Мелисса Натан - Гордость и предубеждение Джасмин Филд
Впервые Мадди открыто высказала свое недовольство новой политикой журнала. Она всегда яростно защищала главного редактора, но Джаз прекрасно знала, что новый «Ура!» был чужд Мадди так же, как и ей самой.
Марк громко хмыкнул, что-то пробурчал о сумасшедших, которым самое место в психушке, и в раздражении вышел из комнаты. Джаз знала, что глупо было ожидать, что он подбежит и поздравит ее, однако была немного на него обижена. Она заметила, что Марк не выносит, когда Мадди хвалит ее. А Мадди решила вообще не обращать на него внимания. И, снова обращаясь к Джаз, спросила, почему та не танцует от радости на столе.
— Мои колонки не о Джоузи, а обо мне, — тихо сказала Джаз.
— Дорогая, если ты выиграешь, тебя тут же начнут печатать в глянцевых журналах, и мы сможем тогда стать не только коллегами, но и друзьями-собутыльниками.
Джаз слабо улыбнулась, и ей захотелось получить от Мо письмо по электронной почте.
_____— Это я — идеальная женщина? — фыркнула Джоузи. — А они знают, что у меня горы грязного белья?
— Об этом я, кажется, забыла упомянуть, — ответила Джасмин.
Бен начал орать во все горло.
— Я должна идти и вымыть попу сыну, — заявила Джоузи. — Напиши и об этом в своем журнале.
— Это не наша тема, — сказала Джаз сестре, но из трубки уже неслись короткие гудки.
При мысли, что надо идти домой, Джаз становилось тоскливо. Она знала, что даже в будний день Мо либо отправится в спортивный зал, либо, что еще хуже, будет с Гилбертом дома. Она вставила ключ в замок и обрадовалась, обнаружив, что дверь закрыта. Джасмин приготовила себе на ужин пасту и уже собиралась усесться перед телевизором, чтобы посмотреть «Эсмеральду», как дверь открылась. Черт!
— Привет! — заорала Мо, вбегая вверх по лестнице.
— Друг или недруг? — закричала в ответ Джаз.
— Ха-ха, очень смешно, — сказала Мо, снимая пальто и входя в гостиную.
— Ты бросила мистера Ящерицу?
— Ради чего я должна бросать того, с кем мне хорошо? — сердито спросила Мо.
— А ради меня? — невинным голосом поинтересовалась Джаз.
Мо вздохнула и значительно посмотрела на подругу. Та все поняла.
— Итак, ты сегодня ночуешь дома или у него?
— Дома.
Джаз почувствовала такую радость, какую не испытывала уже много дней.
— А шоколад пить будем? — спросила она тоном, каким обычно ребенок просит что-нибудь у мамы.
— Мне нужно идти в спортивный зал, — с грустью сказала Мо, — я уже давно там не была. Опять набрала в весе.
Перед Джаз стояла совершенно тощая Мо. Но она промолчала.
Это сработало. Мо заулыбалась:
— А это приз, если тоже мне улыбнешься, — сказала она и помчалась к холодильнику за плиткой шоколада.
Они вместе смотрели по телевизору какую-то муру и ели шоколад, пока их не затошнило. Однако что-то все-таки было уже не так, как раньше. Джаз знала, что сердце Мо было в другом месте, хотя она и заметила, что Мо ела больше обычного.
— Знаешь, сегодня я видела тебя во сне, — тихо сказала Джаз. — Я все время звала тебя, но ты меня не слышала. Это было ужасно.
— Я была толстой? — спросила Мо.
Джаз посмотрела на свою близкую подругу:
— Я не буду отвечать на этот вопрос.
Мо еще откусила от плитки. Самый-самый последний раз.
Когда Джаз легла в постель, то наконец поняла, что же все-таки подпортило им этот, во всех отношениях вроде бы прекрасный вечер. У нее постоянно было ощущение, будто Гилберт незримо присутствовал в комнате. «Дерьмо, — подумала она, когда сон уже уносил ее прочь. — Слава Богу, что я не посвятила свою колонку лучшей подруге».
ГЛАВА 15
Джаз выбрала из своего гардероба четыре платья, которые на ее взгляд были не так уж и плохи. Все зависело от того, какой ее хочет видеть «Ивнинг хералд»: Умной и Сдержанной, Скромной и Очаровательной или Вызывающе Искушенной? Джаз выбрала второй вариант и в конце концов надела свой любимый костюм, шикарный и изысканный. Она вошла в фойе гостиницы и остановилась как вкопанная. И что теперь?
— Ну, привет, — раздался рядом голос.
Она повернулась и увидела нечто ошеломляющее.
Длинные мускулистые ноги, сразу переходящие в бюст, затянутый в нечто с воротником-хомутом, и широкие покатые плечи. Перед ней было существо, похожее на сильную здоровую кобылу. К сожалению, его венчало до боли знакомое лицо. Быстро окинув существо с ног до головы взглядом, Джасмин тут же поняла, что, конечно же, встречала его раньше. Высокие каблуки, высокие скулы, высокая грудь, низкая мораль. У таких все гипертрофировано.
— Кандида Баттеруорт, «Ивнинг хералд». Мы с вами разговаривали по телефону. — Кандида протянула длинную руку, и они обменялись рукопожатием.
Невероятно, но Джаз чувствовала, как она вся сжимается.
— Привет, — тихо сказала она.
Они сели на диван, заказали кофе, и Кандида достала диктофон.
— Не умею стенографировать. Получается даже длиннее моей длинной руки, — и она громко загоготала, довольная шуткой. Смех ее напоминал крик осла. Зубы Кандиды были огроменными. Как только они все помещаются у нее во рту? Ей, наверное, страшно неудобно есть? Может быть, поэтому она такая тощая? А дышит она как? Вот и ноздри у нее поэтому похожи на крылья?
Джаз изрядно поволновалась в ожидании встречи с Кандидой. Теперь же она была в полном ужасе. Джаз уже не могла настроиться на серьезный лад. «Ивнинг хералд» имела огромный тираж, и девушка прекрасно осознавала, что это интервью либо вознесет ее, либо уничтожит. Ее карьера была в руках Кандиды. А руки Кандиды росли из дорогого фирменного лифчика, возносившего ее еще выше, к неизведанным и прекрасным высотам.
Джаз молчала. Она была не так глупа, чтобы вид Кандиды мог ее обмануть: то, что журналистка похожа на лошадь, еще не значит, что она так уж проста. Джасмин твердо решила не болтать лишнего и не позволять выставлять себя дурочкой. Она сначала обдумает хорошенько вопрос, каким бы трудным он ни показался, а потом уже будет отвечать на него. И не будет затяжных пауз. Она не позволит, чтобы ее провели. Все будет отлично.
— Итак, — сказала Кандида, доставая листок с вопросами, которые были написаны крупным круглым почерком. — Где вы родились?
Черт.
Через два часа у Джаз разболелась голова: она никогда еще так много не говорила. Она просто и рта не дала Кандиде раскрыть после того, как та спросила: «Считаете ли вы женщин такими же хорошими журналистами, как и мужчины?» Джасмин говорила о себе без остановки, а это было опасно, поскольку обычно, когда подобное случалось, мысли ее не поспевали за языком. А Кандида сидела и молча кивала два часа подряд. Джаз очень надеялась, что диктофон отказал и нужно будет давать интервью еще раз.
