбка пропадает стоит вблизи увидеть раны на лице.
— Дай мне минутку, — прошу я, ускользая от него.
Беру стул и придвигаю его к кухонному гарнитуру. Встаю на него и начинаю рыться в верхних шкафах в поисках аптечки. Нужно срочно обработать его раны.
Мурад, тем временем, не теряет даром времени и уже залезает мне под платье. Охаю от его горячих рук на своих ногах. Он прикасается так нежно, что становится щекотно. Медленно идёт от щиколотки и выше. Выше и выше. На мгновение забываю обо всём на свете, когда он достигает складок. Проклятая аптечка упорно не хочет находиться, а дикарь уже снимает с меня трусики. Низ живота горит, когда Мурад начинает играть пальцами между моих ног.
Глава 35
— Мурад, пожалуйста… — шепчет пташка, которая просила не называть себя так, сжимая ноги. — Я очень хочу найти аптечку.
— Я говорил, что не люблю резинки, пта… Люба, — говорю, чувствуя на пальцах её сок. Чёртова сексуальная девка, от которой голова кругом. Чёртовы эмоции. Даже злиться на неё долго не смог.
— Я не за этим её ищу… — Люба тянется, доставая чёрную коробку. — Я хочу обработать твои раны.
Погружаю в неё пальцы, заставляя выгнуться.
— А я хочу тебя. Прямо здесь. Прямо сейчас.
— Пожалуйста, Мурад… — шепчет она, закусив губу. Вижу, что тоже заведена. До предела.
С рычанием хватаю её и ставлю на землю. Сдираю платье. Зубами стягиваю лифчик. Она кладёт свои маленькие руки мне на плечи, а я подхватываю её и несу в комнату.
Тянется меня целовать. Сама. Нежно прикасается губами, а я подхватываю, закрывая глаза. Прижимаю её к стене, понимая, что не могу оторваться ни на секунду. И не хочу. Покрываю поцелуями её грудь, шею, соски. Оставляю следы, думая о том, что это всё моё. Никто не посягнёт. Я не позволю.
Вдруг, Люба даже без подсказки запускает руку мне в штаны. Находит член и обхватывает его. Затем взволнованно смотрит мне в глаза, толкая к стене. Делает шаг и медленно снимает с меня шорты. Поднимает глаза вверх, а я уже предвкушаю. Не отводя взгляда, берёт его и начинает с головки. Её губы мягкие, а язык дерзкий. Из меня вырывается рычание. Заведён безумно.
Она облизывает и причмокивает. Лижет и сосёт. Запускаю руку в её волосы, направляя. Да, детка, ты свела меня с ума окончательно и бесповоротно. Почти готов, но знаю, что ещё хочу. Отрываю её от увлекательного занятия и прижимаю лицом к стене. Хлюпающий звук доказывает, что пташка получает такое же удовольствие, как и я.
— Хочешь? — спрашиваю, водя членом по складкам.
— Да, — отвечает, тяжело дыша.
Резко вхожу в неё, схватив за шею. Она двигается мне на встречу, приправляя это тихими стонами. На яхте она была более раскрепощённой в криках. Вижу, что закрывает себе рот ладонью, приглушая их.
Хватаю её за руку, давая им волю. Ласкаю грудь пальцами. Шлёпаю по попке. Вдыхаю аромат ванили.
— Только со мной. Поняла? Только со мной… — произношу, как в бреду, изливая в неё всю свою страсть.
Обмякшую пташку несу на кровать. На её губах улыбка.
— Завтра стыдно будет в глаза соседям смотреть, — произносит она, смеясь. — Здесь стены картонные.
— Скажешь, что жених в гости приходил, — отвечаю, хмыкнув.
Она бьёт меня своим кулачком в плечо, видимо, вспомнив, как заявился тогда к ней домой. Вдруг, Люба резко соскакивает.
— Так, лежи здесь, я сейчас приду!
Через несколько секунд несётся со своей аптечкой.
— Пожалуйста, — просит, смотря в глаза. В темноте они кажутся ещё более блестящими и живыми.
Сдаюсь, соглашаясь.
— Только быстро.
Она берёт халат перед тем, как включить свет.
— Так не пойдёт, — говорю, закинув руки за голову.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает, завязывая халат и включая свет.
— Хочешь обработать раны, то только без одежды.
Люба пару секунд думает, а затем, закатив глаза, сбрасывает с себя халат. Её тело прекрасно. Каждый миллиметр. Её смущение, дерзость, смелость и страсть запали мне в сердце. Стал зависим от неё. Теперь я могу это признать.
Она собирается с духом и берёт в руки аптечку. Садится мне на колени, смачивает ватный диск перекисью и осторожно прикладывает к ранам.
Кончиками пальцев провожу по её талии. Пташка вздрагивает и покрывается мурашками.
— Щекотно, — улыбаясь, произносит.
Добираюсь до груди и поглаживаю её, уделяя особое внимание соскам. Они тут же твердеют. Её тело первым признало меня.
Пташка старается сосредоточиться, старательно продолжая заниматься моим лицом.
— Сколько лет ты занимаешься боями? Тебе доставляет это удовольствие? — спрашивает, разглядывая каждый шрам. — Тебе нужно приложить лёд вот сюда, а это уже есть припухлость, — взволнованно добавляет.
— Много долгих лет. Ты моё удовольствие, — отвечаю, хватая за талию и накрывая её губы.
Люба хочет сопротивляться, но
