Насквозь - Таша Строганова
Хотелось почувствовать себя совершенно растёкшимся, как желе. Расплавленным. Разморённым. Тело, немного уставшее после их с Ваней секс-марафона, жаждало какой-то отдушины.
То, что Белоусов окажется таким ненасытным, вполне можно было ожидать. Всё-таки ему всего двадцать. Дорвался до радостей гейского секса, так сказать. Но вот мышцы самого Ромы не привыкли к подобным нагрузкам.
И буквально молили о хорошей парилке.
Идти в парную со всеми как-то не хотелось. Поэтому они с Ваней дождались, пока остальные вернутся в предбанник, разморённые и красные, чтобы выпить холодного пива.
- Вы что ж, решили профилонить? – спросил Кострюков, разрывая пополам вяленого леща.
- Не трожь их, Егорка, - заржал Давыдов. – Твоё счастье, что эти кролики пошли последними.
Рома не удержался и показал ему средний палец. Совсем по-мальчишески. Но в эти выходные он и не чувствовал себя на свои тридцать.
В парилке он сразу скинул полотенце на скамью и потянул за пояс Ванино. Тот бросил быстрый взгляд на дверь.
- Они сюда не сунутся, - усмехнулся Рома. – Да даже если и зайдут, чего не видели.
- У меня нет желания светить ни перед кем ни своими, - Ваня подошёл к деревянной двери и задвинул железную щеколду, - ни твоими причиндалами.
- Меня заводит, когда ты такой серьёзный, - признался Рома, невольно подаваясь вперёд. Но Ваня резко шагнул в сторону и указал рукой на лавку.
- Ложись давай, - почти приказным тоном велел Белоусов, и у Ромы от этого аж яйца в предвкушении поджались. – Хотел, чтобы я тебя отходил. Отхожу.
На лавку Рома укладывался в сладком томлении. На всякий случай подстелил под самое дорогое полотенце. Потому что член уже почти встал. А что будет дальше, одному Ване известно.
***
Красивое, с ровными линиями, поджарыми ягодицами и мускулистой спиной тело Ромы вытянулось на лавке.
Ваня невольно сглотнул набежавшую слюну.
Красивым всё-таки мужиком был Бессонов. И если бы они всё ещё не были вместе, то после такого вот зрелища Ваня бы точно сломался.
Но так случилось, что сломался он раньше. Сейчас просто любовался уже своим.
Член пришлось сжать у основания, чтобы немного успокоить. Не за тем они сюда пришли. Но разве члену объяснишь?
Видит Ромину задницу, встаёт, как солдат на посту.
Новый берёзовый веник хорошо лёг в руку. Ваня немного смочил его в тазу, куда предварительно налил кипятка. Дал немного остыть и лишь потом хорошенько замахнулся.
Рома вздрогнул и охнул, а на его заднице остался прилипший берёзовый листок. Выглядело идеально.
Ваня ухмыльнулся и принялся за дело. Правильно орудовать веником Белоусова научил ещё дед. Деда лет пять уже как не стало, а Ваня его советы хорошо помнил.
Рома от таких манипуляций совершенно размяк. Под конец лишь слабо постанывал, почти растёкшись по лавке.
Закончив, Ваня бросил веник в сторону и склонился над мокрым, покрытым испариной и каплями воды телом. Кожа у Ромы раскраснелась и так и манила прикоснуться. Белоусов перекинул одну ногу через Рому и уселся на него сверху.
Проведя руками по бёдрам выше, Ваня развёл в стороны ягодицы и смял их в ладонях. Не думал он никогда, что такой откровенный вид другого мужика будет его настолько заводить.
Хотелось сделать что-то, хоть что-нибудь, блядь. Разведя ягодицы шире, он сплюнул между ними, наблюдая, как вязкая слюна потекла ниже, возбуждаясь от этого ещё сильнее.
Рома задышал чаще. В себя приходил, видимо.
Ваня размазал слюну вокруг скромно сжавшейся дырки и надавил на неё большим пальцем, вдавливая его внутрь. Чуть потянул вниз, раскрывая. И не мог отвести взгляд. Чувствуя себя последним ёбаным извращенцем и сгорая от желания хоть как-то присунуть в эту узкую дырку.
Но у них тут не было ни смазки, ни резинок, да и Роминой заднице явно стоило немного отдохнуть. Хоть с последнего раза и прошло уже несколько часов, края всё ещё оставались припухшими и немного покрасневшими.
Вспомнив, как охуенно было входить в эту задницу членом, Ваня на секунду прикрыл глаза, справляясь с собой.
Продолжая немного растягивать дырку пальцем, второй рукой он обхватил собственный член. Тот был уже абсолютно твёрдым. Ваня настолько завёлся, что ему хватило буквально нескольких движений кулаком, чтобы его дёрнуло волной оргазма, будто ударило под дых.
Направив член рукой, он кончил прямо в приоткрытую, оттянутую вниз его собственным пальцем дырку. Блядь. Мог бы кончить ещё раз прямо сейчас, точно кончил бы. Потому что ничего более сексуального в своей жизни Ваня не видел.
Поцеловал Ромину спину напоследок, он помог ему перевернуться. Бессонов смотрел ошалевшими глазами. А его член гордо прижался к животу, пачкая его смазкой.
Скользкой, влажной от собственной спермы, Ваня обхватил его своей ладонью. Как же ему нравилось, чувствовать чужую горячую и твёрдую плоть. Каждую венку на красивом и ровном члене. Нравилось двигать по нему рукой. Наслаждаясь приятной на ощупь, горячей кожей.
Не удержавшись, Ваня наклонился и глубоко, сразу с языком, поцеловал Рому. Тот вцепился ему в плечо и затылок своими руками, отчаянно и жадно пытаясь напиться этим поцелуем.
Бессонову тоже не понадобилось много. Кончил он почти так же быстро, как и сам Ваня, растворив свой собственный оргазм глухим стоном в Ванин рот.
Что ж, кажется, пора было пересмотреть своё отношение к бане. Возможно, ей и стоило дать ещё один шанс.
***
Они снова засиделись затемно.
Распаренные и разомлевшие после бани, все расселись в большом предбаннике за дубовым столом. Пили пиво, ели рыбу и какие-то ещё закуски, травили пошлые анекдоты, вспоминали детство.
Вспомнила, почему, собственно, они все и стали друзьями.
Рома очень ценил такие моменты. Близких людей в жизни у него было совсем мало. Никогда он не был компанейским парнем. Вечно всех сторонился. Но эти ребята когда-то приняли его в свою компанию. Признали своим, родным.
И пусть они не стали для него семьёй, но Рома всё равно их ценил.
А после этих выходных стал ценить ещё больше. Потому что друзья приняли и Ваню. Даже Петров, который нет-нет, да и кидал в них смешливые взгляды. Даже он, Рома
