Людмила Маркова - Небо любви
Марина удобно расположилась на диване со сборником стихов и поэм «Очарования» французского поэта и мыслителя — Поля Валери, поражавшего ее усложненной образностью, перенасыщенностью символами, изощренностью метафор и смелостью ассоциаций. Любознательной девушке хотелось, как сказано у Пастернака, во всем дойти до самой сути. Читая произведения писателей или поэтов, она глубоко проникала в личность самого автора, пытаясь понять, что руководило им в момент создания того или иного шедевра. Она много читала об этой удивительной личности, члене Французской академии Поле Валери, чье обаяние не затуманено временем. Обладающая феноменальной памятью, Марина запомнила очень верные слова из статьи о Валери: «В нем не было ничего смятенного, ничего спрятанного, как говорят о спрятанном механизме, ничего плохо выраженного. Все в нем было ясно, все отчетливо высказано». В другой статье про него писали, что «интеллектуализм» поэзии Валери иллюзорен, поэт одержим мыслью о бессилии разума проникнуть в сущность вещей. «И в самом деле, — подумала Марина, — разве возможно проникнуть в сущность как человека, так и вещей. Интересно что сказал бы Поль, узнав, в какую ситуацию я попала и в каком смятении я сейчас нахожусь. Смог бы он объяснить и помочь? А что сказал бы сам Георгий, если бы я попросила разорвать этот замкнутый круг?»
— Возьми трубку, — услышала Марина раздраженный голос мужа и вздрогнула, вернувшись из иллюзорного мира поэзии.
— Почему ты думаешь, что это меня? — удивилась она.
— Я не думаю, я знаю, — вспыхнул Сергей и, все же взяв себя в руки, деликатно ушел на кухню, чтобы не смущать жену и не слышать омерзительно красивого голоса своего соперника. Он безошибочно чувствовал особенную вибрацию звонков этого молокососа и каждый раз уходил, сжимая кулаки в кармане. Так продолжалось несколько месяцев — один день похожий на другой. И в редкие вечера, когда Сергей касался бархатной кожи жены, он чувствовал, как она неслышно вздыхает.
Весть о том, что Марина ушла на иностранную технику старшим инструктором, пробила Сергея насквозь, и не в силах больше сдерживать ни свои эмоции, ни свои страдания, он поставил вопрос ребром.
— Дорогая моя, либо ты уходишь от меня, либо остаешься и разрываешь с ним все отношения.
Марина напряженно молчала. Она понимала, что стояло за этими произнесенными мужем словами. Это значило не только прекратить даже невинные телефонные разговоры с Георгием, но и вернуться работать на отечественную технику. А она так много сделала для отделения зарубежной техники и еще столько собиралась сделать. Надо было что-то ответить, но слова не приходили на ум.
— Сережа… — только и смогла произнести Марина.
— Я, конечно, признаю, что ты личность и человек неординарный. Уникальных мужчин, которые тебя могли бы по-настоящему заинтересовать не так уж много, я тоже не исключение, так как дурной, простой, одним словом среднестатистический, и не вписываюсь в твои рамки. Ты куда-то собираешься сегодня?
— Да, я улетаю в Токио. — Вспыхнув до корней волос, Марина отвернулась, чтобы скрыть накатившиеся слезинки в уголках глаз. Неслушающимися руками она забрасывала вещи в чемодан, и по тому, что это получалось не так аккуратно, как обычно, Сергей догадывался о силе ее волнения.
— Ты не ответила мне, — со сдержанной обходительностью сказал он.
— Не мучь меня, Сереженька, — с трудом произнесла Марина, и глаза ее при этом были испуганно-беззащитные.
Проглотив комок в горле, Сергей притянул к себе жену, с жаром сказал:
— Это не может так больше продолжаться! — Его ярко-синие глаза приобрели стальной оттенок.
— Но я ничего еще не сделала, — неуверенно возразила Марина, взглянув на него.
Едва она произнесла эти слова, как Сергей с силой встряхнул ее и жестко стиснул руками хрупкие женские плечи.
— Мне больно, не надо, Сережа, — испугалась Марина и ахнула, увидев, как он замахнулся на нее, чтобы ударить. Она сама не ожидала от себя такой реакции, которая последовала после. — Убери руки, идиот, — жестко сказала Марина, — я не буду с тобой жить дальше.
— Как знаешь, — холодно-учтивым тоном ответил Сергей, и рука его неловко опустилась.
Он пил водку и смолил одну сигарету за другой, бросая испепеляющий взгляд на прихорашивающуюся жену. Обменявшись грубыми эпитетами, Сергей остался коротать нестерпимо скучный вечер в одиночестве, а Марина поспешила к подъезду, где ее ждала машина Георгия.
Бортпроводники явились на рейс задолго до назначенного срока, Ленинградский проспект, знаменитый своими грандиозными пробками, зачастую становился причиной опоздания на работу. А тут еще и начальство летит.
В комнате для разборов уже собралась бригада улыбчивых девушек и юношей в отутюженной форме, с аккуратными прическами и готовностью отдать все свое тепло и заботу пассажирам предстоящего рейса. Наступило время предполетного разбора, и, завидев Марину, лица сидящих за столом бортпроводников немного напряглись. Рассказав об особенностях трассы и распределив обязанности стюардов и стюардесс, бригадир приступил к проверке знаний бортпроводниками аварийно-спасательных средств и действий в аварийной ситуации. Говорили о тушении пожара, о порядке эвакуации пассажиров, о том, каким образом и в каких случаях использовать огнетушители и кислородное оборудование.
— А как вы будете действовать при обнаружении взрывного устройства на борту самолета? — спросил бригадир и посмотрел на Георгия.
— Прежде всего, необходимо приготовить наименее опасное место для размещения ВУ, — красивым баритоном ответил тот, — для чего следует пересадить пассажиров, сидящих в зоне локализации ВУ. Селектор двери в случае его наличия должен быть в положении «ручное».
Время от времени приглаживая и без того идеально лежащие черные волосы, такая уж у него была манера, Георгий очень четко продолжал рассказывать о порядке перемещения взрывного устройства.
«Какой же красивый у него голос», — подумала Марина и незаметно для всех внутренне улыбнулась.
— Все, достаточно, Георгий, а то мы не успеем вовремя явиться на самолет, — сказал бригадир. — Разбор окончен. Марина, вы не возражаете?
— Нет, нет, все замечательно, — поддержала бригадира Марина.
Все шло, как обычно, бортпроводники проверяли рабочие зоны, докладывали о неисправностях или сами их устраняли, если это было под силу, затем с гостеприимной улыбкой принимали пассажиров на борт самолета, помогая разместить их ручную кладь, указывали их места.
— Конитива, — мило здоровались японцы.
