Выйти замуж за Лешего (СИ) - Витко Ивето

Любаша в это время весело рассказывала дамам о том, как выбирала свадебное платье, как составляли список гостей, которых нужно пригласить на свадьбу, какие приготовления к торжеству ещё предстоит сделать. Серёга с тоской в глазах прислушивался к щебетанию Любы. Когда Любаша начала жаловаться на то, что обручальные кольца до сих пор не куплены, Востриков одернул её:

— Притормози со своей болтовнёй. Утомила.

— Ещё не поженились, а я тебя уже утомила?! — шутливо возмутилась Люба.

— Вот именно: ещё не поженились! Ты смотри поаккуратнее со мной. Я ведь могу сбежать из-под венца! — погрозил ей пальцем Востриков.

— Куда ты денешься, Серёга, с подводной лодки, — скептически махнул рукой Валера Потасов.

— Есть варианты, — с хитрой улыбкой самоуверенно заявил Востриков. — Вон, Оксана Владимировна Веригодская не против со мной любовь построить.

— С трудом верится, — покачала головою Катя Карась.

— А ты поверь. Оксаночка прямо на шею мне вешалась, когда я прощался с ней сегодня. Просила в интернат на чай заглядывать.

— И ты, конечно, пообещал заглянуть, — обиженно взвилась Люба, а глаза её наполнились слезами.

Востриков расслабленно обнял свою невесту за плечи, притянул к себе, поцеловал в висок и объявил:

— Конечно, я послал Оксану куда-подальше. У меня есть ты, Любаша. Зачем мне бэушная хоть и городская девка?

— За базаром следи! — вдруг рыкнул Леший.

— Не вопрос, — Востриков поднял обе руки вверх. — Молчу!

Арина Широкая положила свою тонкую ручку на бедро Огарева, от чего он вздрогнул, и спросила:

— Всё нормально?

— Всё отлично, — заверил её Огарев.

За столом стало тихо. Тарас снова налил себе водки.

— Леший, не слишком ли ты резво начал? — с беспокойством в голосе спросил Руслан. — Мы же только сели. Никуда не торопимся.

— Не зуди, — проворчал Огарев. — В кои-то веки я не за рулём. Дай расслабиться.

— Арина, смотри в оба: он сейчас так расслабится, что потом не сможет с дивана встать, — смеялся Востриков.

— Хорошо всё будет, — Огарев обхватил рукой Арину за плечи, а она ласково погладила его по волосам и что-то зашептала на ухо.

Люба, желая отвлечь внимание компании от Огарева, обратилась к Потасову:

— Валера, а кто за твоими парнями присматривает?

— Точно! Жена на работе, ты с нами. Куда детей сбагрил? — поддержал вопрос хозяин вечеринки.

— Всё! Вольный я чувачок: старшие смотрят младшего! — веселился Потасов.

— Хорошо устроился, — хохотнул Руслан. — Можно о новом ребёнке думать.

— Нюра сказала, что детей с нас хватит, — развёл руками Валера. — Этих надо поднять и в люди вывести.

— А как же дочка? — Катя Карась обняла мужа. — Руслан от меня дочку требует.

— Требую, — пробасил Руслан и страстно поцеловал Катю в губы.

— Я не против дочки, но Нюрка моя вся в работе: мастером участка недавно стала. Карьеру делает, — признался Потасов.

— Зачем ей это? — спросил Огарев, наливая себе очередную рюмку водки.

— Нравится. Говорит, что интересно людьми руководить. Хочет стать начальницей цеха, — с гордостью рассказывал Валерка.

— Ты не возражаешь? — опрокидывая в себя водку, допытывался Тарас.

— Поддерживаю. Она прямо светится вся, когда о работе говорит. Что я враг собственной Нюрке? — очень серьёзно ответил Потасов.

— Молодец, Валера! — похвалила его Катя Карась. — Вот мой супруг никак не может понять, зачем мне работа. Всё давит, чтобы я дома сидела.

— А я бы с удовольствием сидела дома и детьми, хозяйством занималась, — вздохнула Арина Широкая.

— И я! — откликнулась Любаша. — Хочу покоя, варить борщи, родить ребёнка, встречать мужа с работы.

— Скажи прямо: не хочешь пахать на работе с восьми утра до шести вечера, — хмыкнул Серёга.

— Дело не в этом! — обиделась Люба. — Я не против работать, но если есть возможность выбирать, то предпочту работе домашний быт.

— И совсем не потому, что мне работать не нравится, — поддержала Любашу Арина. — Я довольна своей должностью. Просто не вижу ничего плохого в том, чтобы муж обеспечивал семью, а жена занималась домом. Это ведь тоже работа: поддерживать домашний уют.

— А я не могу в четырёх стенах долго сидеть, — высказалась Катя Карась. — Мне нужен драйв. Люблю бежать на работу, с работы. Люблю ждать выходных, чтобы их с семьёй провести.

— Каждому своё, — философски протянул Потасов.

— Интересная тема, познавательная. Есть над чем подумать. Да, Тарас? — подмигнул другу Руслан Карась, заметивший, что Леший внимательно слушает разговор.

— Пойду покурю, — вместо ответа объявил Огарев.

Он встал из-за стола, налил ещё рюмку водки, залпом её выпил и нетвёрдой походкой двинулся на улицу.

Тёплый майский ветер мягко подул в лицо Лешему. Алкогольный дурман, от которого штормило, немного отступил. Тарас достал из кармана брюк сигарету и зажигалку, привычным движением подкурил, глубоко затянулся.

Из дома вышла Арина Широкая. Она подошла к Огареву, крепко прижалась к его спине и сцепила руки замком у Тараса на животе.

— Прекрасный вечер, — прошептала Арина.

— Тёплый, — отозвался Тарас.

Арина ласково попросила:

— Не пей больше.

— Как скажешь, — покорно согласился он.

— Столько лет тебя знаю, а сейчас словно впервые увидела. Надёжный ты, Тарас. Хорошо с тобой, — Арина потерлась щекой о плечо Огарева.

Леший швырнул недокуренную сигарету в молодую зелёную траву, резко повернулся и сжал Арину в своих объятиях. Арина в ответ одной рукой обхватила его за шею, вторую руку запустила в волосы и призналась дрогнувшим от возбуждения голосом:

— Люблю тебя!

Огарев впился губами в губы Арины, вмял в себя её мягкое, покорное тело, провел рукой по спине, спустился ниже.

— Пойдём после вечеринки ко мне. Мама у Щуровой сегодня ночует, — шептала Арина, просовывая руку под ворот белой рубашки Огарева.

Леший не ответил. Он слегка ослабил хватку, чтобы перевести сбившееся дыхание, а потом снова начал остервенело целовать Арину.

— Тарас, миленький, давай сейчас уйдём от Серёги, — отвечая на поцелуи, умоляла его Арина Широкая.

Огарев застонал и отдвинул Арину от себя.

— Её хочу, а не тебя, — прохрипел он.

Арина рванулась всем телом вперёд, заключая Лешего в свои объятия.

— Это пройдёт. Моей любви хватит на двоих. Ты забудешь её, — успокаивала она Тараса.

— Ни черта не пройдёт, — вздохнул Огарев, — но это мои проблемы! Иди в дом.

— Давай попробуем, — всё ещё пыталась его убедить Арина.

— Сказал же нет! — с болью выкрикнул Леший и тут же спохватился. — Извини. Иди, Аринка, в дом. Скажи мужикам, что я к матери ушёл.

Арина не посмела перечить. Она поднялась на крыльцо, постояла, посмотрела, как Огарев, пошатываясь, вышел со двора Вострикова, и вернулась на вечеринку.

— Где ты Тараса потеряла? — встретил её вопросом Валера Потасов.

— К матери он ушёл, — раздражённо ответила Арина, присаживаясь к столу.

Руслан, Катя и Валера многозначительно переглянулись. Востриков недовольно поморщился, а Люба с сочувствием погладила Арину Широкую по руке.

Глава 33

Душевные муки Лешего, волнения Пташки

и беседа бывших

Тарас, шагая домой к матери, думал о разговоре, который заинтересовал его у Вострикова. В голове Огарева звучали слова Потасова: "Что я враг своей Нюрке?"

— И я не враг Оксане, — бормотал Леший. — Хочет карьеру — поддержу.

Он решил немедленно пойти к Веригодской и сказать, что, если для неё так важна работа, то пусть пьёт те таблетки в серебристом блистере. Миновав птицефабрику, Огарев даже сменил траекторию движения: теперь он шагал по Княжицам не в сторону дома матери, а пошатываясь плёлся к возвышающемуся за территорией детского сада четырёхэтажному дому, предвкушая встречу со своей Пташкой, но недалеко от магазина в слегка просветлевшей от алкогольного дурмана голове Огарева всплыли слова Вострикова: "Скучно столичной дамочке у нас." Дальше он вспомнил, как сама Оксана однажды сказала: "Мне совсем не скучно в Княжицах, когда ты дома."