Суши с хлебом (СИ) - Тата Кит
Сначала я испытала шок, который длился меньше секунды, а затем пришло понимание того, что кто-то эти вещи поймал на удочку.
— Простите! Э…. это мои! — крикнула я, испытывая теперь уже крайнюю неловкость.
Почему у меня всё через Ж?!
— Да ёбаный насрал… — услышала я почти плачущий смутно знакомый мужской голос. И всё поняла, когда из соседних кустов вышел Ржавый.
— Блин! — выругалась я себе под нос и виновато поморщилась, примерно представляя, какое сейчас у Матвея лицо и что он обо мне думает конкретно сейчас, снимая мои трусы с рыболовного крючка.
Ещё Ржавый своими кошачьими глазами так укоризненно смотрит. Ещё немного и я начну верить в то, что он не просто кот, а человек в теле кота.
— Эй, русалка! — услышала я голос Матвея из-за ширмы, которой служили кусты и несколько деревьев. — Ты трусы свои забрать не хочешь?
— Хотелось бы, — крикнула я в ответ виновато.
— Ну, так неси свою голую жопу сюда. Я занят.
— Иду.
Тяжело вздохнув, и оправив край коротких шортов, я шлепая тапочками по пяткам, пошла через кусты к Матвею.
— А чё одетая-то? — хмыкнул он, увидев меня. — В фокусницы заделалась?
— Я стирала.
Господи, как же неловко.
Но ещё более неловко — смотреть на то, как сидящий на каком-то тряпочном раскладном стуле Матвей, сжал в кулаке мои трусы и выжал из них воду, капли которой упали на свежую весеннюю траву.
Ещё и трусы в его руке были, мягко говоря, не самые сексуальные. Я их купила в местном магазине и почти на триста процентов уверена, что в таких здесь ходят только бабки за булочками и хлебом.
Матвей разжал кулак, трусы остались висеть на кончиках его пальцев. С какой-то усмешкой он посмотрел на них, а затем протянул мне.
— На, — коротко бросил и сосредоточил внимание на яркой оранжевой пипочке, которая колыхалась в такт легким волнам в реке.
— Спасибо, — бросила я едва слышно и забрала мокрую тряпку, тут же её скомкав в руках. — А вы… рыбачите, да?
Тяжелый протяжный вздох. Уверена, он содержал в себе очень много матерных слов.
— На пианино играю, — изрёк, наконец, Матвей.
— М, красиво, — я поняла, что на разговоры мужчина не настроен.
Да и, вообще, рыбалка это же что-то сакральное, мужское. Вот пусть один тут и сидит, сам с собой.
Но тут меня привлекла оранжевая пипочка в реке, которая начала будто подпрыгивать, а затем утонула.
Будто совсем не напрягаясь и особо не шевелясь, Матвей дернул свободный край удочки вверх, и из реки сначала показалась оранжевая пипочка, а потом рыба, извивающаяся, очевидно, на крючке.
Матвей вытянул руку, поймал эту рыбку, снял с крючка и отдал только что подошедшему Ржавому.
— Вы для кота рыбачите? — вскинула я удивленно брови.
Не слишком ли много чести для кота, который даже гладить себя не даёт.
— Тебя подсадить, русалочка? — спросил Матвей, показав мне крючок и кивнув в сторону реки.
— Нет, спасибо. У меня ещё куча дел на суше.
Подарив мужчине дежурную улыбку, я вновь пошла через кусты к своему берегу, забрала таз с вещами и кое-как обратно дошла до дома. Вещи развесила на улице недалеко от бани, на какой-то металлической проволоке, на которой было несколько прищепок. Прищепками я, разумеется, воспользовалась своими — новыми.
Затем я с большим удовольствием помылась в бане, которая оказалась не такой жаркой, как тот мой первый раз. Видимо дело в том, что печка не топилась и не пыталась погрузить меня в климат Ада.
А затем я, перекусив булочкой и сладким чаем, села на новый коврик на крыльце. С видом на дом Матвея в лучах закатного солнца.
Я устала, как собака, но эта усталость ощущалась приятной тяжестью в теле. Я понимала только то, что сейчас лягу в чистую постель с новым постельным бельём и просто вырублюсь без задних ног.
Но пока пришлось настороженно застыть, видя, как к забору между нашими участками приближался Матвей. Уже не такой злой и суровый, каким был на берегу.
— Русалочка, не хочешь поесть себе подобных? — спросил он с легкой улыбкой, оперевшись локтями о забор.
— В смысле? — я испугалась и даже натянула обратно на плечо сползший с него ворот свободной вязаной кофты.
— Я рыбу наловил, накоптил. Будешь? Смотрю, кроме булок нихрена не ешь.
— Вы за мной следите?
— Смотрю. Так будешь или нет? Или мы с котом всё сожрём?
С секунду подумав, я согласилась. Тем более Матвей принес с собой вкусный запах этой самой копченой рыбы.
— Ну, тогда заходи в гости, соседка. Я в беседке за домом.
Глава 30
Беседка — слишком громкое название для сооружения из четырёх столбов, крыши, стола и двух лавок. Но зато здесь чисто и очень вкусно пахнет копченой рыбой и овощами на гриле.
— Садись, — кивнул Матвей на лавку, а сам отошёл с тарелкой и щипцами к грилю. Собрал с решетки овощи и сделал контрольный выстрел в мой желудок, поставив всю эту красоту на стол. Как же аппетитно! — Пиво? Вино? Чача? Самогонка?
— Я не пью.
— А я пиво выпью, — вздохнул Матвей. Отошёл к своей бане и из бочки, стоящей рядом с ней, вынул пиво в авоське. — Холодное. Точно не будешь?
— Точно. Я буду просто чай, если можно.
— За просто чаем надо идти в дом. Я не пойду, — сказал Матвей, ставя на край стола пиво.
— Я могу сходить, — предложила я и даже вышла из-за стола ради этого.
— Дай подумать… — остановил меня мужчина поднятым указательным пальцем. — Ты сожжешь чайник, обваришь руки кипятком… Сам, короче схожу. Хлеб ещё нарезать надо. А если это тебе доверить, то у меня в доме точно будет труп. Возможно, криминал.
— Почему криминал?
— Потому что я тебе шею сверну, если ты мне что-нибудь сломаешь. Сиди пока.
— Ладно.
Как прилежная девочка я сложила руки на колени и ждала, когда из дома выйдет хозяин. Желудок уже молил в слезах, чтобы я закинула в него хоть что-нибудь из того, что так вкусно пахнет на столе. Но приступать к трапезе раньше хозяина дома — как-то неприлично. В конце концов, он не говорил, что я могу начать без него.
Чтобы перестать пялиться на стол, я начала смотреть по сторонам.
На поленнице рядом с беседкой спал Ржавый. Очень хотелось его погладить. Ладони буквально чесались от этого желания. Всегда мечтала о том, чтобы у меня был кот или кошка, но папа был против. Говорил, что от
