Стефани Лоуренс - Веский довод
Доминик ответила, что ей все равно, что делать — главное, она может помочь чем-то.
Облачившись в зеленый халат и надев маску, Доминик вошла в операционный зал. Ей странно было сознавать, что маленькое неподвижное тельце, лежавшее на столе под ослепительной лампой, это тот подвижный симпатичный мальчуган, который не так давно был на приеме в больнице.
— Скальпель, сестра, — властно велел Конрад, склонившийся над столом.
Доминик задержала дыхание, когда он делал первый надрез, и потом с восхищением следила за скупыми, четкими — ни одного лишнего! — жестами Конрада. Она облегченно вздохнула, когда Конрад извлек больную почку, и поместила ее в специальный контейнер, который, по заведенному порядку, должен был отправиться в лабораторию на исследование.
Замена больного органа на искусственный прошла без сучка без задоринки. Доминик снова восхитилась профессионализмом Конрада и подумала, что он правильно поступил, отдав предпочтение хирургии. Он — хирург от Бога, золотые руки.
— Все, почка работает! — с торжеством провозгласил он некоторое время спустя, разгибая затекшую спину. — При хорошем послеоперационном уходе, которым славится Бейбиз Хоспитал, Алан скоро поправится.
Доминик знала: это сигнал к тому, что операция закончилась и можно убирать операционную. Она уже собралась приступить к уборке, как почувствовала, что кто-то подошел к ней. Это был Конрад.
— Сестра Барнес, не хотите побыть с Аланом, пока он не придет в себя после наркоза?
— Конечно, хочу, сэр!
— Спасибо за то, что ты предложил мне посидеть с Аланом, — сказала Доминик, подливая кофе в чашку Конрада. — А то в операционной у меня было ощущение, что я ничего не делаю.
— Ты помогала мне своим присутствием. К концу дня я зайду к нашему маленькому пациенту посмотреть, как он там. Но теперь за ним будут наблюдать главный хирург отделения и его бригада.
— Когда я уходила из палаты, у Алана был хороший цвет лица и нормальная температура.
— Если хирург делает свое дело хорошо, никаких осложнений не должно возникнуть.
Помолчав немного, Доминик сказала:
— Видно, что тебе очень нравится хирургия и у тебя хорошо получается.
— Хорошо? Только и всего?
— Ну ладно, на очень высоком профессиональном уровне, — уступила она.
— Ой-ой-ой, что-то ты совсем захвалила меня.
— Я просто констатирую факт. — Доминик немного помолчала. — Я часто удивлялась, почему ты согласился на работу в детской больнице?
— Потому что много слышал о том, какая здесь красивая старшая сестра, — отшутился Конрад, и в его глазах запрыгали чертики.
— Я серьезно! Почему ты не пошел работать хирургом в нашу больницу?
Прежде чем ответить на этот вопрос, Конрад шумно выдохнул струю воздуха из легких.
— У меня была неудачная операция. После окончания университета я был назначен врачом в больницу штата Мичиган и первым произвел там операцию по трансплантации. Я думал, что работаю с профессиональной бригадой…
Доминик встала из-за стола и, обойдя его, присела на угол. В глазах Конрада застыло мучительное выражение. Она положила руку ему на плечо. Но он, казалось, не заметил этого и продолжал смотреть в одну точку.
— Ты думал, что у тебя профессиональная бригада, — подтолкнула она его. — А что оказалось в действительности?
— Там был один врач, насчет которого я сомневался с самого начала. В прошлом он страдал алкоголизмом, но лечился и ко времени нашего знакомства уже лет пять не брал в рот ни капли. Он достался мне «по наследству» от коллеги, на место которого я пришел. Тот честно предупредил, что этот парень великолепный хирург, но за ним надо присматривать на случай, если он опять сорвется и запьет.
В первый год моей работы в той больнице он вел себя безупречно и в самом деле оказался очень талантливым хирургом. Поначалу я проверял его работу и интересовался, как он живет вне стен больницы, — иначе я просто не мог доверять ему жизнь пациентов. Но постепенно я начал расслабляться, очевидно, убедив себя в том, что он окончательно излечился от своего недуга. А затем и вовсе перестал следить за ним.
Доминик видела, как трудно Конраду вспоминать это. Она опустилась около него на колени и взяла его за руки.
— И что же произошло?
— Я поставил его во главе бригады, осуществлявшей удаление злокачественной опухоли. Пациент умер прямо на столе. Если бы я удосужился проверить коллегу, то узнал бы, что от него ушла жена и что накануне операции он пил ночь напролет. Его даже близко нельзя было подпускать к операционной.
— Я помню этот случай, — тихо сказала Доминик. — Суд тогда постановил, что пациент в любом случае прожил бы всего несколько месяцев и…
— Но он умер на столе! И не имеет значения, сколько он прожил бы — несколько месяцев или несколько дней! Я вел этого больного и обязан был удостовериться, что бригада хирургов готова к операции. И тогда же я решил, что не имею права занимать должность, по которой в моих руках находится жизнь и смерть людей.
— Я думаю, ты отнесся к себе слишком строго.
— Возможно. Но я не могу себя переделать. После суда я подал заявление об уходе.
— Но твое имя даже не упоминалось в газетах! Я помню наверняка, потому что ты… произвел очень большое впечатление на меня, когда работал у отца…
Конрад, казалось, даже не обратил внимания на то, что Доминик помнила о нем все те годы, которые они не виделись.
— Меня не вызывали в суд даже в качестве свидетеля, — отрешенно сказал он. — Суд посчитал, что тот хирург завалил операцию, и его уволили с работы. После этого он снова лег на лечение в наркологическую клинику. А я решил расстаться со скальпелем.
— Значит, ты бросил хирургию из-за того, что кто-то из твоих коллег совершил ошибку, так?
— Не кто-то, а мой подчиненный! Я отвечал за его действия! Я ушел из той больницы и устроился работать в клинику в Филадельфии.
— Ты действительно поколесил немало!
Конрад улыбнулся.
— Помнишь перекати-поле? — Он помедлил и добавил: — Поэтому я решил снова двинуться в путь — чтобы не обрасти мхом, сидя на одном месте.
Доминик ощутила, как ее горло сдавил холодный обруч.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она, слегка побледнев.
— Сегодня утром я снова почувствовал себя в операционной уверенно. У меня не было никаких опасений, что операция может закончиться плохо. И я был доволен тем, как работала вся бригада, включая тебя, Доминик.
— Не захваливай меня! Я всего-навсего делала свою работу! — Намек Конрада на его скорый отъезд сделал ее раздражительной. — Стало быть, тебе не нравится работа в Бейбиз Хоспитал?
