Нора Робертс - Тихий омут

– Анна очень любезна.

– А где ее рецепт?

– Что?

– Тот, что нужен ей. Рецепт цыплят.

– Ах, да. Он в кухне. Я сейчас принесу. Заходи. «Что за рецепт?» – удивлялась Грейс, возвращаясь в кухню. Голова кружилась. Еще немного, и с таким трудом подавляемый смех вырвется на свободу истерическим хохотом.

– А-а, тушеные цыплята, правильно?

– Нет, – ответил он, думая о том, какая у нее тоненькая талия. – Жареные.

– Ну, конечно же. Я стала такой рассеянной в последние дни.

– Похоже, началась эпидемия, – пробормотал Этан, решив, что безопаснее смотреть на что угодно, только не на Грейс. Например, на толстые белые свечи, горевшие на рабочем столе. – У тебя вылетели пробки?

– Прости, не поняла.

– Что случилось с электричеством?

– Ничего. – Грейс почувствовала, как кровь приливает к щекам. Что же делать? У нее нет записанного рецепта жареных цыплят. Зачем это ей? Она прекрасно знала его наизусть. – Я люблю иногда посидеть при свечах. Полумрак гармонирует с музыкой.

Этан что-то хрюкнул в ответ. Затем спросил, заполняя неловкую паузу:

– Ты уже уложила Обри?

– Она сегодня ночует у мамы.

Его глаза, до этого момента напряженно изучавшие потолок, метнулись вниз и встретились с ее глазами.

– Ее здесь нет?

– Нет. Я впервые отпустила ее на ночь. И уже два раза звонила маме. – Грейс улыбнулась, ее пальцы затеребили верхнюю пуговку платья. Взгляд Этана непроизвольно последовал за ее пальцами. – Я знаю, что она всего в паре миль отсюда и в полной безопасности, но ничего не могу с собой поделать. Дом без нее кажется совсем другим.

Этан мог бы дать более точное определение. Ему лично дом показался грозным. Хорошенький кукольный домик вдруг стал смертельно опасным, как минное поле. В соседней комнате не спит маленькая девочка. Они одни, играет музыка, мерцают свечи.

И на Грейс бледно-розовое платье, которое словно просит, чтобы он одну за другой расстегнул эти маленькие пуговки.

Этан почувствовал отчаянный зуд в кончиках пальцев.

– Я рада, что ты заехал. – Полная решимости осуществить задуманное, напоминая себе о собственной власти, Грейс шагнула к нему. – Я тут немного захандрила в одиночестве.

Этан отступил на шаг. У него уже зудели не только пальцы.

– Я сказал дома, что сразу же вернусь.

– Ты мог бы остаться ненадолго.., выпить кофе.

Кофе? Он и без кофе превратился в оголенный клубок нервов.

– Я не думаю…

– Этан. Я не могу избегать тебя, как ты просил. Сент-Крис слишком мал, и наши жизни слишком тесно связаны. – Голубая жилка быстрее запульсировала на ее шее. – И я не хочу. Не хочу держаться от тебя подальше.

– Я сказал, что у меня есть на то причины. – И он бы сосредоточился на этих причинах, если бы Грейс не смотрела на него своими зелеными глазищами. – Грейс, я делаю это в твоих интересах. Я хочу уберечь тебя.

– Меня не надо оберегать. Мы оба – взрослые люди. Я – не замужем. Ты – не женат. – Грейс подошла к нему ближе. Он принял душ после работы, и все равно она почувствовала еле заметный, но неистребимый аромат залива. – Я не хочу оставаться одна сегодня ночью.

Этан попятился. Если бы он не знал ее так хорошо, то подумал бы, что она загоняет его в угол.

– Я не собираюсь менять свое решение. Не подходи ко мне, Грейс.

Его голос еще звучал довольно твердо, но, черт побери, похоть явно побеждала разум.

– Мне кажется, что я не подходила к тебе целую вечность. Этан, я должна сделать шаг, к чему бы это ни привело. Я устала отступать, я устала топтаться на месте. Если ты меня не хочешь, я это как-нибудь переживу. Но если хочешь… – Она подошла к нему почти вплотную, положила ладонь на его грудь, почувствовала, как колотится его сердце. – Если ты меня хочешь, то почему бы тебе…

Он не дал ей договорить.

– Прекрати. Ты не понимаешь, что делаешь, – сказал Этан, продолжая отступать, пока не уперся спиной в рабочий стол.

– Я прекрасно понимаю, что делаю! – выкрикнула Грейс, разозлившись и на него, и на себя. – Неужели ты скорее готов вскарабкаться на стену, чем дотронуться до меня хотя бы пальцем? Чего ты боишься? Что может случиться со мной? Ты думаешь, я рассыплюсь на миллион ос, колков? Я взрослая женщина, Этан. Я была замужем. У меня ребенок. Я знаю, о чем прошу тебя, и я понимаю, чего хочу.

– Я знаю, что ты взрослая женщина. У меня есть глаза.

– Тогда наконец воспользуйся ими и взгляни на меня.

А что еще ему оставалось? Как вообще ему столько времени удавалось обманывать себя? Она была воплощением того, о чем он мечтал.

– Я смотрю на тебя, Грейс, – сдавленно прошептал Этан и добавил мысленно: «И не падаю только потому, что прижат спиной к столу».

– Этан, перед тобой женщина, которая хочет тебя. Которая нуждается в тебе. – Его глаза потемнели, их выражение изменилось, и Грейс отступила. – Может быть, и ты хочешь меня. Нуждаешься во мне.

Он знал, что она права. Все его попытки убедить себя, что он сможет жить без нее, оказались тщетными. Грейс была так прелестна, ее глаза были такими ясными и лучистыми.

– Ты – воплощение всего, что я хотел бы в жизни, но это ничего не меняет.

– Сколько еще ты будешь раздумывать?

– В данный момент я соображаю с трудом, – признался Этан.

– Тогда перестань. Хватит думать нам обоим. Не отводя взгляда от его глаз, Грейс подняла дрожащие руки к верхней пуговице платья.

Этан следил, как она расстегивает эту крохотную пуговку, пораженный тем, что такой простой жест и крохотный кусочек обнажившейся кожи в одно мгновение воспламенили его. Сгустившийся воздух закупорил легкие, кровь вскипела, и все желания, все так долго сдерживаемые желания вырвались на свободу.

– Не надо, Грейс, – мягко сказал он. – Не делай этого.

Ее руки безвольно упали и вытянулись вдоль тела. Глаза закрылись. Она проиграла, и теперь остается только смириться с поражением.

– Позволь мне.

Ее глаза распахнулись и изумленно уставились на него.

– Я всегда этого хотел, – прошептал Этан, освобождая следующую пуговку.

– О! – Дыхание, которое она сдерживала последние секунды, вырвалось наконец из легких. Его имя прозвучало как стон:

– Этан.

– Ты такая красивая. – Грейс уже дрожала всем телом. Он опустил голову, легко целуя ее губы, успокаивая. – Такая нежная, а у меня грубые руки. – Не сводя с нее глаз Этан провел костяшками пальцев по ее щеке, по шее. – Но я не обижу тебя.

– Я знаю. Я знаю.

– Ты дрожишь.

Он расстегнул еще одну пуговку, затем еще одну.

– Я ничего не могу с собой поделать. Этан терпеливо расстегнул все пуговицы до талии.

– Мне кажется, я знал, мое подсознание знало, что если я приду сюда сегодня, то не смогу уйти.