Анна Богданова - Самый бешеный роман
– Так ты теперь одна?
– Нет, сегодня встречаюсь с рентгенологом. Такой забавный парнишка! Слушайте, ну все, мне пора.
– Может, пива? – неуверенно спросила Икки.
– Нет уж, дорогая, уволь. Пьянствуйте сами – с меня прошлого раза хватило.
И мы с Пулькой уехали, оставив Икки с Овечкиным(ой) пьянствовать. Я рвалась к телефону в надежде, что сегодня мне позвонит «Лучший человек нашего времени». Пульхерия довезла меня до дома, всю дорогу убеждая бросить Кронского. Я не поддавалась.
– Ну, как хочешь. В конце концов, это не мое дело, – сказала она и закрыла эту неприятную для меня тему. – Слушай, мне нужна новая машина. Я все-таки решила продать свою колымагу. Ты говорила, что у тебя кто-то в автосалоне есть?
– Да, мой потенциальный жених.
– Может, он мне скидку какую-нибудь сделает?
– Может.
– Как-нибудь заскочим к нему? Ладно?
– Конечно, – сказала я и, попрощавшись с Пулькой, побрела к подъезду.
– Мань! Машка! – крикнула она, вылетела из машины и подбежала ко мне. – Ты на меня не обижайся! Я просто знаю очень много печальных случаев! Ну, ты меня понимаешь… Будь поосторожнее с ним. Береги себя. Если что, сразу ко мне. Я ведь понимаю, любовь зла – полюбишь и козла… Ну все, пока. – Она чмокнула меня в щеку, села в машину и уехала. Я стояла и смотрела ей вслед. В эту минуту я отчего-то чувствовала себя глубоко несчастной.
* * *«Лучший человек нашего времени» все не звонил, и я с головой ушла в работу. Теперь я жила не своей жизнью, а жизнью своих героев.
«Вчера я открылся Генриетте, потому что дальше скрывать свои чувства уже не мог. Она сначала рассмеялась мне в лицо, а я сказал, что если настолько противен ей, то, не задумываясь, уйду из ее жизни и она меня больше никогда не увидит. И это не шантаж, это только доказывает мое глубокое чувство к ней: безумно любя, я способен отказаться видеть ее, разговаривать с ней, вдыхать аромат ее волос. Это настоящая жертва с моей стороны, а на жертву способен только человек, любящий по-настоящему, – той любовью, которая не требует своего, т.е. не эгоистической, не стяжательной любовью.
Видимо, это-то и тронуло ее, задело, короче, она поняла, что в ее жизни, может, впервые появился человек, которому от нее ничего не нужно. И это возымело свое действие – у нас была незабываемая, волшебная ночь. Этой ночью Генриетта стала наконец моей…»
И когда Генриетта в придуманной жизни наконец сдалась, в мою настоящую жизнь прорвался Алексей Кронский.
– «Уходящая осень», как ты там? – прокричал он в телефонную трубку.
Как я? Хотелось бы знать, куда он исчез, но кто я такая, чтобы задавать подобные вопросы – мать, жена, сестра? Всего-навсего случайная знакомая, и я просто ответила, что у меня все в порядке.
– Не хочешь приехать ко мне? Я встречу тебя на «Маяковке», у памятника.
Конечно, я хотела. С одной стороны, я не знала, чем закончится это очередное свидание, но отказаться увидеть «Лучшего человека нашего времени» было свыше моих сил. И я согласилась.
Алексей жил на последнем этаже высотного дома, затерявшегося в путаных двориках старой Москвы, недалеко от станции метро «Маяковская». В принципе от моего дома я могла бы дойти до него за сорок минут.
Пока мы поднимались на лифте, мой герой снова взялся за свое.
– Нет, только не здесь, – твердо сказала я. – Не здесь!
– Почему? Какая разница где! Тебе это не нравится? Это же интересно – лифт могут вызвать в любую минуту, и в любую минуту он может открыться. Тебя что, это совсем не будоражит?
– Нет, это уж слишком.
– Не хочешь, как хочешь, – равнодушно ответил он.
Наконец-то мы поднялись.
Чтобы хоть немного ориентироваться в квартире сочинителя детективов, нужно было прожить там, по крайней мере, неделю. Много света, почти никакой мебели. Или это зрительный обман? Мебель все же была, но за счет огромного пространства казалось, что ее нет вовсе. Окна во все стены, бетонная лестница на второй этаж… Ступенчатая архитектура квартиры сначала удивила меня, а потом подавила. Комнат не было вообще – одно гигантское помещение. Я долго осматривала необычную квартиру «Лучшего человека нашего времени», периодически спрашивая: «А где у тебя кухня?», «А кабинет?» – и вдруг вдалеке, у окна, заметила широченную кровать. Я направилась к ней, решив сразу занять позицию и продолжить то, что было начато в лифте. И никаких туалетов!
– Нравится, как я живу?
– Ага, необычно.
– Ну, пошли куда-нибудь погуляем.
– Зачем? – удивилась я.
– А чего дома-то сидеть! – воскликнул он, а глаза хитро заблестели, как в прошлый раз – тогда, в ресторане.
«Ни за что никуда не пойду!» – подумала я и спросила:
– Зачем же ты приглашал меня?
– Чтобы ты посмотрела, как живут лучшие люди отечества. И еще… Хочешь, мы с тобой здесь справим Новый год?
– Вдвоем?
– Да, – загадочно промурлыкал Алексей.
– Хочу, – не раздумывая, брякнула я.
– Пошли воздухом дышать. – И он потащил меня к двери.
Погода на улице была омерзительная – шел мелкий, частый дождик. Холодало, казалось, с каждой минутой, и дождь незаметно превратился в снег, вернее, крупу, которая безжалостно хлестала по щекам. Над городом быстро сгущались сумерки. Сидеть бы дома, в тепле! Но писателю детективов дома не сиделось даже в такую погоду.
Воздухом мы дышали в парке где-то на окраине города. Я ничего не хочу сказать, там, конечно, было очень красиво – снег искрился, окрашенный в разные цвета от вмонтированных подсветок и фонарей. Было даже романтично – так, что я скоро перестала жалеть, что мы сюда приехали.
Мы бродили по дорожкам, просто гуляли, и мне стало хорошо и спокойно на душе. Так спокойно, что я не заметила, как мы очутились в неосвещенной зоне парка, где не было ни одной живой души.
– Куда мы идем? – настороженно спросила я.
– Смотреть военную технику.
– Зачем?
– Тебе что, неинтересно?
– Но ведь темно, мы ничего не увидим, давай лучше приедем завтра с утра.
– Дудки!
Вдалеке зачернелись танки, самолеты, грузовики – видны были только их очертания. Мы подошли ближе, и Алексей с жаром принялся объяснять преимущества той или иной боевой машины. Я ничего не понимала, но слушала с большим интересом. Слушала, слушала, как он вдруг захохотал, подхватил меня на руки и усадил на крыло «кукурузника» (хотя точно сказать не могу – был ли то «кукурузник» или нет, потому что я в этом не разбираюсь).
– Сними меня! – кричала я. – Немедленно сними меня отсюда!
– Чш-чш-чш-чш. Не надо так кричать, – прошептал он мне на ухо.
И снова произошло все то, что произошло в мужском туалете. Правда, как это могло совершиться на крыле «кукурузника», до сих пор остается для меня загадкой. Но несмотря ни на что – я не лгу – что было, то было.
