Единственный (СИ) - Летова Мария
— Мне по хер на опыт других, — сообщаю. — Если поедешь со мной, про тайминг можешь забыть.
Убийственным является то, что мое требование ее не отпугивает, но и шипов меньше не становится. В глазах у нее железобетонная цель. Сжав зубы, в очередной раз понимаю, насколько все это дерьмовая идея, и снова чувствую тупую неуверенность.
— Где твоя машина? — спрашивает, глядя на меня исподлобья.
Отведя от нее глаза, поворачиваю голову влево и вправо, чтобы сориентироваться и чтобы прочистить мозги. В этой части города мне компас не нужен, поэтому быстро определяю, как можно срезать через сквер, в котором находимся.
Яна идет за мной молча. Брать ее за руку мысли нет, торопиться — тоже. Посещает другая: что она делала в этом районе, ведь он довольно далеко от ее дома? Вопрос оставляю при себе. Подойдя к машине, снимаю с дверей блокировку и оборачиваюсь, дожидаясь, пока Яна окажется рядом.
Она проскальзывает на переднее сиденье и тянется к ремню.
Захлопнув дверь, обхожу машину и сажусь в салон. Яна бросает взгляд на желтое пятно по центру моей груди, и через секунду мы погружаемся в темноту, потому что лампочка в салоне гаснет.
Выжав газ, веду машину вверх по улице. Здесь повсюду светофоры, и это раздражает — кровь слишком кипит, чтобы тормозить. Несмотря на то что сегодня от Яны я видел достаточно эмоций, наше взаимопонимание, кажется, висит на одной сопле, и всю дорогу до своей квартиры я периодически долблю взглядом эту невидимую стену.
Когда дело касалось Влады, ее эмоции для меня никогда не были тайной. Если она злилась, показывала мне это всем подряд: и словами, и делом. Если хотела моего внимания — тоже. Просто сообщала об этом любым доступным способом, как и о том, что соскучилась, что бы в нашем с ней случае это ни значило. Я привык к этому достаточно, чтобы молчаливые сигналы Яны Волгиной было так, блядь, сложно научиться замечать и расшифровывать.
Она набирает сообщение в телефоне. Быстро стучит пальцами по экрану, после чего убирает гаджет в сумку. Смотрит в лобовое стекло, будто дорогу запоминает. Запоминать здесь нечего, мы проезжаем «Четыре сезона» и через две минуты я торможу перед шлагбаумом на въезде во двор.
В лифте, сложив на груди руки, наблюдаю, как Яна изучает город через стеклянную стену. Играю желваками, глядя на ее затылок и тонкие плечи, которые держит прямо.
Вид отсюда отличный, вечером особенно. Плохого вида из окон квартир этот жилой комплекс тоже не предусматривает.
— Нравится? — спрашиваю мрачно.
Повернув голову, Яна бросает на меня взгляд через плечо.
— Да, — отвечает. — Красиво.
— Ты красивее, — замечаю ровно.
Она резко отворачивается и сжимает пальцами поручень, а я разворачиваюсь к дверям, которые через секунду открываются.
Глава 47
Яна
В ванной стаскиваю с себя футболку и бросаю на пол: терпения нет даже на то, чтобы забросить ее в корзину. Подставив под душ голову, быстро тру волосы, избавляясь от фреша. Поливаю теплой водой лицо и шею, и вешаю на нее полотенце, прежде чем вылететь пулей из ванной, ведь есть подозрение, что могу свою гостью в квартире не обнаружить.
Несмотря на внутреннее сопротивление ее планам, я буду очень расстроен, если она вдруг исчезнет. И хоть высока вероятность, что искать ее буду недолго, я бы предпочел найти ее там, где оставил.
Так и происходит.
Яна стоит у окна в гостиной, и ведет себя так, будто ни до одного предмета мебели предпочитает не дотрагиваться. Такое поведение немного задевает, ведь это мой дом, и все, что здесь есть, так или иначе было приобретено с моего согласия и при моем участии.
Обтерев лицо и грудь, оставляю полотенце на кухонной барной стойке. Кладу его достаточно бесшумно, Яна оборачивается лишь когда меняю в освещение — приглушаю его, делая спокойнее.
Направляясь к холодильнику, чувствую взгляд на своей голой спине. На самом деле я чувствую его как тычок чем-то раскаленным, ведь моя гостья — сгусток пылающей энергии. Я оставил ее на три минуты, за это время она стала раз в пять сильнее фонить.
— Есть вода, — говорю, открыв холодильник. — И фруктов немного. Хочешь?
— Нет. Давай просто сделаем ЭТО, — слышу отрывистые слова.
Поиграв желваками, смотрю на Яну.
Стоя босиком, переступает с ноги на ногу, то складывая под грудью руки, то опуская. На соблазнение это похоже так же слабо, как хуй на палец, но мне и этого достаточно. С первой встречи.
Грохнув на столешницу стакан, наливаю себе воды. Пока пью, смотрю на противоположный конец комнаты, балансируя между страхом облажаться и желанием эту девушку трахнуть.
На хер все…
— Иди сюда, — говорю, отставляя в сторону стакан.
Пара секунд — и она начинает двигаться. Ноль раскованности, ноль доверия, но дышит часто и обстреливает мой голый торс взглядами, заводя тем, что хочет до него дотронуться. Это ее желание чувствую и на расстоянии, и вблизи, но, сжав кулаки, Яна держит руки опущенными вдоль тела.
Обхватив за талию, усаживаю ее на столешницу и ладонью развожу бедра. Тонкие пальцы ложатся мне на плечи, глаза смотрят в мои не моргая. Упрямые. И это упрямство хочется переломить, потому что именно оно делает ее тело деревянным.
Сжав через сарафан ее задницу, пахом впечатываюсь между широко разведенных ног. По ним проходит дрожь. Яна дергается и подскакивает в моей хватке. Сглатывает. Меня мощно торкает ощущениями. В крестце — короткое замыкание, а в руках — по-прежнему сжатая пружина.
Вскинув голову, давлю:
— Это контактный спорт. Расслабься.
— Холодно… — произносит, обведя языком дрожащие губы.
Подавшись в сторону, хватаю пульт и выключаю кондиционер, который гонит холодный воздух прямо на нас. Отшвырнув пульт, говорю:
— Если ты на меня злишься, лучше на этом закончим.
— Я хочу продолжить, — объявляет, сверкая глазами.
— Тогда расслабься, — повторяю, приблизив лицо. — Иначе на хуй все это?
Выдохнув, она закрывает глаза и поджимает губы. Сильнее сцепляет на моей шее руки, ногами крепче обхватывает талию. Ищет мой рот, склонив набок голову, когда находит, мне и самому требуется гребаное время, чтобы на ее поцелуй ответить, ведь я такой же взведенный, мне тоже нужно расслабиться.
Разомкнув челюсти, позволяю ей мягко атаковать свои губы. Помимо того, что она дикая по части петтинга, ее поцелуи на прелюдию к сексу тоже никак не тянут. Когда понимает это по моей реакции, отдергивает голову.
Надавив ладонью на шею сзади, тяну обратно.
Возвращаю поцелуй, и он отвечает моим потребностям: я хочу окунуться в ее тело членом так же, как делаю это языком с ее ртом. Когда останавливаюсь, Яна дрожит, прилипнув к моей груди и вытянувшись в струну.
На ее щеках пятна, дыхание частит. Ладони скользят по моим плечам, и это намного приятнее, чем она может себе представить, потому что движения своих рук она сейчас ни хрена не контролирует.
— Ты кончала? — спрашиваю рядом с ее ртом. — Когда-нибудь?
Выдохнув, прячет от меня глаза и, помедлив, мотает головой, что означает «нет».
Понимая, что ничего не могу ей гарантировать, решаю заткнуться. Пробравшись ладонями под сарафан, сжимаю голые ягодицы и снимаю ее со столешницы. Пройдя через гостиную, несу Яну в спальню, дверь толкаю ногой и бросаю свою ношу на кровать.
Яна лежит неподвижно. Скомкав ладонями покрывало, наблюдает.
Двигаясь туда-сюда по комнате, пытаюсь сбросить напряжение. Включаю подсветку, она дает достаточно освещения, чтобы нам видеть друг друга во всех подробностях. Вид Плотно сжатые острые коленки только сильнее подстегивают фантазию. Если между ними улягусь, вполне возможно, что температура тела скакнет до сорока.
Смешиваем дыхания, когда наконец ложусь сверху.
Яна кусает губы. Царапает ногтями мои лопатки и, зажмурившись, стонет, когда повторяю движение бедрами, толкнувшись ей между ног эрекцией.
