Спорим, мы поженимся ? (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

Молоко с шипением вспенилось, и я стремительно обернулась, подхватив кастрюльку. Макс издал восторженный вопль, хлопая в ладошки. А я подумала, что сегодняшний день проживу весьма насыщенно и, похоже, слишком весело...

В аэропорт я приехала на своей машине. Эмили просила снять авто на несколько дней, но я подумала, что в свете текущих событий лучше ехать на проверенной машине. Макса посадила на переднее пассажирское сиденье — он обожал ездить рядом со мной. Он вообще любил машину: когда пошли проклятые зубы, я часто возила его по городу, а он спал. Я же наслаждалась детским сном и тишиной.

— Эмили! Лоран!

Я махнула рукой, держа другой сына. Он, как истинная маленькая обезьянка, тоже помахал, но сказал при этом:

— Оан!

— Ты предпочитаешь мужчин, да? — рассмеялась я, пока пара из Бельгии спешила к нам. Макс внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мужичок!

— Яна, здравствуйте! — жизнерадостная сорокапятилетняя Эмили, поправив очки на длинном носу, потянулась ко мне. Вспомнив про традиции франкоговорящих стран, я выполнила ритуал, который называется «bises» — чмок-чмок в воздух, касаясь только щеками. Эмили заметила со смехом:

— В Бельгии четыре!

Четыре чмока! И ещё четыре с Лораном — флегматичным толстячком с блестящей лысиной, обрамлённой седыми волосами. Милые люди, милые и такие трогательные! Своих детей иметь не могут, но у них уже двое приёмных детей, которые выросли и учатся в университете. Дома грустно одним, а так одного малыша сделают счастливым.

— А это ваш сынок? Какой милый мальчик! — восхитилась бельгийка и потрепала Макса по щёчке.

— Да, это Максим. Я должна извиниться перед вами, но мне не с кем его оставить. У няни возникли непредвиденные обстоятельства, поэтому мне придётся взять Макса с нами в Ярославль.

— Мой бог, это совершенно нас не стеснит! — вскричала женщина. — Вы же знаете, что мы с Лораном обожаем детей!

Мы выехали достаточно рано — ещё не было и десяти утра. Эмили не пожелала отдохнуть в гостинице, не пожелала пообедать в ресторане — она хотела как можно скорее увидеть Васеньку. И я её прекрасно понимала. Когда я так ездила в другие города, неслась обратно как на крыльях — так хотелось видеть Максика! А сейчас мы были вместе, малыш посапывал в автокресле совсем рядом — руку протяни и вот они щёчки, вот он носик, вот они густые и длинные реснички, как у папы.

Триста километров пролетели незаметно, и в два часа дня мы остановились перед домом ребёнка — целым комплексом двухэтажных домов с большими окнами, с огромным парком, по которому между цветущих клумб были разбросаны детские площадки с горками и песочницами. Эмили вышла первая и озабоченно спросила:

— А сколько времени? Мы не опоздали?

— Всё в порядке, Эмили, как раз детей выведут на прогулку, — ответила я, запирая машину. Максимка завертелся на руках, пытаясь соскользнуть на землю — у него как раз начался тот период, когда малыши, научившись ходить, хотят только ходить! Я спустила его, крепко держа за ладошку, и с воодушевлением предложила:

— Давайте звонить в калитку.

Лоран, как мужчина, пошёл на линию огня, на передовую — нажал на пупочку звонка. Эмили вся побледнела, подошла ко мне поближе, шепнула:

— Ох, я давно так не волновалась!

— Всё пройдёт отлично, вот увидите! — с улыбкой ответила я, оглянувшись на большой чёрный джип, въехавший на стоянку. И обомлела.

Из него вышла Малика.

Глава 18. Дела семейные, осложнённые обстоятельствами

— Яна?! — изумилась она прежде, чем я успела что-то сказать. — Что ты тут делаешь?

— Малика, — улыбнулась я, лихорадочно пытаясь сообразить, как выкрутиться. С сестрой Гоши мне встречаться совершенно не хотелось. Но поздно, придётся делать хорошую мину при плохой игре. — Я тут работаю, приехала с усыновителями. А ты?

— А мы... то есть, папа же спонсирует дом ребёнка, вот — привезла всякую мелочь.

Я обернулась к ничего не понимающей, но на всякий случай вежливо улыбающейся чете бельгийцев и сказала по-французски:

— Лоран, Эмили, позвольте вам представить Малику, мою знакомую, — и по-русски: — Малика, это мадам и мсьё Бако, они приехали к Васеньке.

— Боже! Васеньку усыновят! — воскликнула Малика и с энтузиазмом принялась трясти руку сначала жене, потом мужу. — Спасибо! Спасибо большое! Как это будет. Мерси!

— А-а-а, — поняла Эмили. — Дё рьян!

— Яна, а это твой сын? — снова обратилась ко мне Малика. Я прикусила губу, но меня спасла открывшаяся калитка:

— Добрый день, вы к кому?

— Добрый день, мы звонили, договаривались на посещение. — начала было я, но Малика перебила меня:

— Елена Валерьевна, это к Васеньке приехали, впускайте же быстрее!

— К Васеньке! — расплылась в улыбке сотрудница детдома и широко распахнула калитку: — Проходите, конечно, вас уже ждёт директор!

Эмили и Лоран прошли внутрь, здороваясь по-французски, а Малика придержала меня за локоть:

— Яна, давай посидим, поговорим, ладно? В кафе.

Я подняла цепляющегося за мою ногу Макса на руки и пожала плечами:

— У меня же клиенты...

Малика улыбнулась малышу, потрепала его по круглой щёчке и ответила:

— Потом. Попозже. Ты, главное, не исчезай!

— О чём нам с тобой разговаривать, Малика? О твоём брате? Не хочу, спасибо. Мы расстались, это было давно и вообще.

— Нет, милая. Я хотела поговорить об этом милом молодом человеке! — и она сделала Максику козу, от чего малыш вылупился на неё огромные глазёнками, а потом залился смехом. Я прижала сына к себе, словно желая защитить от всего света. Не хочу, чтобы Гоша о нём знал! Это мой сын и ничей больше!

— Он не имеет к Гоше никакого отношения, — врать я не умею, и Малика укоризненно покачала головой:

— За дуру меня не держи, Ян! Достаточно посмотреть на эти глаза, чтобы понять, чей он сын.

— Извини, мне надо...

— Яна, пожалуйста, не исчезай. Мы просто поговорим, я тебе обещаю, что не стану вероломно предупреждать брата.

— Извини, — повторила я и сбежала от женщины к заждавшимся бельгийцам.

Свидание с Васенькой прошло на отлично. Эмили в Бельгии ходила на специальные курсы для родителей особенных детей, поэтому знала, как общаться с солнечным мальчиком. А Макс в это время поиграл с другими детками в песочнице под присмотром нянечки. В общем, все остались довольны, и примерно через полтора часа мы уже заселились в заказанную гостиницу. Эмили засела на телефон, делясь со своими детьми и роднёй фотографиями Васеньки, а я уложила Макса в своём номере и принялась работать. Следующими клиентами у меня была респектабельная пара немцев. Они искали светловолосого мальчика от годика до двух, не обязательно здорового, но и без тяжёлой, видимой инвалидности. Были готовы лечить, если надо — делать операции и проводить реабилитацию. Святые люди!

Я нашла для них несколько мальчишек с возможностью усыновления за границей и теперь сидела уточняла детали в переписке с детскими домами. Максик посапывал под мерно клацающие клавиши ноутбука. А потом в дверь постучали.

Подумав, что это Эмили пришла за советом или поддержкой, я ответила:

— Entrez!

За дверью помедлили, а потом она открылась, и вошла Малика с картонным подносом, в котором торчали картонные же стаканчики с кофе. Она извиняющимся голосом сказала:

— Я не сильна в иностранных языках, но думаю, ты пригласила меня войти.

— Так и есть, — с неохотой я указала на столик и два кресла: — Садись, не стесняйся.

— Не знала, какой кофе ты любишь, поэтому взяла сахар и сливки отдельно.

Малика расположилась в одном из кресел и взяла стаканчик. Я оставила ноут рядом с сыном, поправив на Максе одеяло, и села напротив:

— Спасибо. Малика, давай сразу расставим все точки над i: Максим мой сын, с Гошей мы расстались, никто никому ничего не должен, никто никому ничего не обязан. Всё.

— Я понимаю, — она кивнула, глядя на Макса. — Но ты не думаешь, что отец имеет право знать?