Георгий Громов - Наизнанку. Московский роман
– Как скажешь, и мне тоже резало. Ты отлично выглядишь.
– Спасибо большое, ну что я подумала, давай поедем, посидим где-нибудь? А то я о чашке хорошего кофе мечтала весь день.
Идея, конечно, полна здравого смысла, подумал я, вот только кэша у меня не так много, а я и представить не мог, в какого типа заведения она может позволить себе пойти, ведь статус тоже много значит.
– А-а-а, давай, поехали куда хочешь.
И машина резко рванула вперед, да так, что меня вмяло в сиденье, как прессануло. По дороге мы почти не общались, во-первых, недалеко было, во-вторых, она все чаще комментировала езду соседних машин, от чего я просто улыбался.
Она припарковала свой глазастик на небольшой стоянке, где уже стояли три дорогущие машины. «Монолит», – прочитал я название на одноэтажном кирпичном здании, похожем на бункер.
– Все, приехали, выходи.
Я вылез, она нажала пальцем на Lock, и машинка заморгала. Я все думал, о чем мы будем разговаривать? У нас наверняка лет 20 разница, а то и больше. Я вроде сделал первый шаг и познакомился с ней, но что дальше, это же не училка из средней школы, это звезда, это личность: «Эх, лохонешься ты, парень».
Мы прошли к зданию и вскоре оказались внутри. Ничего особого. Как я и сказал, «бункер», только для вечеринок. Довольно просторно. Если видел здание снаружи, то оно таким не кажется: буквально несколько стеклянных столов с кожаными пуфами, приглушенный свет, легкая музыка, небольшой бар с множеством разного алкоголя, люди, сидящие за столиками. Некоторые лица показались мне знакомыми, их я видел по телевизору. Вот этот седой дядька в полосатом пиджаке, например, – известный музыкальный продюсер, забыл как его, да неважно. Мы прошли к столику и уселись на пуфы.
– Что ты будешь пить? Подожди, а может, ты чего-нибудь съешь? Ты голодный? – спросила меня Мария, рассматривая табло своего мобильного телефона.
– Нет, я совсем не голоден, думаю, я выпью кофе.
Хотя есть я хотел, но решил побыть скромным и ограничиться кофе.
Официант принес два меню.
– Нет, спасибо, – сказала она, – сделайте нам два капуччино, больше ничего.
Официант удалился.
– Я правильно сделала, что заказала для тебя капуччино или нет? Я еще не знаю, что ты любишь.
– Да, абсолютно правильно, очень люблю его.
Это я, конечно, врал, ни разу еще не пил ничего с подобным названием, все только обычный, растворимый, либо три в одном, очередное растворимое дерьмо, где и намека на кофе нет.
С полминуты мы молчали, но это было невыносимо, я ощутил себя уязвленным, с чем это было связано, не знаю, хотя все понятно, сказал А, а Б уже сложнее, опыта нет. Она смотрела на меня и разглядывала, но так, чтоб я этого не видел.
– Так откуда ты такой смелый взялся?
Я немного замешкался, не понимал, как ответить на простой, казалось бы, вопрос.
– Я из никому неизвестного городка приехал сюда, поступать в институт, но иногда подрабатываю как модель на показах.
– А в какой институт хочешь поступить?
– В медицинский, хочу людей лечить, – не понимаю, почему это сказал, ну сказал, и сказал. – Вы мне сразу понравились, когда я вас увидел в первый раз, даже не понял, почему подошел к вам, почему заговорил.
Она смотрела на меня своими большими глазами и думала, что же мне ответить. В это время принесли вкусный и ароматный кофе.
– Это капуччино? – спросил я.
– Да, капуччино, ты же его заказал.
– Ну да, просто никогда не пил, сейчас в первый раз.
– Все когда-то случается в первый раз, даже капуччино.
Она осторожно улыбнулась, глядя на меня. Мне на мгновение показалось, что ей не о чем со мной говорить, и каждый раз, когда она смотрит на меня, у нее не рождается вопрос ко мне, она не знает, что спросить, возможно, ей уже надоели банальные кофейные посиделки и узнавание у разных незнакомых людей их историй.
– Ты один здесь живешь или с родителями?
– Один, я самостоятельный, я с окончания школы живу один.
– Они помогают тебе? Наверно, денег высылают на жилье? В Москве одному не просто, так скажем.
Я хлебал горьковатый, крепкий напиток.
– Да, не просто, но родители мне не помогают. Я же говорю, я самостоятельный.
– Похвально, ты смелый парень, рано окунулся во взрослую жизнь. Но кто знает, может, это и к лучшему.
Я глядел на даму напротив меня и чувствовал себя калекой, лишенным возможности счастья быть полноценным. Эта великая дама смотрела на меня и видела перед собой молодого парня в черном, порванном на локте свитере, синих старых джинсах и смешных дешевых ботинках, в которых я танцевал по ночам. Чего она могла ожидать от нашей встречи? Да ничего такого, чего она не знает. Я не был открытием ни для нее, ни для кого-нибудь еще. Мы поговорили еще немного, о том о сем, она спрашивала, откуда я знаком с Колей, чем занимаются мои родители, сколько лет бабуле и деду, и много других «водяных» вопросов. Но перед тем как разойтись по домам, мы снова договорились увидеться. А случилось это потому, что под конец вечера я начал включать обаяшку, улыбаться по причине и без. Отвешивать комплименты в ее адрес, пытаясь даже пошутить, вспомнил старый анекдот про «Вини-Пуха», и, что самое ценное, она смеялась, да так звонко, что некоторые сидящие неподалеку обернулись.
Когда Мария подвезла меня к дому, где жил Николай и хотела попрощаться, то воодушевленный сам собою, я набрался наглости и поцеловал ее в щечку.
– До встречи, Миша.
– До встречи, Мария.
Весь вечер я рассказывал о нашем свидании Николаю, а он, как пацан, с искреннем любопытством спрашивал меня о ней. Мне даже показалось, что он меня зауважал. Мне было дико приятно рассказывать и видеть его реакцию, я казался себе крутым. Когда я засыпал в кровати, я искренне думал, что вот-вот покорю Москву и буду купаться в лаврах чего-нибудь сверкающего и гламурного. Я уже практически влюбил в себя так называемую селебрети, знает она об этом или еще нет, не имеет значения, ведь я пру как танк, не зная преград.
Дни проходили одни за другим, я работал по ночам в «Ящере», а днем отсыпался у Николая в подсобке. Все работники цеха интересовались у Николая, кто я такой и почему днем сплю внизу в темном, сыроватом помещении? Николай отвечал, что я сын его близкого друга, который уехал из города по важным делам, а отсыпаюсь я потому, что ночами работаю официантом. Почему официантом, а не барменом? Наверное, это первое, что пришло ему в голову. Я был очень благодарен Коле за заботу обо мне.
– Что-то вы давно не созванивались, – как-то сказал мне Коля, перебирая в руках шелковые синие нитки.
– Да, давненько, – я зыркнул на него и добавил: – Может, ей нет до меня дела?
– Может, ты недостаточно ее охмурил? Либо сказал что-нибудь не то, с делами такого рода нужно обдумывать все, что хочешь спросить или сказать.
