Джойс Данвилл - Три принца
– Он должен быть в сознании, – тихо сообщил ей Мэтью, – но это едва ли можно назвать сознанием. Кажется, будто ему просто не хочется выходить из прострации. Не хочется бороться. Но он должен выйти из этого состояния. Ты понимаешь меня, Верити? – Он быстро взглянул на нее. – Я не знаю, что случилось между вами, но, вероятно, что-то случилось… Но если ты можешь забыть это и если это может помочь, тогда попытайся.
– Ничего не было, Мэтью, но я попытаюсь… – Верити села около лежащей неподвижно фигуры.
Она слышала, как Мэтью вышел, но она знала, что он рядом.
– Барт, – сказала Верити мягко. – Барт. Мужчина не ответил.
Она сидела еще какое-то время, время от времени повторяя: «Барт…» Но он по-прежнему не шевелился. Потом, не в состоянии больше этого вынести, Верити наклонилась над ним и позвала:
– Барт, я здесь. Верити здесь. Барт, твоя жена здесь. Я, твоя жена, здесь…
Она сказала это еще несколько раз, прежде чем он пошевелился в ответ. Затем, медленно открывая глаза, Барт Принц посмотрел на Верити и сказал:
– Моя жена. – И снова закрыл глаза.
Вскоре Мэтью вернулся. Вместе с ним пришли еще несколько врачей. Они проводили Верити из палаты.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Мэтью появился опять, но когда он пришел, он улыбался.
– Я не задаю никаких вопросов, я даже не спрашиваю, была ли у тебя истинная причина войти туда, Верити… миссис Принц. Все это может подождать. Главное сейчас – результаты.
– И они?
– Замечательные. Наступил перелом. Барт борется за возвращение. Может быть, ему предстоят сложные моменты, и я не сомневаюсь, что он будет плохим пациентом, но он будет пациентом, Верити. Он будет, дорогая!
Они вместе шли по коридору. Верити спросила Мэтью о Кассандре и слушала, хотя и невнимательно, как он с энтузиазмом рассказывал об отремонтированной квартире над своим кабинетом, о том, как Кэсси восхищается ею, как она решила работать медсестрой в его приемной, и что он тратил свою жизнь впустую, пока не встретил Кассандру.
– Все Принцы тратили свои жизни впустую.
– Что, Верити?
– Извини, Мэтью, я думала о своем.
Итак, перелом, к счастью, наступил, и Барт будет жить. Но что сделала она? Что сказала?
Верити отчаянно пыталась вспомнить, понять, что из того, что она сказала Барту, так повлияло на его состояние.
На следующий день Верити, по настоятельному совету Присциллы и Питера, вернулась в «Женский замок» и была рада этому, по крайней мере, работа помогала ей заполнить часть медленно тянущегося времени.
Верити не позволяла себе думать о будущем и не могла думать о прошлом. Прошлое было слишком печальным.
Мэтью сказал Питеру, а Питер передал ей, что Барт все еще находится в реанимационном отделении. Никаких посетителей. Никаких телефонных звонков. Но после первых сложных недель его дела, судя по всему, пошли на поправку.
Эти недели показались Верити годами. Когда я буду знать, знать наверняка, думала она, что у него все будет хорошо, я просто уйду. Но на этот раз я оставлю адрес, никакой анонимности. По крайней мере, оставить адрес было справедливо. Верити усмехнулась. Все справедливо, вспомнила она, в любви и на войне. Только что касается ее и Барта, это всегда была война.
Да, мне придется уйти, постоянно твердила она себе. Все, что Присцилла сказала тогда о Барте и о ней, могло быть только плодом воображения Присциллы, потому что Барт никогда не давал никаких поводов к этому. Влюбленная девушка, какой была Присцилла, естественно, могла вообразить любовь в каждом.
Мысли о Присцилле напомнили Верити об Адель. Неужели она ошибалась относительно жены своего умершего брата?
И словно бы для того, чтобы разрешить все сомнения Верити, в магазине как-то к концу дня появилась Адель. Она выглядела очень элегантно и мило и, без сомнения, знала об этом. Но это была другая Адель, хотя потребовалось определенное время, чтобы Верити поверила в это. Адель дождалась, пока Верити обслужит клиента, а потом сразу перешла к делу:
– Я знаю, ты обожала Робина, Верити, и я тоже любила его, по-своему, конечно, поэтому я чувствую, что должна сказать тебе это сама, чтобы ты не узнала от кого-то еще и… ну… не обиделась.
На секунду сердце Верити заныло так сильно, что, казалось, она не вынесет этого. Могло ли это быть?.. Нет, Присцилла же сказала… Но Питер и Мэтью не сообщали… Кроме того, с Бартом все еще нельзя было связаться, поэтому он не мог послать за Адель, договориться с ней, чтобы они…
Верити не осознавала, что в волнении несколько раз произнесла имя Барта, пока Адель тихо не рассмеялась:
– О, ты абсолютно в этом не права, моя дорогая.
– Но ты… ты…
– О, я знаю, у тебя сложилось такое впечатление, я полагаю, это из-за моего характера. У меня был не лучший период. Я уже говорила тебе.
– Да, говорила…
– Но Карл не стоил того… – Адель снова рассмеялась, на этот раз печально.
– Карл?
– Да, в конце концов он и не уговаривал меня… Лучшие свои годы я провела в этом обмане. – Ее красивое лицо исказила гримаса недовольства.
– Я всегда понимала твои намерения.
– Да и я свои тоже. Я одна из тех, кто причиняет страдания другим, потому что это помогает им справиться со своими собственными неприятностями. Я ни разу не сделала кого-нибудь счастливее.
– Значит, Барт никогда не был?..
– Нет, он был лишь «рукой дающего». Между прочим, можешь сказать ему, что теперь я знаю правду, хотя сейчас это не имеет значения… Правда в том, что не было денег Рамсея и что он предложил себя взамен… свою любовь, если тебе нравится.
– Тебе?
Адель долго недоверчиво смотрела на Верити.
– Да ты просто глупа, – сказала она наконец. Немного помолчав, она продолжала: – Ты можешь также сказать Барту, что я больше не нуждаюсь в милостыне с вашей стороны. Видишь ли, Карл… – Адель многозначительно посмотрела на свои руки, и Верити увидела на ее пальце обручальное кольцо с большим бриллиантом. – Да, это Карл, – гордо подтвердила Адель. – Наконец это произошло. Я знаю, что ты думаешь обо мне, и я не виню тебя, но поверь, Робин был счастлив со мной, несмотря ни на что. Можешь ли ты, наконец, понять это?
– Я попытаюсь, Адель.
– Пойми также вот что. Будь на моем месте Робин, он сделал бы то же, что собираюсь сделать я… он женился бы еще раз. Я тебе говорила, мы были очень схожи. – Мимолетная улыбка пробежала по губам Адель. – Но сегодня что-то иное появилось во мне. Это кажется смешным на первый взгляд, но я хочу поставить все точки над «i» до того, как уеду.
– С Карлом?
– Да. – Адель пожала плечами. – Во-первых, я хочу, чтобы ты знала и сказала Барту, что я больше не буду просить милостыни. Никогда… У Карла есть больше, чем надо нам двоим. Также я хочу, чтобы ты поняла, что между нами ничего не было – между мной и Бартом. Не скрою, одно время я, наслышанная о возможностях его семьи, пыталась найти контакт с ними, но они только жалели меня. Барт, конечно, был добр ко мне. Он вообще по натуре очень мягкий человек.
