Предрассветные миражи - Ника Муратова
— Я потом не въеду обратно. Они мне визу ни за что не продлят.
— А тебе и не надо возвращаться. Отсидишься в другом месте, пока все не утихнет.
— Всем наплевать! — вдруг крикнула она. — Вам всем — наплевать! Люди мрут как мухи, богачи строят виллы на Золотом Береге на деньги бедных, и всем — наплевать!
Она вскочила из-за стола и бегом спустилась по ступенькам. Глеб спокойно посмотрел ей вслед, потом на связку ключей от машины, оставленную ею на столе, подозвал официантку и попросил ее спуститься вслед за Кристиной и передать ключи.
— Извините, — сказал он Андрею. — У нее так бывает. Она очень эмоциональная натура. Особенно когда ей не дают делать то, чего она хочет. Сущий ребенок!
— Послушайте, в чем дело? Я ничего не понимаю, кто-нибудь может объяснить мне, что происходит?
Глеб, похоже, испытывал некоторую жалость к гостю и остаток вечера посвятил ответам на вопросы Ладынина. Выяснилось, что проблемы все-таки есть, но Кристина не хочет признавать их существование по одной простой причине — потому что не хочет уезжать. Она начала какое-то самостоятельное расследование, связанное с распределением денег стран-доноров, выяснила, что они чаще всего либо оседают в карманах небольшой кучки людей в правительстве, либо идут на оплату тех же доноров, выделяющих деньги. Людям остается ничтожно мало. В принципе, это знают многие, но молчат, а Кристина стала поднимать шум, вытащила на свет божий конкретные факты: имена, оценку их собственности, размеры взяток при заключении договоров и так далее. О коррупции в ПНГ знают все, но кричать об этом не принято, как, впрочем, и везде. Кристину попросили уменьшить звук, она не послушалась. Ее решили припугнуть и посадили на денек в полицейский участок. Отпустили быстро, хватило небольшого залога. Проблема состоит в том, что у нее скоро истекает срок визы, и если она сейчас уедет, продлить эту визу потом будет очень сложно. А так она планирует досидеть здесь до конца срока визы и закончить сбор материала, чтобы опубликовать статью на эту тему.
— Она такая, если что взбредет в голову, не остановишь, — развел руками Глеб.
— А вы? Вам что же, все равно, чем занимается ваша жена?
— Мне? Нет. Но мешать я ей не могу. Это ее жизнь. И потом, она ведь права…
Этого еще не хватало! Двое дураков, решивших, что могут спасти третий мир в одиночку! Ладынин уже принял про себя решение, что непременно организует ее выезд, и как можно скорее. От греха подальше.
— Я встречусь завтра с властями, посмотрим, что они скажут. Потом свяжусь с вами. Оставьте мне свои телефоны.
Глеб вытащил визитную карточку и на обратной стороне ее дописал еще один номер.
— Это Кристинин мобильный, если что, и все мои координаты. Не берите в голову, — вдруг обронил он слегка покровительственным тоном. — Все образуется и так. От вас, я так понял, требуется лишь видимость официальных действий.
Тут Андрей совсем рассвирепел:
— Знаете что, Глеб! Вы просто недооцениваете ситуацию! Вы не знаете, какие могут быть последствия для вашей жены. Она ведь и в тюрьме может оказаться, вам этого хочется? Власти не будут с ней церемониться. Она никому здесь не нужна, ясно? И потом, вы же обратитесь к нам, чтобы помогли решить ваши проблемы. Я знаю, что от меня требуется, так что не указывайте мне, как себя вести.
На Глеба тирада Андрея не произвела ровно никакого впечатления. Ладынину даже показалось, что он скрыл улыбку в уголках губ.
— Увидимся завтра. — Андрей вытащил из кармана деньги, отсчитывая непривычные купюры.
— Оставьте, — остановил его Глеб, — я же вас пригласил на ужин. Вы — мой гость сегодня.
— Как будет угодно. — Андрей сухо кивнул и направился к лифту. Разговор вышел совсем не таким, каким он себе его представлял. А эти люди… Вообще странная парочка.
Ночью он никак не мог уснуть от влажной жары, пока не сдался и не включил кондиционер. Прохлада медленно наполняла гостиничный номер. Он не мог забыть покровительственного взгляда Глеба, блестящих раскосых глаз его жены, то насмешливых, то яростных. Кто она? Сумасшедшая, авантюристка или действительно борец за справедливость? Зачем ему это знать? Это не его проблема. Он — чиновник, работающий согласно букве закона. Все, что лежит вне этого, его не должно интересовать…
Глава 13
Утром Андрей сам позвонил в департамент иностранных дел и, представившись, спросил, с кем он может связаться. Неприветливый голос секретаря произнес: «Минуту», и в трубке послышалась музыка. Вскоре на Андрея обрушился целый поток приветственных слов.
— Господин Ладынин? Говорит Марк Гилберт. Как я рад, что вы хорошо долетели и устроились! Вас вчера встретили? Отлично! Мы с нетерпением ждем встречи с вами, не так часто нас балуют визитами русские коллеги. Даже и не вспомню, когда это было в последний раз. Когда мы сможем увидеться? В любое время? Давайте в два часа дня. Скажите водителю из гостиницы подвезти вас к нашему департаменту на Вайгани Драйв и там спросите меня. До встречи!
Он произнес все такой скороговоркой, что Андрей еле успевал вставить односложные «да — нет» в поток его слов. Что же, до двух еще оставалось много времени, которое надо чем-то занять. Пройтись по городу пешком невозможно, в инструкциях по безопасности сказано, что передвигаться можно только в надежном транспорте. На пляж не выйдешь — тоже опасно. Может, попросить водителя свозить его в магазин, купить что-нибудь на обед? В ресторане еда, как он заметил, довольно дорогая. Хорошо бы иметь в холодильнике хлеб, масло и палку колбасы. Откуда в нем вдруг проснулась такая запасливость? Повеяло родным.
Пока он раздумывал, в номер к нему позвонили. На пороге стояла Кристина в белых парусиновых брюках, цветной рубашке с длинными свисающими уголками, кулон из крупной ракушки белел ярким пятном на загорелой груди.
— Привет! Я подумала, вам скучно сидеть тут в номере. Могу свозить вас куда-нибудь.
— Доброе утро. Вам не следовало беспокоиться.
— Сердишься?
Он удивленно взглянул на нее. Вот человек без комплексов! Запросто переходит на «ты», делает вид, что ничего не произошло и что это не она вылетела пулей из-за стола, обвинив присутствующих неизвестно в чем.
— Сердишься, вижу. Не бери в голову. Одевайся, я тебя подожду в холле. Покажу город. Или ты занят?
— До двух свободен.
— Чудненько. Жду.
На этот раз глаза ее сверкали озорством и лукавством, как у разыгравшегося ребенка. Это была совсем другая
