Неудачница: перезагрузка (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша"

Да, он мог показаться идеальным… Но только один Макс и знал, насколько обманчивым было это впечатление. Его спокойствие было показным: он всегда хотел слишком многого, но не демонстрировал этого — с детства воспитанный терпеливым и не показывающим своих истинных эмоций мальчиком. Он считал себя эгоистом и вруном, потому что не рассказывал никому о том, чего он на самом деле хотел, даже не подозревая — насколько это нормально, хотеть и не говорить об этом. Он был слишком придирчив к себе.

Но сейчас…

Сейчас ему было сложнее всего: потому что он практически держал в руках то, что в уме уже давно считал своим. Мила. Да, он считал девушку своей. И да, он был ужасным эгоистом, когда решил, что больше не будет смотреть со стороны, как его друг пытается добиться от неё внимания. Он слишком хорошо знал Глеба и понимал, зачем тому нужна Мила. А после разговора в её съемной квартире, все куски головоломки и вовсе сложились в единую картину, встав на свои места…

В своё время, Макс действительно не стал мешать другу, загасив в себе симпатию к милой светловолосой Сирене, такой растерянной и такой неопытной, но такой удивительно притягательной… Он видел, как Глеб опутывает её своим сетями, пытаясь выдавить из девушки хоть каплю чувств, и также знал, что этот подход не применим к Миле. Что её нужно завоёвывать иначе. Но он не мог встать на пути Глеба: не потому, что его собственные чувства к Миле были не столь сильны, а потому что он понимал — пока Бондарёв не добьётся места генерального директора, он будет невменяем и одержим. И мешать ему в достижении этой цели своим вниманием к его помощнице, к которой тот неожиданно тоже начал испытывать интерес, Макс не стал. Именно его воспитание и привитое с детства терпение позволили ему выдержать тот период и не показать никому своих симпатий к девушке. А потом он и вовсе уверился в том, что те двое начали встречаться — об этом говорили во всех кулуарах, на всех светских мероприятиях; даже отец Глеба вызывал к себе и Макса, и Лину, чтобы удостовериться в том, что Глеб действительно завел роман со своей помощницей. Это был сложный период для Вознесенского — ещё никогда в жизни с ним не случалось так, чтобы он в итоге не получал желаемого. Он не был жадным до жизни, а потому всегда очень ценил то, чего смог добиться. И тем сильнее по нему ударило понимание, что в этот раз его цель не была достигнута. Он постарался подавить в себе чувства к светловолосой Сирене и переключиться на работу, хоть это довольно плохо помогало.

Но когда после возвращения Милы начался новый этап «завоевания», на этот раз уже с участием Бесова, о котором Макс узнал слишком поздно, Вознесенский не выдержал. Последней каплей стал разговор у неё на кухне, когда Мила призналась, что лишь притворялась девушкой Глеба, и что совершила ту единственную ошибку под влиянием алкоголя. Макс видел, что творилось с ней, когда он забирал её из резиденции мэра, и помнил выражение её лица, когда она рассказывала о случившемся ночью… То, что он обнаружил в её глазах, заставило его в корне пересмотреть свою позицию в этом запутанном многоугольнике. В её глазах не было любви к Глебу, как не было её в её голосе, как не было её в её словах. Это меняло всё.

Но, даже понимая это, Вознесенский не мог не мучиться чувством вины перед другом и вновь корил себя за двуличие и за ложь. Нет, он не был хорошим человеком: он был нетерпеливым, он был ревнивым, он был эгоистичным — он привёз её сюда, чтобы скрыть ото всех, чтобы наслаждаться ею в одиночку. И он не мог и не хотел больше стоять в стороне, наступая на горло своим чувствам.

Он был влюблен.

Но, конечно, не торопился рассказать об этом всему свету. Для начала об этом должна узнать она. Хотя, даже здесь он не собирался торопиться: он знал, что на неё давить нельзя, потому давал ей возможность отдохнуть от всего — от суеты, от людей, от города, от её дурацкой маленькой съемной квартиры.

Но он скажет, обязательно скажет ей обо всём, когда придёт время. Не «его» время, Её время. Он скажет ей, когда она готова будет услышать.

Мужчина услышал шаги за спиной и развернулся к подошедшей девушке с кружкой горячего какао. Глаза Милы нужно было видеть. Она даже не сразу протянула руки за сладким и немного терпким напитком (Макс добавил в него кусочки горького шоколада, немного перца и корицу), всё ещё не веря, что это — ей.

— Замёрзла на улице? — с улыбкой спросил Макс, протягивая кружку ей прямо в руку.

Мила взяла, понюхала, недоверчиво посмотрела на мужчину.

— Откуда ты знаешь, чего я хотела? — удивленно спросила она.

— Не трудно догадаться, чего хочет девушка, после получасового забега в сугроб, — заметил Вознесенский и кивком предложил попробовать.

Мила сделала глоток… и ещё более недоверчиво посмотрела на Макса.

— Там что… перец? — спросила она, — И настоящий шоколад?

— Оба эти ингредиента были добавлены мной, помню точно, — не переставая улыбаться, ответил тот, — тебе нравится?

— Очень. Это… это неожиданно, — наконец, резюмировала Мила и сделала ещё пару глотков.

— Голодная? — спросил мужчина, наблюдая за тем, как забавно девушка греет свои ладошки о горячую кружку.

— Наверное, больше да, чем нет, — отозвалась Мила, — А ты не знаешь, что это был за пёс на улице?

— Пайк? Это венгерская овчарка наших соседей — они только приехали. Видел, вы подружились.

— Как можно не подружиться с этим милахой? — с улыбкой спросила девушка, — Я даже не знала, что такие породы существуют. Он такой… огромный! И такой добрый!

— Любишь больших собак? — с интересом спросил Макс.

— Не знаю. Наверное, да. У меня никогда не было домашнего питомца, но, глядя на Пайка, я начала мечтать его завести… — протянула Мила, присаживаясь на стул.

— Тогда тебе должен понравиться мой оболтус, — усмехнулся блондин.

— У тебя тоже есть собака? — глаза Милы засияли, — И такая же большая?!

— Больше, — кротко ответил Макс, — У меня ньюфаундленд.

— Боже! Это те собаки, что могут тащить на себе огромные грузы, а также они плавают отлично и спасают людей в воде? У них ещё интеллект какой-то запредельный для собак? — с трепетом произнесла Мила, глядя на Макса, как на хозяина Бога, не меньше…

— А ещё у них ласковый характер и очень милая мордаха, — хмыкнул Макс, — но в общем — да, ты перечислила характеристики ньюфаундленда.

— Я хочу посмотреть! — выпалила Мила, затем как-то резко засмущалась, — В смысле, может, у тебя есть фотографии твоего пёсика? Я бы с удовольствием посмотрела.

— Думаю, я познакомлю вас, — с загадочным видом произнес Вознесенский, стараясь спрятать улыбку.

— Правда? — искренне радуясь, спросила Мила.

— Правда, — кивнул Макс и всё же улыбнулся — широко и весело, — Уверен, мой оболтус тебе понравится.

— А как его зовут?

— Кристофер. Можно Сэр Кристофер.

— Ты серьёзно? — Мила подняла бровь.

— Я зову его Крисом или оболтусом, но мама и сестра млеют от полного имени. Так его ещё при рождении назвал хозяин его отца — а он канадец. Мы не стали менять имя, чтобы не путать щенка, — пояснил Макс, — но, поверь, как только ты увидишь его, ты поймёшь, к чему такие церемонии.

— Он настолько благороден ликом? — усмехнулась девушка.

— Скажем так… не обделён внешностью. И умеет привлекать девушек, — хмыкнул Макс и поймал на себе странный, но при этом — заинтересованный взгляд Милы.

Интересно, о чём она подумала?..

— Так ты… зовёшь меня в гости? — через несколько секунд молчания спросила та, опустив взгляд на дно стакана.

— Ты и так у меня в гостях, — спокойно заметил Макс, в глазах которого плясали искорки веселья, — так что будем называть это… продолжением общения.

— Ты слишком добрый со мной, — сказала Мила, вновь отводя взгляд.

— Потому что приготовил тебе какао? Или потому, что пообещал познакомить со своим псом? — Макс смотрел на неё смешливо, но теперь в его глазах застыло напряжение.

Правда, это напряжение было не замечено Милой, которая уже успела вновь уйти в свою хандру.