Любовь во тьме - Кай Хара
В моих наушниках звучат песни, соответствующие моему настроению. Сердитая, громкая музыка, которая подпитывает мою потребность разрушать.
Признание Неры подтолкнуло меня к этому. Я едва выбрался из той комнаты, не дав волю своей ярости. Алкоголь только подстегнул ярость, текущую в моих венах, и мне нужно было найти для нее выход.
Никогда раньше мне не нужно было находить физическую отдушину, чтобы изгнать гнев из своего тела. Обычно я выкуриваю косяк и расслабляюсь, но я знал, что в данном случае этого будет недостаточно.
На прошлой неделе я подслушал разговор пары студентов о старой шоколадной фабрике. По-видимому, ее недавно переоборудовали в подземный боксерский зал.
Я вышел из класса прямо на его поиски, полагаясь на ручную сумку с тренировочной одеждой, которую всегда носил в багажнике своей машины. Я не ожидал многого, и это именно то, что встретило меня. Это было темное и невероятно жуткое место, особенно ночью, и студенты очень вольно использовали слово ‘обращенный’.
Когда я вошел, там была главная зона с дерьмово выглядящим кольцом в центре, окруженным стоячими лампами. В углу - импровизированный бар.
Я рискнул спуститься по коридорам и пройти в другие комнаты, обнаружив неиспользуемую кухню, заброшенное оборудование, унылые раздевалки и пару жалко выглядящих тренировочных комнат с подвесным мешком в каждой.
Я выбрал ту, у которой была самая тяжелая сумка, и приступил к работе.
Удар.
Я почувствовал это.
Когда я смотрел тот матч, я почувствовал напряжение того момента. Скрытую опасность этого.
Крест.
Представляя, как он прикасается к ней, у него хватает смелости сделать это на глазах у тысяч людей...
Удар. Кросс. Хук справа.
Мысль о том, что Нера в чем-то так же уязвима, как моя мама, вызвала в моих венах такую ярость, какой я никогда раньше не испытывал.
Удар. Перекрестный. Удар. Перекрестный. Удар. Перекрестный. Удар.
Крест.
Я никогда не пойму мужчин, поднимающих руки на женщину.
Отвращение скручивается у меня в животе.
Удар. Кросс. Левый хук.
Сумка подпрыгивает на металлическом крюке под силой моих ударов, и я держу ее, нанося по ней яростные апперкоты, как будто это разумное человеческое существо, которое чувствует, как я ее порчу.
Я отталкиваю его и бью высоко. У меня нет навыков в спорте, только грубые эмоции. В том, что я делаю прямо сейчас, нет ничего красивого.
Удар. Перекладина. Колено. Колено. Колено.
Костяшки моих пальцев кровоточат, кожа на коленях содрана. Пот стекает по моему торсу, и я издаю рев, который звучит безумно даже для моих собственных ушей.
Чья-то рука опускается на мое левое плечо. Не останавливаясь, я поворачиваюсь и бью незваного гостя кулаком.
Я не попал ни во что, кроме воздуха.
Феникс легко отклоняет удар, даже не двигая ногами, как будто я только что не нанес ему свой самый сильный удар.
Я прищуриваюсь, глядя на него. Судя по его рефлексам и тому, как он остается совершенно невозмутимым, он знает, как драться. Он пристально смотрит на меня, не говоря ни слова, ожидая, пока я достану airpods.
- Что ты здесь делаешь, Новак? - спрашивает он, и его собственный вопрос звучит почти скучающе, как будто ответ его совершенно не интересует.
Я не знаю, почему мой отец решил, что отправить меня сюда было хорошей идеей. Эти подростки такие же ненормальные, как и я.
Я не поправляю его в том, как он обращается ко мне.
Мне наплевать на тот дерьмовый иерархический протокол, которому мы оба должны следовать.
- Я искал тихое местечко.
- Ты нашел мое.
В его тоне нет никаких эмоций. Это не приглашение и не просьба уйти.
- Ты сражаешься здесь? - Спрашиваю я.
Никакой неловкости, когда мы стоим там, глядя друг на друга сверху вниз. Я без рубашки и вспотевший, обнажая замысловатые татуировки на груди, которые иначе он никогда бы не увидел.
Я вижу, как он заносит эту информацию в свой мозг, как новый кусочек головоломки, пытаясь оценить, кто я такой. Кажется, его не беспокоит мое присутствие, отнюдь.
Я бы так и думал.
Если я скажу Торнтону, что видел здесь Феникса, его могут исключить.
Может быть, в отличие от меня, он свободен от последствий своих действий.
Вместо этого он честно отвечает мне.
Он кивает и добавляет: - Вы заметили, что ваше тихое место стало значительно менее уютным?
Только когда он указывает на это, я, наконец, улавливаю грохот музыки и громкие звуки, доносящиеся из глубины здания, и догадываюсь, где я видела боксерский ринг.
- Сегодня вечером будет драка? - Я не хочу задавать это как вопрос, но так оно и выходит.
Стоя передо мной, скрестив руки на груди и изучая меня, он выглядит намного старше своих восемнадцати лет.
- Феникс, разогревайся. Ты выступаешь через двадцать минут, - говорит мужчина, входя в комнату позади него с планшетом в руке. Он замолкает, когда видит меня. - Кто ты, черт возьми, такой?
- Тот, кого здесь быть не должно, - бросает Феникс через плечо, отвечая за меня прежде, чем я успеваю. Он снова наклоняет голову ко мне, его взгляд изучающий. - Если только ты не хочешь, чтобы половина студентов увидела тебя на незаконной драке. - Он делает паузу, одаривая меня наглой ухмылкой. - Интересно, что бы об этом подумал Торнтон?
Черт. Эти титулованные богатые придурки - именно тот тип людей, которые донесли бы директору, если бы застукали меня здесь.
-Здесь есть другой выход?
-Нет.
Мою рубашку нельзя носить, поэтому я бросаю ее в сумку вместе с накидками. У меня там больше ничего нет, кроме моего ноутбука, пары мини, кепки и твидового блейзера, который Тесс купила мне в шутку, когда узнала о плане нашего отца. Она подумала, что в нем я буду выглядеть более педагогично. Могу с уверенностью сказать, что я никогда его не носил и не собираюсь начинать сейчас.
Но теперь я столкнулся с необходимостью выйти в толпу без рубашки. Это привлечет ко мне внимание, как ни крути. Я сомневаюсь, что кто-то еще, кроме парней на ринге, будет с обнаженной грудью, и я отчаянно пытаюсь избежать внимания, чтобы не испортить всю свою жизнь.
Я хватаю кепку и надеваю ее под бдительным взглядом Феникса, прежде чем направиться к двери.
- Новак,- зовет Феникс, когда моя рука уже на ручке. Я поворачиваюсь к нему лицом. -О чем ты думал? - Он делает шаг ко мне, прежде чем я успеваю ответить, снова скрещивая руки на груди. - Или, скорее, о ком ты думал?
Мои глаза прищуриваются, я сжимаю челюсть. - Что заставляет тебя думать, что я о ком-то думал?
- Я бью так только тогда,
