Личное дело опера Иванова - Стася Андриевская
– Галь, чего там?
– Да черти эти чёрные опять за своё! У тебя сарай на запоре? А то смотри, обнесут – только стены к утру останутся!
– Да чтоб им, гадам… – на ходу засовывая ноги в галоши, всплеснула руками соседка. – У меня ж там, под виноградом, Борюська велосипед оставил!
Провокаторы – трое парней, тут же побежали прочь, по дороге выбивая ногами доски из заборов и кидая камни в окна встречных домов. Расширяясь и заполняя сумеречные улицы тревожной суетой, покатилась от двора ко двору собачья брехня.
Дав дебоширам немного отойти, Олег тоже перемахнул через забор и, юркнув в один и дворов, кинулся на соседнюю улицу. Андрей с Петровым, не сговариваясь, тоже разбежались по новым точкам.
Место сбора было теперь возле дома сорок девять на второй линии. Объект был выбран идеально: хозяева до завтра в отъезде, собака – обычная дворовая шавка на привязи, от таких шуму много, толку никакого. Соседи – старики, которые в жизни не сунутся на возню в чужом дворе. Но главное – позади двора, под вислой яблоней, лежали накрытые целлофаном и сушняком, и похожие издалека на кучу компоста, колёса от хозяйской «Волги». Словом, наводка налицо. Вопрос – от кого?
Действовали провакаторы тоже грамотно – шумели, привлекали внимание «вот они мы, здесь», но при этом находились в постоянном движении, не давая цепляться за себя взглядом. Хулиганьё.
Потом всё вдруг затихло. Медленно потянулись минуты ожидания. И когда уже и собаки перестали брехать и, казалось, даже комары затихли – в тенях двора у дома сорок девять поползло шевеление. Красиво, очень грамотно сработано. Как будто с реальными ворами-рецидивистами дело имеешь. Ну или с тем, кто имеет дела с ворами и знает, что к чему. С каким-нибудь ментом, например. В качестве консультанта.
Завтра вернётся хозяин, и на стол Андрея ляжет заявление о краже. Начнутся следственные мероприятия, и местные, как один запоют, что видели цыган. Сюда же приплетут битые стёкла в окнах, поломанные заборы и ещё бог весть что, к чему даже провокаторы не имеют отношения. Это называется истерия, и она-то и приводит к обострению обстановки. И даже если Андрей объективно не усмотрит в деле причастность цыган, а колёса, скорее всего, найдутся в одной из окрестных балок – местные останутся недовольны таким исходом. Они и так уже недовольны, и недовольство это с каждой такой провокацией только крепчает. Исходя из этого, даже выбор места происшествия грамотный – именно на участке Андрея. Маруновский же не дурак на своей территории висяки* плодить. А тут, пожалуйста, мол, полюбуйтесь, граждане, какой хреновый у вас участковый – сколько ни жалуетесь, а мер никаких. И ведь если бы Андрей не сидел сейчас в засаде неподалёку от этих чёртовых колёс, он бы и сам начал затягивать гайки именно Ворончаку…
Действовали чётко, слажено, и от этой точности у Андрея словно крылья вдруг выросли – так мощно нахлынуло воспоминаниями об оперативке! Немного тревожил малоопытный Петров, но он тоже проявился молодцом. На своём месте пацан, будет с него толк.
Перед провокаторами они с ним не светились, их задача была лишь шугануть и выгнать воров точно на Харламова. А тот, в свою очередь, не собирался геройствовать и задерживать всех. Ни к чему. Одного – выше крыши, чтобы ухватить конец ниточки от целого клубка.
Дождавшись, пока в конце улицы покажутся маячки милицейского «бобика», Андрей коротко свистнул Олегу из кустов. В ответ тот кивнул – всё отлично! И Андрей, наконец, выдохнул.
И только теперь вспомнил про время. Гнал к участку на всех парах. Ворвавшись в кабинет, переоделся из дежурных шмоток в форму, и сразу домой. Удовлетворение проделанной работой пьянило. Захлёстывало, распирало, требовало выхода. И как-то совершенно иначе, без всех этих осторожных «вдруг» и «если», а наоборот, на диком кураже потянуло к Оксане. А чего морозиться-то? Поговорить начистоту и всё. Да – да, нет – нет. Эх, чёрт, жаль, шампанского нету!
Но при виде телефона-автомата на углу осенило. Позвонил одному, второму, третьему… Шампанское нашлось у Володьки, давнего товарища-однокурсника.
– Однако, Андрюх, – обалдел он, – умеешь ты эффектно появиться! Что за повод-то хоть?
– Пока не знаю, но, возможно, любовь, – нёс чёрте что, но чувствовал себя при этом так, словно шёл на взлёт.
Володька рассмеялся.
– Ну так бы сразу и сказал! Раз такое дело, я его сейчас ещё и в морозилку закину!
Договорив с Володькой, позвонил домой. Трубку взяла Оксана, и земля под ногами словно качнулась.
– Оксана, я прошу прощения, задержался. – Тон вышел неожиданно официальным. Тысячи мыслей-вспышек в секунду, от «поздно уже» до «какое к чёрту шампанское» встали в горле комом, запрещая продолжать этот бред… Но сердце колотилось по-пацанячьи отчаянно и заставляло идти напролом. – Буду минут через сорок, не страшно?
Сорок минут взял с запасом, а на самом деле был дома уже через двадцать пять. А там – просто сумасшедший запах чего-то вкусного, тишина, и спящие дети: Тёмка как положено, в постели, а Маринка в жуткой закорюченной позе в зале на диване. Чудеса. Время-то конечно не детское, но и не настолько уж поздно, чтобы они уже повырубались. Обычно только умываться идут. А вот Оксаны не было, хотя её сумочка висела на вешалке возле входа, и по всей квартире горел свет.
Перенёс Маринку в её комнату, уложил в кровать. Она приоткрыла глаза, пробормотала что-то бессвязное и снова отключилась.
Быстро скинул форму, нырнул в душ. Показалось, что в дверь позвонили. Прислушался – точно. Выскочил, на ходу натягивая домашнее трико на мокрое тело. На пороге стоял соседский пацан Колька с третьего этажа, со свезённым в кровь локтем.
– Дядя Андрей, а вы можете мне помочь?
