Татьяна Бочарова - Прости за все

Вера торопливо красила глаза. Ее трясла нервная дрожь.

– Все, мамаша, ребеночек готов. Держите. – Сестричка вручила ей плотно укутанный в одеяло сверток. Сверток молчал, только громко сопел.

– Больше не плачет. – Девушка улыбнулась. – Ни пуха вам, ни пера. Приходите к нам за дочкой.

– Постараюсь. – Вера тоже улыбнулась. Улыбка вышла натянутой.

Сестра распахнула дверь, и Вере навстречу кинулся Митя.

– Верочка, поздравляю! Давай его сюда!

Он схватил кулек.

Вера стояла рядом, тревожно комкая в руках носовой платок. Ее взгляд встретился с взглядом Динары. Та ободряюще кивнула.

– Ну что, Дмитрий, как сын? – подал голос Кобзя.

– Сын отличный, – ответил Митя, – Только я лица не могу разглядеть, они его укутали, как мумию.

– Так и надо, – авторитетно заявил Кобзя. – На улице ветерок, а он только-только из утробы вылез. Дома налюбуешься. Тащи его в машину.

Митя послушно развернулся и зашагал в вестибюль. Динара взяла Веру под руку.

– Отлично выглядишь. И не поправилась даже.

– Спасибо, – коротко проговорила Вера.

– Слушай, не дрейфь. – Динара на ходу хлопнула ее по плечу. – Мужики все ослы, твой Митя ничего не заметит.

– Я так не думаю, – хмыкнула Вера.

– А что? Очень видно?

– Еще как. – Вера обреченно вздохнула.

Они уже вышли из больницы и подходили к машине. Алик у Мити на руках заворочался и начал скрипеть.

– Отдай его матери, – приказала Динара.

– Как бы не так, – заупрямился Митя. – Сам буду держать. Я его успокою, я же отец, а не чужой дядька. – Он начал покачивать малыша из стороны в сторону.

Вера залезла на заднее сидение. Митя с ребенком сел рядом, а Динара вперед, к Кобзе. «Волга» взревела и тронулась с места.

Алик в машине сразу замолчал и крепко уснул. Вера видела, как Митя украдкой поднимает уголок, которым было закрыто личико малыша. Она напряженно следила за ним и ждала. Митя, однако, ничего не произнес, молча сидел и смотрел на ребенка.

– Нравится? – тихо спросила Вера.

– Да. – Вид у Мити был спокойный и даже умиротворенный.

– Дома рассмотришь получше. – Она вовсе не хотела, чтобы в ее словах звучал подтекст, но тем не менее, он прозвучал.

«Теперь все у нас будет с подтекстом», – с горечью подумала Вера.

Митя не отвечал, лишь задумчиво смотрел на Алика.

Кобзя, тяготясь молчанием, завел разговор о лаборатории. Митя потихоньку ткнул Веру локтем в бок.

– На, возьми его. У меня рука затекла. – Он передал ей кулек.

Вера взяла ребенка, продолжая слушать Кобзю.

– Даю тебе три месяца на то, чтобы оклематься, – говорил он. – А затем ты нам нужна. Поняла?

– Но я же буду кормить! – возмутилась Вера. – Я не смогу ездить на работу.

– Сможешь. Я тебе машину найму, с шофером. – Кобзя решительно рубанул ладонью воздух. – Без тебя никак. Амба!

– Я подумаю, – сдержанно сказала Вера. Она увидала в окно знакомую улицу. – Мы приехали.

Дома Динара в два счета организовала стол. Пока она хлопотала, Вера ушла в спальню кормить малыша. Митя заглянул к ней, потоптался рядом и ушел. Вера не могла понять его реакции на Алика – он уже рассмотрел его достаточно хорошо, чтобы заметить явное несходство с собой. И тем не менее, он ничего не говорил, не обнаруживал какого-либо недовольства, оставался спокойным и приветливым.

«Наверное, все-таки, он ничего не понял, – с облегчением подумала Вера. – Права Динарка, все мужики ослы».

Она уложила ребенка, и вышла к столу. Компания выпила за новорожденного и новоиспеченную мамочку, произнесла кучу хвалебных тостов. Затем разговор вернулся обратно к производственной теме.

Вера почувствовала, что устала. У нее гудели ноги, ныла грудь, наполняющаяся молоком. Ей захотелось прилечь. Она оставила гостей и ушла в спальню.

Алик мирно посапывал к кроватке. От его дыхания по комнате распространялся восхитительный молочный дух.

– Мой ангел! – Вера склонилась над ребенком, не в силах сдержать слезы умиления.

Господи, как она счастлива! Невозможно быть более счастливой!

Она постояла немного у люльки, затем легла и закрыла глаза. В следующее мгновение ее сморил сон.

Проснулась Вера от того, что малыш громко кряхтел. В комнате было совсем темно. Грудь разрывалась от пришедшего молока. Вера поспешно слезла с постели, села в кресло, взяла Алика на руки, сунула ему в рот сосок. Он зачмокал, громко и вкусно.

Вера сидела и прислушивалась – в квартире было тихо. Значит, Кобзя и Динара ушли? А где Митя?

Не успела она подумать об этом, он открыл дверь.

– Кормишь?

– Кормлю. Почему вы меня не разбудили?

– Зачем? – Он пожал плечами. – Тебе нужно отдыхать. Иначе молоко пропадет.

– Его навалом. – Вера улыбнулась.

– Все когда-то заканчивается, – сказал Митя без ответной улыбки.

Что-то в его лице заставило Веру забеспокоиться. Глаза у Мити были красные, воспаленные. Не спал ночами, сидел за компьютером? Или… плакал?

– Митя, он правда тебе нравится? – Вера кивнула на ребенка, уснувшего у груди.

– Правда. – Он подошел к ней вплотную. – Положи его. Нам нужно поговорить.

Вера послушно встала, уложила малыша в кроватку.

– Что случилось?

– Не здесь. – Митя взял ее за локоть. – Пойдем в кухню.

– Но я боюсь, вдруг с ним что-нибудь… – Вера беспомощно оглянулась на сына.

– С ним ничего не случится. Идем.

Он привел ее на кухню, усадил за стол. Достал стопку, налил коньяку из стоящей на столе полупустой бутылки. Залпом выпил.

– Тебе не предлагаю.

Вера кивнула. Ее опять трясло, как в лихорадке.

– Думаешь, я идиот? – Митя зло усмехнулся.

– Я так не думаю. Что, собственно…

– Только не надо этих женских уловок! – резко перебил он и рывком отодвинул от себя рюмку. – Я все прекрасно понял.

– Что ты понял? – упавшим голосом спросила Вера.

– Все! Это не мой ребенок! Не от меня!! У меня не может быть детей! А я-то, козел, надеялся… – Митя махнул рукой и налил себе новую стопку.

– Митенька, я не понимаю… почему ты так решил? – Вера пыталась посмотреть ему в глаза, но у нее не выходило. Он все время отворачивался.

– Почему я решил? Да ты погляди на него! Глянь, кого ты произвела на свет! Это чукча какой-то! Чукча!

– Не смей! – Вера встала. – Не называй его так. Это твой сын.

– Как бы не так. Ты нагуляла его там, в командировке! Ты вернулась оттуда сама не своя, я видел, я чувствовал! Не подпускала меня к себе, воротила нос!

– Это неправда, – срывающимся голосом сказала Вера.

– Правда! – Митин запал кончился, он замолчал и рухнул, как подкошенный, на стул.

– Ты сам виноват, – после минутной паузы, проговорила Вера. – Сам. Изменял мне с Маринкой, даже не пытаясь скрыть это.