Наталия Терентьева - Бедный Бобик
Денис покачал головой, ощущая нехороший холодок в груди:
– Пойду узнаю насчет билетов.
Оксана протянула ему его же мобильный телефон, лежавший перед ними на низком столике.
– Давай прямо сейчас позвоним этому… который нас встречал… Борису.
Денис, еще не веря, что так все просто решилось сейчас с Оксаной, набрал номер. Ему сразу ответил тонкий голос гида, и Денис решительно заговорил:
– Алло, Борис, это Денис Турчанец… Мне бы пораньше в Москву улететь, устроишь? А, ну и черт с ним, пусть пропадает, купи новый билет. Могу и сам, конечно, электронный купить, но ты, может, все-таки сдашь старый? Завтра утром? Отлично. – Он посмотрел на жену, та, не поднимая на него глаз, не отрываясь от него, качнула головой. – Давай. Спасибо.
– Заглянешь ко мне на минуточку? – нежно спросила Оксана, почему-то отворачиваясь.
Денису показалось, что его рубашка намокла в том месте, где сейчас была голова жены. Плакала? Оксанка – плакала? Но тогда бы она не позвала его…
– На две, – сразу ответил Денис, пытаясь поймать ее взгляд, но Оксана выскользнула с балкона, только слабо помахав ему через плечо пальчиками. Вот тебе и хорошо ему знакомая, прямолинейная Оксана, не терпящая недомолвок и двусмысленностей…
– Да… – Денис, тем не менее довольный, что пока все получается без проблем – и самолеты летают, и билеты есть, встряхнулся и глянул на себя в стекло балконной двери. Только вот Оксанка… С ней что-то непонятно… Не такой уж он дурак, чтобы поверить в эти неожиданные ласки и поцелуи, когда она должна была насторожиться и начать выспрашивать его, что да как…
«Не ходи к той женщине, которая плачет тебе вслед…» – учила мама. Но мама ведь тоже женщина, и учила она его всегда со своих, женских, позиций. Да и многим ли маминым советам он следовал… Вот разве что «Не заводи много детей, ты сам мальчишка и никогда не повзрослеешь» – это напутствие он выполнил сполна, можно сказать, перевыполнил.
Но как приятно в минуты осознания своей слабости или трусости сказать себе: «Да, я – просто большой ребенок. Искренний и непрактичный. Не могу иначе. Живу, как душа прикажет, куда река вынесет… Сегодня – так, завтра… – еще не знаю как… Не загадываю, не планирую… И что я могу с этим поделать?»
Денис отогнал прочь неприятные мысли, заворочавшиеся в душе, и пошел к Оксане.
* * *В церкви после службы было много народу, туда-сюда сновали бабуси, с сосредоточенным видом вытиравшие наплывший воск, переставлявшие свечки поближе к иконам, выбрасывавшие огарки. Алена разглядывала лица людей, стоящих в разных уголках церкви: кто-то молился, кто-то просто смотрел на иконы, как на окошки в другой, потусторонний, загадочный мир, где есть таинственные существа, способные простить тебе твой самый страшный грех. Простить и отпустить его… Но на самом деле нельзя же войти в церковь клятвоотступником, предателем, насильником, а выйти – чистым и безгрешным, как трехлетний ребенок.
Церковники не устают повторять: надо самому осознать грех, почувствовать, что то, что давит сзади на спину, – это вовсе не груз прожитых лет, а все плохое, что было сделано за эти годы. Нашел в себе силы осознать – уже полдела. Теперь осталось прийти в церковь и попросить прощения. И кто-то там, в загадочном мире, имеет силу и право сказать: «Ну ладно, не майся больше. Сделал – ничего. Только больше так не делай. Прощаем тебя…» И вот уже больше за спиной не давит и на сердце не скребет, и ничто не будит посреди ночи, в часы, когда все, о чем не хочется думать днем, встает перед тобой и требует: «Разбирайся!» Теперь же ты сам по себе, а грех твой – сам по себе. И тебя больше не мучает. Но ведь то плохое, что было совершено, никуда не делось, оно так и осталось в прошлом, которое не изменить, в душах людей, которым было плохо из-за тебя… С этим как быть?
Чем дольше Алена работала в церкви и волей-неволей вслушивалась в то, что говорится на службе, тем чаще она задумывалась, что точно есть какая-то тайна, какая-то высшая сила, посланцы которой и рассказали людям о моральном законе. Либо сами они его и придумали и теперь следят за тем, как он здесь, на Земле, соблюдается. Или уже не следят? И нет никакой силы? А посланцы были такие же люди, как мы сейчас, – с зажигалками, с ракетами и компьютерами, а предки наши были тогда очень дикими и ели друг друга. И они дали нашим предкам огонь и рассказали о моральном законе, о котором им тоже кто-то рассказал, когда и они были дикими…
Алена в который раз почувствовала, что она близка к какой-то разгадке, но мысли упорно не хотели дальше двигаться в этом направлении. Потому что сказано: платок надень чистый и поверь без рассуждений и оговорок, а не размышляй и не пытайся понять то, что от тебя надежно спрятали. То, что надо знать, – все рассказали, и не раз. Путались только разные боги в своих рассказах. То так рассказывали, то эдак… В одном были едины: береги свою душу, дороже нее ничего нет на свете, думай о хорошем, не делай плохого, не делай больно другой душе.
Алена подошла к отцу Григорию, который слушал прихожанку средних лет и, наклонив голову, кивал. Хорошо одетая женщина, в строгом костюме, на каблуках, стояла близко к отцу Григорию и плакала. Время от времени она машинально вытирала слезы краем большого полупрозрачного платка, накинутого на голову.
– И сил моих нет, батюшка. То уйдет, то придет, два месяца поживем, опять к ней уходит, в открытую уже.
Священник покачал головой:
– А ты, матушка, не принимай его.
– Не могу… – заплакала прихожанка. – Люблю его, прощаю…
– Больше Бога ты его любишь, а это плохо. – Отец Григорий заметил стоящую поодаль Алену. – На исповедь приходи, на причастие. Ты прости, матушка… – Он перекрестил ее. – Бог милостив, терпи. – Сделав знак Алене, отошел в боковой придел.
Женщина в след ему прошептала искренне:
– Спасибо, батюшка…
Алена подошла к священнику и сразу спросила:
– А в чем мой грех, отец Григорий?
– Ты взяла чужое, – мягко, но тоже сразу ответил тот.
– И вы считаете, мой ребенок поэтому должен всю жизнь прожить без отца?
– Тебе нужно искупить свой грех раскаянием и смирением. И не пытаться разрушать чужую жизнь.
– Но он сам просил меня родить ребенка…
– Давно это было?
Алена опустила голову:
– Давно…
– Поэтому не лги себе, – вздохнул священник. – Скажи ему, что полюбила другого. Расстанься сейчас. Бог поможет. А он пусть растит свою дочь, которая его любит. Для нее же ведь нет другого отца, так?
Алена посмотрела в лицо отцу Григорию. Он спокойно улыбнулся в ответ на ее взгляд:
– Господь тебя не оставит. Только не упорствуй в грехе.
– Вы… уверены, что вы всегда правы, отец Григорий? Ведь люди вас слушают.
