Измена (не) моя любовь (СИ) - Эдельвейс Анна
Я думала, сегодня приедет целая свора псов и псинок. Представляла какой будет стоять перелай. Оказалось, никто никогда не привозит никаких питомцев, даже если банкет по случаю их именин. Все крокодилы, аспиды и удавы остаются (к счастью), у себя дома.
Одна я в своём идиотском сером платье с придурашным белым воротником носила Софи на изумрудно-серебристой подушке, радуя Светочку. Хозяйка просто сияла от гордости, получая комплименты.
Не было собак, зато была куча девчат на выданье, да… Очередь за бизнесменами никуда не разбежалась.
Конечно, волновалась я безумно. Такое количество народу в бриллиантах и бабочках нисколько не пугало. Я родилась на подобных сборищах. Меня лихорадило от того, что сегодня судьба поставит жирную точку в моём странном приключении, навсегда отберёт у меня мужчину. Я так и не решилась признаться ему в том, что замужем. То, что Матвея не было на банкете меня даже радовало. Не представляла, как бы чувствовала себя встречаясь с ним взглядами.
Тревога внутри меня билась набатом. Предчувствие чего то нехорошего ломило затылок. Я постоянно оглядывалась, не понимая откуда крадётся ко мне беда.
Наконец, речи отзвучали, всех пригласили на летнюю веранду.
О, Димкиными стараниями здесь всё была обставлено с помпезностью. Фонтаны шампанского, горы деликатесов, карамельно зефирные развалы. Море цветов, оркестровая музыка, неслышно снующие официанты с подносами разноградусного алкоголя в изумительных фужерах.
И картина! О Божечки, Милена таки дожала своего героя на это уродство. Размазаное пятно розово бордовых шлепков, перекрещенных синими полосами, нечто шизофренично-авангардистское висело на стене флагом сумасшествия того, кто это мог купить. Представляю, сколько это стоило.
Софи с подушки переселилась на свою тележку, мне велено было медленно двигаться среди гостей, давая возможность каждому восхититься собакой.
Кое кто восхитился мной. Как всегда не вовремя и некстати.
— Девушка, вы тут ездите туда-сюда. Что то потеряли, кого-то ищите?
— Я давно никого не ищу, это у меня дурацкая привычка всем нравится.
Импозантный стареющий гамадрил, совершенно уверенный в своей неотразимости нёс мне на ухо какую-то чушь. Голос у него был вкрадчивый, густой, низкий:
— Вы так холодны, милая. С вами нет сладу. Вы женщина вьюга, женщина несчастье, стоит начать с такой как вы говорить, становится холодно. Я могу обидеться.
Фу, блин, с каждой минутой слушать его было всё противнее. Голос такой медовый, липучий… Ненавижу таких мужиков. Наверняка дома куча детишек и затюканная жена.
Моего обольстителя кто то отвлёк, Дима оказался рядом, осторожно шепнул мне на ухо так, чтоб никто не слышал:
— Маша, осторожно. Не груби ему. Это довольно опасный, мстительный, безумно своенравный чёрт. Если что, кивни мне, спасу тебя.
Дима сразу отплыл, снова стал незаметным, однако все, кем он командовал, видели его из всех углов. Вот молодец Димка, реально лучший из домоправителей.
В это время ко мне повернулся свежеиспечённый дон жуан, довольно нахально положил мне руку на талию, попробовал притянуть к себе, я чётко сказала ему шёпотом:
— Я тебе сейчас руку сломаю.
— Чего! — его лицо вытянулось, рот некрасиво открылся, губы провисли влажными варениками.
— Я здесь нянькой у собаки работаю, а не проституткой. Если что.
Он как то вдруг пошёл на попятную, может быть потому, что на нас стали обращать внимание.
Трусливая сволочь! Стараясь сделать вид, что «он не такой», прошипел:
— Вы можете унять свою питомицу? Она уже порядком всем надоела. Лает как оглашенная.
— Нет не могу. У неё работа такая на уродов лаять. Попробуйте сами.
— Хотите, чтоб она вцепилась мне в руку?
— Выбирайте сами. Или она или я испорчу вам анатомию тела.
— Что нянька, что собака — обе зубастые как волчицы. — Он уже отходил, сказал специально громко. Конечно, тут же получил от меня сдачу:
— О, это часть моей работы возить Софи к собачьему стоматологу. Чтоб ничто и никто не омрачал её оскал. Ну, вы поняли.
Я шла к выходу собираясь убраться прочь из этого цирка, подумала, может быть не дожидаясь утра уехать сейчас? Софи устала, ей пора спать. Отвезу её в комнату, возьму вещи, оставлю записку и уеду?
Пока прикидывала с какой стороны начать пилить сук, на котором сижу, в зал вошла Милена и как то странно посмотрев на меня перегородила дорогу. Из за её спины выглянула и сразу куда то исчезла Варя.
В воздухе разлилась отрава. Знаете, такое ощущение, когда носом тянешь запах газа и сразу в сердце срабатывает сирена: опасность. Вот и сейчас случилось то же самое, только помноженное на 10. Нет, на сто!
Милена громко, так, чтоб все слышали проорала перекрикивая оркестр:
— Послушайте! Какая новость! — она трясла на вытянутой руке паспорт. — Оказывается вот эта собачья нянька вовсе не Маша. А совсем другой человек. Её зовут Ольга Жданова и прописана она в Москве. Вероятно, это преступница, скрывающаяся от тюрьмы. Надо вызвать полицию!
Первым желанием было спрятаться. Меня только что раскрыли. Я стояла как голая на всеобщем обозрении.
Меня рассматривали как галерного раба, ворвавшегося на царскую вечеринку.
Душа затравленным зверем встала на дыбы, ощерилась. Спина стала деревянной, миллион игл пронзили страхом, ко мне вернулась жизнь, вернее ужас за свою будущую жизнь. Сердце рвануло в сумасшедшие бега, зашлось от скорости, в горле всё сжалось, я не могла вздохнуть.
Мужчины, даже те, что были заняты разговорами, повернулись на звук тишины ища глазами эпицентр назревающего цунами. Дамы чисто по женски сканировали меня всю. Зло, по-бабьи изощрённо и с любопытством всматривались в меня. Повисла хрустальная тишина. Настолько звонкая, что стоило только вздохнуть и она расколола бы пространство, снесла бы всё вихрем негодования. Всё это длилось ровно секунду, может две… За это время пролетела вся моя жизнь, промелькнули на быстрой перемотке мгновения знакомства, улыбки, глаза Матвея. Это был единственный человек, перед которым мне было стыдно.
До меня молнией прилетело понимание, что кто то, скорее всего Варя добралась до магнитного ключа в моей комнате. Это она, больше некому, рылась в моей комнате и ей нужен был именно мой паспорт. Значит эта гадина, которую я выручила столько раз, продала меня буквально за «понюшку табака». Я обернулась, нашла её глазами, Варя тут же скукожилась, сложилась в незаметную копну в розовом пиджаке и мгновенно исчезла. Милена торжествующе трясла моим паспортом в воздухе. Откудато из под юбок Светочки высунулась черепашья голова Настасьи. Она театрально воскликнула:
— Хамка! Да что ты себе позволяешь?
И тут я буд-то бы пришла в себя:
— Я? Всё!
— Объяснитесь, вы обманом проникли в наш дом.
— Что за чушь. Я работала здесь под псевдонимом. За меня поручились. Собственно, в чём дело?
Я подошла к Милене, выхватила у неё паспорт:
— Мама не научила не брать чужое? — повернулась к остальным: — фу, вместо того чтоб вызвать полицию и сдать воровку чужих вещей, вы раззинув рот ждёте чего то горяченького?
Я обвела народ глазами. Осуждения не было ни в одном глазу. Только любопытство и жажда скандала. Все ждали, что я сейчас разобью лбом витринное стекло, прыгну в боссейн и утоплюсь от стыда. Вот прям в воздухе витало: хотим продолжения позора. Желательно зрелищного, грязного, чтоб можно было обсуждать его месяцами.
— Кто нанимал эту девушку, кто занимался её документами? — голоса ширились, превратились в ропот, зашелестели осенним ветром восклицания. И тут ровный бас Димы со спины:
— Дамы и господа! Светлана Ильинична приглашает всех в гостинную за стол составить ей компанию за ужином.
Грянул оркестр. Все нехотя стали расходиться, Милена недоумённо провожала глазами редеющую толпу, у неё на губах повис вопрос:' Куда вы⁈ А скандал…'
Мне пора было убираться отсюда. Я вручила тележку с Софи Милене:
— Суке сучья забота.
