Маша Царева - Выйти замуж за миллионера, или Не хочу жить в Перепердищево
А однажды я все-таки не выдержала и поддалась сомнительному соблазну. Вместе с коллегами Веснина мы отправились в пеший поход по горам Крыма. Я бы никогда не решилась участвовать в такой авантюре, но Андрей так меня упрашивал, что я не смогла устоять. О, он умел уговаривать, мой Веснин.
И вот наша группа из десяти человек оказалась в горах. Поход должен был продлиться десять дней, и, не побоюсь громких слов, то были худшие десять дней в моей жизни.
Не могу сказать, что я очень хорошо развита физически. Да, моя фигура относится к спортивному типу, но, уверяю вас, это только внешняя видимость. У меня не получится и трех раз отжаться от пола, и если мне приходится бежать вдогонку автобусу, я потом еще долго не могу отдышаться.
Шли мы довольно быстро. Я плелась в самом хвосте, на километр позади всей группы, и уныло материлась. У меня затекли ноги и плечи, обгорел нос. Я сгибалась под тяжестью неподъемного рюкзака. Когда вечером мы наконец добирались до привала, у меня оставалось одно-единственное желание – рухнуть прямо на землю и уснуть.
Но не тут-то было.
Сначала мне приходилось вместе с Весниным раскладывать палатку. У него получалось так ловко, словно он работал продавцом в спортивном магазине, я же за десять дней так и не научилась проделывать эту процедуру самостоятельно. Потом наступало время готовить ужин.
«Нет ничего вкуснее печеной картошки и чая, приготовленного на костре!» – блаженно закатив глаза, говорил Веснин. И все (кроме меня, естественно) были с ним полностью согласны. Что по мне – то картофель я предпочитаю готовить во фритюрнице, а чай заваривать в изящном фарфоровом чайничке. Я брезгливо цедила пойло, в котором то и дело попадались в лучшем случае размокшие макаронины, а в худшем – погибшие страшной смертью размокшие гусеницы и которое все прочие участники похода называли ласковым словом «чаёк».
Но и это еще не все. Если бы после чаепития можно было наконец забраться в чертову палатку и уснуть, мне бы было намного легче. Но нет – перед сном походники, дабы соблюсти неписаные законы «стаи», пели под гитару. Особенно старался Веснин. Пощипывая струны пальцами, испачканными в золе, он, прикрыв глаза, фальшиво голосил:
– Учкудуууук!!! Три коло-о-одца!
Или:
– Все мы ба-а-абы стерррвы, – так именно он и пел, с длинным грассирующим «р», на манер Высоцкого.
Сидя на очередном грязном бревне, я мрачно слушала завывания про солнышко лесное и тщетно мечтала, чтобы наши палатки наконец «сложили крылья». К концу похода нервы мои были, мягко говоря, на пределе.
И теперь выясняется, что PR-Эльвира только и мечтает об этой каторге.
И вот я дремала на заднем сиденье Великолепного Автомобиля Великолепной Эльвиры, когда поняла, что не могу завидовать такому. Я не могу завидовать резиновым сапогам, двуспальной душной палатке и шляпе с сеткой от комаров. Если немного перефразировать всем известный афоризм, то эта идиллия называется «ад в шалаше». С моей точки зрения.
Да, я хотела быть с Весниным, но я хотела жить вместе с ним совсем другой жизнью – жизнью, к которой привыкла я. Светские рауты, показы мод, путешествия в Европу, бильярд, кино – вот что я люблю. Я такая.
А Веснин…
Интересно, зачем он вообще позволил раскрутиться этому неторопливому сонному разговору. Ведь он знал, знал, стервец, что я подслушиваю, несмотря на то что я изо всех сил играла роль безмятежно спящей (может быть, даже немного переигрывала – время от времени я судорожно всхрапывала, и тогда Веснин вздрагивал и едва не выпускал руль из рук).
Может быть, он хотел доказать мне, что счастлив? Если так, это жестоко.
А может быть – даже скорее всего – он пытался дать мне понять, что у нас с ним все равно ничего не получилось бы. Не было бы Эльвиры, так в конце концов появилась бы другая любительница сеток от комаров и гитарных песнопений.
Если так – Веснину почти удалось меня в этом убедить. По крайней мере, впервые за все это время я почувствовала, что готова его отпустить. Не его самого, конечно, он-то давно не был моим – воспоминания, пустые слезы в подушку, – в общем, то, что столько дней не давало мне покоя.
И еще кое-что: если я когда-нибудь и надену вуаль, то это будет не антикомариная панама, а какая-нибудь староанглийская «шапо-капот».
Кстати, надо бы подумать об этом в ближайший Хэллоуин.
* * *Поскольку уснуть мне все равно не удалось из-за переизбытка впечатлений, я набрала номер Жанны.
Она не сразу взяла трубку. И, услышав ее голос, я поняла, что у нее-то, в отличие от меня, не было никаких проблем с засыпанием.
– Слушаю, – прохрипела Жанна, – кто это в такую поздноту?
– Правильнее сказать, в такую рань, – улыбнулась я – половина шестого утра.
– Что? Сашка, ты? Ты спятила? Чего трезвонишь, я не одна.
– Рада за тебя. А я вот, между прочим, только что пришла.
– А я уже два часа бай-бай.
– Вот это мне и интересно. Мы пришли в клуб вместе, ты прекрасно видела, что я напилась. Почему же ты бросила меня? Почему не помогла мне, не поймала такси?
– Саш, ну хватит, – проныла Жанна, – прекрати. С тобой же все в порядке.
– Но со мной могло произойти что угодно! Меня могли ограбить или завезти куда-нибудь. Ты об этом не подумала?
– Подожди минутку, – в трубке послышалась какая-то возня, а потом я услышала уже нормальный, не приглушенный голос Жанны. – Пришлось в ванную уйти. Саш, ну извини. Но ты сама виновата.
– Я?!
– Конечно! – жестко подтвердила она. – Напилась как свинья. А я только-только познакомилась с приличным мужиком. Я не могла к тебе подойти, потому что ты выглядела, как… как… Ладно, не будем об этом. В общем, если бы я призналась, что ты моя подруга, то он бы мог подумать, что и я такая же.
Ее слова больно укололи меня. Лерка бы так никогда не поступила. Лерка бы… Эх, но что о ней сейчас вспоминать?
– Какая? – я прокричала это так громко, что кто-то из соседей, не выдержав, принялся стучать неким железным предметом по батарее. Глупый, он (или она?) не знал, что если уж я разозлилась, то утихомирить меня практически невозможно. Вот если бы сей скандальный сосед возник бы на пороге моей квартиры с огромным шоколадным тортом на вытянутых руках, тогда, возможно, я бы ненадолго умолкла, почувствовав желанное умиротворение. Но это лишь в том случае, если бы торт оказался действительно вкусным.
– Я же сказала, не будем об этом, – голос Жанны был мягким, как ватное одеяло, – и потом, я же видела, что вокруг тебя суетилась какая-то парочка. Это что, твои знакомые?
Я хотела было рассказать, что это и был мой легендарный бывший любовник Андрей Веснин, но потом промолчала. Все равно Жанну ничего не интересует, кроме нее самой.
