Збигнев Ненацкий - Соблазнитель
– Простите меня, господин Эвен. Пора идти. Уже очень поздно.
* * *– Замок в Блуа очень красив, правда, господин Эвен? В шестнадцатом веке он был во Франции тем, чем позже стал Версаль. А кабинет Екатерины Медичи, где показывают всевозможные тайники, секретные ящички для драгоценностей и ядов… Говорят, что не все тайны этого кабинета до сегодняшнего дня раскрыты. Но я хотел бы поговорить с вами не об этом, господин Эвен. Меня что-то вчера в вашем рассказе встревожило. Я думал над этим перед тем, как заснуть, да и сегодня весь день, а в автобусе место рядом с вами заняла нахальная малышка Ивонна. Современные матери совершенно не следят за своими дочерьми. Что вырастет из этой малышки? Нимфоманка, правда, господин Эвен? Так вот, меня встревожило, что вы так часто повторяли слово «любовь», а по сути дела, речь шла о неких эротических приемах, в известной степени механических, которые, понятное дело, имеют значение для достижения чувства счастья и любви, но, по существу, любовью не являются. Под словом «любовь» мы понимаем возвышенное чувство, нечто почти мистическое, огромную и неповторимую красоту, величайшее озарение, опьянение, которое, согласно Фрейду, является сублимацией сексуального влечения, и одновременно им не является, поскольку в определенный момент переходит как бы в совершенно иное качество.
– Правильно. Это совершенно иное качество. Однако так бывает не только с любовью, но, похоже, с любым произведением искусства. Возьмите, к примеру, скульптуру великого художника. Вы смотрите на нее и ощущаете чудесное озарение, почти мистическое чувство прекрасного и восторга. А я подхожу к этому произведению и говорю: мы видим хорошо обработанный кусок липы, тополя, ясеня, черного дерева. И я тоже прав, не так ли? Рассматривая произведение великого художника, переживая минуту чудесного озарения, вы вряд ли вспомните о кусочке липы, тополя или ясеня, вы не думаете о твердых резцах и огрубелых руках скульптора, о десятках учеников, которые помогали ему стучать молотком, одним словом, вы думаете о величайшем таланте, но одновременно вы, как правило, забываете, что только талант плюс искусство создают шедевр с почти мистическим содержанием. Или другой пример: вы едите блюда – изысканного вкуса, но вам не приходит в голову вспомнить, что там, где-то внизу, в темном подвале, кто-то лихорадочно работал у горячей печи, резал куски мяса в клубах дыма от кипящего фритюра и сгоревшего масла. У меня нет претензий к писателю, который восхищается мистическим чувством, называемым любовью, смакует его и наслаждается как истинный гурман в роскошном ресторане. Но я, как повар, должен иметь представление о том, какие компоненты нужны, чтобы получить такое прекрасное блюдо, мне следует знать, что для возникновения чувства, называемого любовью, необходимы соответствующие условия. Хорошо прожаренный бифштекс – это совсем не то, что вол, который пасется на лугу. Однако, тем не менее, не может быть бифштекса без убитого вола. И хорошая хозяйка обязана хоть немного разбираться в анатомии животных, чтобы велеть мяснику вырубить из целой туши кусок филейной вырезки. Художник, прежде чем создаст для людей произведение, которое будет вызывать восторг и почти мистическое чувство прекрасного, должен, дорогой друг, долго ходить в учениках у различных мастеров. Любовь является чувством возвышенным и почти мистическим, но искусству любви нужно учиться так же, как учатся держать в руках нож и вилку. Чтобы понять любовь, нужно, к сожалению, спуститься в темную и мрачную кухню, к пышущей жаром печке, смотреть на кровавые куски мяса, на сверкающие ножи, вдыхать запах фритюра и плакать при шинковке лука. Существуют люди, у которых после посещения кухни пропадает желание есть. Можно встретить людей, которые, лично познакомившись с писателем, не хотят потом читать его книг, потому что он показался им и глупым, и отвратительным.
– Но я хотел бы спуститься в эту кухню, господин Эвен.
– Зачем? Чтобы упасть в обморок? Один литературный критик заявил, что знакомство с конструкцией подводной лодки никак не поможет нам понять «Ветер с моря». Если вы хотите есть бифштекс, вам не обязательно смотреть на волов, пасущихся на лугу. Существует столько прекрасных книг о любви, читайте их и постарайтесь понять это чувство, его разнообразные ощущения, нежные краски и оттенки. Это чувство размещено в верхней части человеческого тела, так же как залы для приема гостей в хорошем ресторане расположены наверху. Место кухни внизу. Ниже пояса находятся половые органы человека. Чтобы писать о любви, вовсе не надо герою расстегивать ширинку или заглядывать девушке между ног. Другое дело – гинеколог, вы сами понимаете.
– И все же я хотел бы спуститься вниз, господин Эвен. Меня интересует человек целиком, а не только от пояса до головы. В последнее время, когда я читаю какую-нибудь книгу, мне хочется, чтобы в ней было сказано, что и почему. Почему герой полюбил Марию, которая была глупой и пустой, а не Зофью, которая тоже была красивой, но к тому же благородной и умной? Почему Вокульский полюбил Изабеллу Ленцкую, а не госпожу Ставскую?
– Потому что у нее в квартире воняло цветной капустой. Это и в самом деле жуткий запах.
– Действительно, так говорят, – согласился я. – Говорят еще, что у него был комплекс неполноценности, он хотел подняться в высшие слои общества, вырваться из подвала Хопфера и что Ленцкая для него олицетворяла эти слои. Но вы сами говорили, что человек носит не только пиджак, но и брюки. С ширинкой.
– Хорошо. Я вам расскажу о любви. Но прошу дать мне знать, когда вас начнет тошнить.
– Меня лечил известный терапевт, доктор Иорг. Он делал мне серьезную операцию и говорил: «Кричите, если будет больно». Но мне вовсе не было больно. Точнее, не так уж больно.
– Отлично. Начинаем. Урок первый. Не существует никакой общей правды о любви, есть только правда индивидуальная, свойственная отдельному человеку. Другими словами, все книги о любви говорят вам неправду и не только не отражают наши собственные переживания, но и вообще чаще всего не имеют с ними ничего общего. Вы можете смело совершить то, что сделал я: выбросить романы о любви как полностью бесполезные и заняться поисками собственной правды о ней. Конечно, можно исходить и из противного: каждая книга о любви говорит правду при условии, что она рассказывает о каком-нибудь конкретном мужчине и какой-то конкретной женщине. Это их правда о любви, но это вовсе не значит, что такой же будет ваша правда. Сотни тысяч людей видят произведения Микеланджело, но каждый человек переживает их по-своему. Поэтому писатели будут сочинять книги о любви, а мы будем их с интересом читать, поскольку из них мы узнаем правду о чьей-то любви. Вы меня поняли?
