Довод для измены - Ария Тес
Все-таки не могу сдержаться и начинаю смеяться.
— Что смешного?!
— Ты. Возьми и перестань отказываться…
— Я же сказала, что не продаюсь!
— Это подарок, Женя.
— По…подарок?
— Подарок. Ты еще ничего не подписала, не переживай.
А теперь заткнись.
Кладу руку ей на щеку и тяну к себе, чтобы впиться в дерзкий ротик. Хочу снова ощутить ее вкус, хочу снова поставить галочку напротив графы "она реальна".
Черт, малышка…ты точно останешься со мной надолго. Я это чувствую.
— Не надевай больше джинсы, — хриплю, а потом резко встаю и ухожу, потому что знаю: еще секунда и я останусь.
Итак слишком глубоко. Она уже мне слишком сильно нравится, что также смело можно отнести в графу «недопустимо».
***
С супругой мы живем на Крестовском острове в одном из самых элитных кварталов, и по сути своей можно было бы переехать куда-нибудь ближе к центру, но я не хочу. Каждый раз возвращаясь домой, я могу насладиться свободой на скорости в двести плюс, пока еду по платной дороге — и это самая важная причина нашей геолокации.
Потому что перед тем как снова попасть в ловушку, мне нужен кислород.
Сегодня я еду спокойно. Не нарушая скоростной режим, погруженный в те часы, что провел рядом с маленькой Женечкой и ее безумно красивыми волосами.
И телом. От которого пахло чистотой, а теперь будет пахнуть мной.
От этой мысли подкидывает нехило. Внутри мигом все стягивается, когда я снова представляю красивую грудь, упругую попку и длинные ножки, не смотря на весьма скромный рот.
Она насквозь пропитана свободой, как я и думал. И она красива. Невероятно красива и притягательна, черт бы ее побрал. Похожа на ловушку. Или на огонь.
Забавно, я привык огнем считать себя, а всех вокруг — мотыльками, поэтому снова отказываюсь признаваться, что возможно на этот раз роли поменяются. Нет, быть не может. Этого действительно не может быть. Я — циник. В чувства не верю абсолютно. Их нет.
Сейчас просьба увести детей подальше от экранов, но вот вам простая, грязная истина: любви не существует, господа.
Вы можете закидать меня помидорами, но по факту, всему прогрессивному человечеству давно известно, что любви нет. Это просто набор сложных биохимических процессов в мозгу. Столкновение феромонов и запахов. Если судить с точки зрения эволюции, там все еще печальней: говоря простым языком, любовь — это способ уберечь свои гены и гарантировать их продолжение. То есть, так как мы существа сложнее животных, со всеми нашими загонами и головняками, нам нужно «что-то» вещественное, чтобы пойти и заняться сексом и оставить потомство.
Все просто. Нет, в теории, конечно, сложно, но по факту — просто. В моей картине мира точно. Я не вижу смысла в поэзии или искусстве. Мне не нравится опера или балет. Я не люблю баллады, фильмы — все это сранная поп-культура, которая только подкрепляет глупую идею «великой любви». Усложняет и без того сложный, но такой простой в своей сути процесс. Простота — она кроется в самой механики, но сложность в том, что слишком многое должно совпасть.
Запах. Визуал. Тактильность. Внутренняя готовность.
Видимо, в Жене моему организму нравится все в плане физики, и я это не отрицаю — глупо. А я не дурак. Что касается эволюции? Что ж. Возможно, я готов завести потомство? В плане какой-то внутренней необходимости, потому что, если совсем откровенно, я — чайлдфри. Да. Скорее так. Сознанием, конечно же, телом, скорее всего, нет.
Ох, да. Сложная, простая механика жизни. Об этом перед сном думать нельзя, слишком уж напрягает, а мне итак предстоит непростой вечер рядом с благоверной, которую я на самом деле презираю.
Ева по-привычному встречает меня с кривой ухмылкой. Думаю, она бы не отказалась, чтобы я вообще не приходил домой, а только бабки отстегивал, но я знаю, что она скажет иначе.
— Где ты был?!
Усмехаюсь, спокойно раздеваясь в прихожей.
Говорю же, очевидные претензии. Я даже знаю, что будет после того, как я пожму плечами и брошу что-то вроде:
«На работе».
Ухмылка. Давление злости внутри. Остервенелый взгляд, который она пытается изо всех сил взять под контроль. Она часто пытается угомонить все свои чувства, который на самом деле далеки от теплых.
Мы друг друга люто ненавидим, и я бы сказал, что такое бывает, если когда-то ты любил также сильно, но мы вроде разобрались, что любви не существует? Значит, причина в другом. Но мне на нее насрать. Я разбираться давно ни в чем не хочу, а вот поиздеваться над супругой — за милое дело.
Плавно поворачиваюсь, присаживаюсь на столик, сложив руки на груди, наклоняю голову. Жду. Ну, давай. Мы оба знаем, что ты будешь делать дальше. Давай.
— Я скучала.
Бинго!
Это вызывает во мне смех, но я его не спешу показывать. Рано. Хочу, чтобы сначала она унизилась посильнее. Мне это доставляет эстетическое, оргазмическое, всякое удовольствие.
Ева делает ко мне шаг.
Ее шелковый халатик цвета слоновой кости зазывно приоткрывается, что является бесспорной случайностью бесспорно не случайным взмахом руки.
Актриса. Хороша.
Мне нравится ее тело. Все еще нравится. Все еще привлекает. Да это и неудивительно. Ева до сих пор одна из самых красивых женщин России, как никак. Она все еще молода. Все еще тонкая и звонкая. Ее грудь все еще упруга, а задница подтянута благодаря часовым упражнениям в зале.
И чего мне не хватает? Спросил бы каждый, кто видел перед собой такую вот картину, как кто-то вроде мой жены облизывает нижнюю губу. Соблазняет. Делает еще один шаг. Как запах сладких, дерзких духов, которыми она надушилась ради меня сегодня, касается ноздрей и дает удар по венам.
— Влад, почему ты так долго? Ужин остыл…
Вау. Ужин. Моя жена не готовит, чтобы понятно было. Она просто заказывает повару и даже не накрывает стол. Еще она не убирает. У нас есть три горничных, которые работают посменно. Каждый день.
Да я и не настаиваю. Честно. Достаточно зарабатываю, чтобы моя жена не исполняла все эти обязанности — мне на них плевать. Дело в другом.
В. Другом.
Чего она упорно не замечает.
Делает еще один шаг, улыбается, сама глаз с меня не сводит. Руку тянет. Хочет дотронуться. И так сладко-сладко шепчет мое имя…
— Влад…
Только патока это. От которой уже изрядно тошнит. Ева умеет соблазнять. Мужчины перед ней — рабы. Я сорвался с цепи. Давно. И ее это бесит,
