Линдсей Баффин - Тайная женитьба
В первый день-два Дэвид и вправду проявлял нетерпение, но Джанет могла поклясться, что потом ему нравилось проводить с ней время ничуть не меньше, чем ей. Выходит, что в мужчинах она не разбиралась.
Теперь Джанет, кажется, поняла, чего ей не хватало. Дэвид утешал ее, обнимал и даже целовал. Временами он целовал ее с такой страстью, что у нее подкашивались ноги, но ни разу он не упомянул слово «любовь».
Что же ей делать? Как ни в чем не бывало пойти на ужин и притвориться, что ничего не знает о шантаже? Сделать вид, что конец их отношений ее не печалит?
Джанет сомневалась, что сможет пережить это. Сомневалась, что, чувствуя сердечную боль, сумеет смеяться и шутить, как обычно. Хотя, возможно, к понедельнику ее рана затянется и она соберется с духом, чтобы перешагнуть и через это. Ее взгляд упал на камешек в форме сердца, найденный на пляже в их первую прогулку. Перед мысленным взором Джанет возник смеющийся Дэвид, его волосы трепал ветер… Это был чудный день.
Из глаз Джанет хлынули слезы, и она сердито вытерла их ладонью. Нет, плакать по Дэвиду она не станет. Она и так пролила много слез из-за Ральфа. Этому больше не бывать. Ее радовало уже то, что Дэвид не подозревает о ее чувствах. Никто никогда не узнает, что она повторно наступила на одни и те же грабли.
12
На другое утро Джанет проснулась с решительным настроем взять свою жизнь под контроль. Дэвид оказал ей неоценимую услугу. Он сумел заставить ее понять, что своего ребенка она никому не отдаст. Она найдет способ прокормить и себя, и малыша. Вдвоем они пробьются в этом мире. Это было важное открытие. Главное, она и ее ребенок будут вместе, а ее любви хватит, чтобы ребенок не заметил отсутствие отца.
Пусть ее сердце разрывается от любви к Дэвиду, но, расставшись с ним, взамен она получит большее. Как только ребенок родится, у нее не будет времени страдать из-за мужчины, хотя Джанет чувствовала, что эта рана никогда не зарастет.
Она позавтракала и убирала со стола, когда зазвонил телефон. Джанет еще не приняла решения относительно понедельника и страшилась услышать голос Дэвида, но, поколебавшись, все же сняла трубку. Дэвид, если бы хотел поговорить с ней, то позвонил бы в дверь.
— Джанет Андерсон! — Услышав голос матери, Джанет сразу поняла: что-то случилось. — Почему ты не сказала мне, что беременна?! Как ты могла уехать и ничего никому не сказать?!
Даже собственной матери?! Как ты могла?!
— Я не могла, мама, — прошептала Джанет. — Мне казалось, что я не оправдала ваших надежд. Мне хотелось убежать и скрыться. Как ты узнала?..
— Мне сегодня утром позвонила Мэри. Она сказала, что ей сообщил об этом две недели назад Дэвид. Неудивительно, что размолвка с Ральфом выбила тебя из колеи. Неужели о твоей беременности известно всем, кроме меня?
У Джанет потемнело в глазах. Дэвид рассказал обо всем своей матери. Он предал ее. Мэри не обмолвилась на этот счет ни словом, но предупредила, чтобы Джанет не заблуждалась относительно намерений ее сына. Она боялась, что Джанет липнет к ее бесценному сыночку, чтобы найти отца своему ребенку.
Тете Мэри больше не о чем волноваться, мрачно подумала Джанет. Я откажусь от приглашения Дэвида на ужин. Я вычеркну Дэвида из своей жизни.
— Джани? — Дрожащий голос матери вернул Джанет к реальности.
— Знают только Дэвид и тетя Мэри, — заверила ее Джанет и со страхом спросила:
— Что говорит папа?
— Я ему еще не сказала. Мальчикам тоже ничего неизвестно. Иначе они достанут Ральфа из-под земли, чтобы заставить на тебе жениться. Дорогая, что ты собираешься делать с ребенком?
— Я хотела отдать его на усыновление, — призналась Джанет, — но я не могу пойти на это, мама. Я не могу бросить ребенка и не видеть, как он растет, не знать, счастлив ли он, любим ли. Я не могу обречь себя на вечные муки.
— Конечно, милая. — Мать вздохнула. — Приезжай домой. Возвращайся к нам, Джани. Позволь нам заботиться о тебе. Все образуется, вот увидишь. Приезжай домой.
И Джанет вдруг увидела свет в конце туннеля. Как все просто! Она родилась и выросла в Холодном Ручье. Все ее там знают. Джанет не сомневалась, что о ней посудачат некоторое время, но она была готова с этим смириться. В конце концов, быть матерью-одиночкой не преступление.
— Я должна поставить в известность своего шефа, что увольняюсь, а потом приеду.
— Нет! — с отчаянием выкрикнула мать. — Не хочу, чтобы что-нибудь повлияло на твое решение! Приезжай! Сегодня же!
Господи, как Джанет хотелось последовать материнской мольбе — сложить вещи в машину и умчаться. Забыть о Сакраменто и навсегда вернуться в милый ее сердцу Холодный Ручей.
Джанет хотелось этого больше всего на свете.
Нет, больше всего она хотела, чтобы Дэвид ответил на ее любовь взаимностью. Но это было из области фантазий.
— Хорошо, — сказала она, — я уеду завтра утром, как только поговорю с шефом. За квартиру я заплатила до конца месяца, так что у домовладельца претензий не будет, хотя я, вероятно, потеряю залог.
Мать на другом конце провода смеялась и плакала одновременно.
— Все образуется, Джани, вот увидишь. Мы с нетерпением ждем твоего возвращения. Мы очень по тебе скучаем. Особенно папа.
— Надеюсь, он не осудит меня за ребенка.
— Не волнуйся. Он будет очень рад, что ты возвращаешься, так что согласится на все. В конце концов, ты собираешься подарить нам первого внука. Не переживай, все будет хорошо. До скорой встречи, родная.
— До скорой встречи, — прошептала Джанет, проглотив комок в горле.
Она повесила трубку и рухнула на стул. Что она натворила? Как всегда, она сначала делает, а потом думает. Но что ей терять здесь, в Сакраменто? Работу? Но не о такой она мечтала. В любом случае, пока ребенок не подрастет, ей будет пока не до карьеры.
Терять Джанет и вправду было нечего. У нее не было ни друзей, ни семьи, ни Дэвида. До возвращения домой ей предстояло сделать кучу дел. К счастью, вещей у нее немного, она быстро соберется, останется только перенести чемоданы в машину. Потом она скажет Бену, что квартиру, которую она занимала, можно снова сдавать. После чего она сообщит на работе, что увольняется, — и она свободна.
Дэвид сидел в одиночестве в конференц-зале в ожидании Ричарда Твейна и барабанил пальцами по полированной поверхности стола. Эта дурная привычка проявлялась всякий раз, когда он нервничал, и он не мог от нее избавиться.
Чтобы успокоиться и собраться с мыслями перед важной встречей, Дэвид специально пришел пораньше. Слишком многое зависело от ее результатов. Все, к чему он стремился все эти годы, приблизилось на расстояние вытянутой руки. В случае удачи его ждет карьерный взлет.
