Кэрол Марш - Золотое утро
— Боже! — Кэти была в шоке. — И Руфус понятия не имеет, что наделал? Это же ужасно!
— Это больше чем ужасно! Это преступление. О Хэнк! — вдруг простонала Барбара и залилась слезами.
Кэти вдруг стало ее безумно жалко. Можно себе представить, какую боль испытывала эта женщина. Любимый человек оказался вором…
Утерев глаза, Барбара принялась умолять:
— Ты ведь никому не скажешь, верно? О Господи! Ты была права. Мне не следовало говорить тебе этого.
Кэти сочувственно произнесла:
— Не сожалей. Тебе необходимо было открыться кому-нибудь.
— Обещай, что никому не скажешь, — попросила Барбара.
— Но люди должны знать, иначе Кинкайду конец. Ты просто не сможешь скрывать того, что сделал Хэнк. Может, тебе стоит рассказать все брату?
— Фиске? Я знаю, он догадывается, что Хэнк вовлечен в темные дела, но не представляет, насколько серьезно. Как ему сказать? Обещай, что разговор останется между нами!
Кэти задумалась. Как она может отказать Фиске в оружии, необходимом для того, чтобы отстоять остров? Несмотря на неоднократные заверения, что будет держаться подальше от острова и его обитателей, она полюбила Кинкайд и его жителей: увлеченного птицами Лауринга, копающуюся в саду Дороти, открывшую талант Тэда Джози и, наконец, Фиске.
— Не могу.
— Пожалуйста, — молила Барбара, — позволь мне самой решить этот вопрос.
Боль в ее глазах вызвала у Кэти сочувствие, она неохотно сдалась:
— Хорошо, обещаю, что никому не скажу, но и ты, в свою очередь, должна пообещать мне.
— Чего ты хочешь?
— Чтобы ты обо всем рассказала Фиске еще до конца недели. Обещаешь?
— Да!
Выйдя из дома на лужайку, где вовсю шли танцы, Кэти оглянулась в поисках знакомых лиц. Вот Джози с Нельсоном, Клэр с Фордом, Диана с Джунно… За столом она увидела Тэда, что-то увлеченно рассказывающего Лизе. Лицо у него раскраснелось, руками брат отчаянно жестикулировал. Не иначе как посвящал собеседницу в одну из своих историй о Максе. Она подумала, не пора ли отвезти его к Нортропам, и тут вздрогнула от знакомого голоса:
— Разрешите вас пригласить?
— Спасибо. Не думаю, что буду сегодня танцевать, — совсем неубедительно ответила она.
— Нет будете!
Фиске твердо взял ее за руку и повел к танцующим, там молча обнял и прижал к себе. Кэти закрыла глаза, опасаясь, что слезы польются по лицу неудержимыми потоками.
Она старалась напомнить себе, что этот мужчина опасен. Он строил планы, не спросив на то ее согласия, заставил ее выйти из себя и вообще променял ее на какую-то Синди Пэк. У них нет ничего общего, кроме Кинкайда. Но сердиться на него не могла. Хотелось поднять голову так, чтобы губы оказались около его губ и чтобы он поцеловал ее, как тогда, в Нью-Йорке.
В танце Фиске незаметно отвел свою партнершу за угол дома, где они оказались в полном одиночестве. Музыка прекратилась, однако Фиске продолжал сжимать Кэти в объятиях.
— А получилось не так уж плохо, верно? — наконец тихо спросил он.
Кэти кивнула. Ей все еще хотелось, чтобы он поцеловал ее, но Фиске не сделал этого. Очень осторожно отпустил, спокойно прислонился к стенке, достал из кармана трубку и закурил.
"Что же случилось с Синди Пэк?" — подумала она.
— Устали?
— Немного.
— Хорошо провели время?
— Да.
— Помнится, раньше вы были гораздо разговорчивее, — в его голосе звучали смешливые нотки.
Кэти ничего не ответила, сорвала листик герани и, смяв его, поднесла к носу.
Некоторое время оба молчали. Потом Фиске сказал:
— Я люблю, когда все островитяне собираются на праздник. В городе мы редко встречаемся. Времени не хватает. Вот когда стану старым, буду жить здесь.
Луна стояла совсем низко над водой, запах самшита смешивался с запахом жимолости, растущей на пригорке за домом. Кэти смотрела на воду. Фиске положил руки ей на плечи. Все поплыло перед ее глазами. В голове творилось что-то невероятное.
Она повернулась лицом к нему:
— Фиске, не надо… Я не могу…
— Можешь…
Он притянул Кэти к себе, крепко обнял и прижался к влажным губам. Не в силах сопротивляться, она ответила на поцелуй.
Дрожащим от волнения голосом Фиске прошептал:
— Я влюбился в тебя, Кэти.
Она вырвалась.
— Это невозможно! Ты не можешь влюбиться в меня.
Фиске схватил ее за руку, не давая ей уйти.
— Господи, ну почему? Почему?
— Этого не может быть. Мы слишком разные. Я не могу бросить…
— Я не требую, чтобы ты отказалась от чего-то. Просто прошу, будь в моей жизни! — Фиске легонько встряхнул ее.
И тут Кэти испугалась. Еще немного — и она уступила бы, потеряла бы свою независимость, карьеру, надежду дать Тэду возможность начать новую жизнь. Превратилась бы в глупую женщину, поддавшуюся мужскому обаянию. Выдернув руку, она отступила и побежала прочь.
Когда Кэти выбежала из-за угла на лужайку, вспыхнул фейерверк.
18
После минутного замешательства Фиске рванулся за ней, но, повернув за угол дома, обнаружил, что Кэти исчезла. Не обращая внимания на фейерверк, стал пробираться сквозь толпу, высматривая стройную фигурку. Лица людей были устремлены в небо, где разноцветными шарами вспыхивали огни. Расстроенный, он пересек лужайку и наконец заметил Кэти. Вместе с братом она садилась в машину Лаурингов.
Изумленный, Фиске остановился и так стоял до тех пор, пока за поворотом не скрылись огни машины. Злость кипела в нем. В темноте кто-то толкнул его, и он едва сдержался, чтобы не выругаться. Кэти сбежала от него, словно от какого-то монстра. Дала ясно понять, что не желает иметь с ним ничего общего. Ну хватит! Он тоже вычеркнет ее из своего сердца. Постепенно злость уступила место печали. Сейчас даже трудно было поверить, что вечер начинался с отличного настроения; радость испарилась, душа сжалась от тоски.
С угрюмой улыбкой Фиске заказал водку с тоником, потом еще и еще.
Очнувшись, он с удивлением обнаружил, что Джунно и Джози выгружают его около Мэнор-хауса. Они смеялись, но их голоса едва доходили до него. Фиске с трудом поднялся, попрощался с друзьями и пошел прогуляться.
Очнулся в лодочном сарае, смутно вспоминая, как сюда попал, побрел к пляжу, кляня себя за то, что так поддался непокорной девчонке. Ни одна женщина не стоила этого.
"Кэти — не любая", — признался Фиске сам себе. С самой первой встречи он почувствовал, что она отличается от всех других женщин, с которыми раньше ему приходилось иметь дело. Фиске уважал ее преданность профессии, потому что сам так относился к своему любимому делу. Старался не обращать внимания на ее привлекательность, но обмануть себя был не в силах. Встречаясь с этой девушкой, чувствовал себя околдованным.
