Симона Элькелес - Как разрушить летние каникулы (ЛП)
Я не хочу думать о других вещах, которые он делал с девушками.
– Да. Целовал.
– Включая мою мать?
– Нет, умник, не твою мать. Ты знаешь, что я имею в виду. Настоящий поцелуй.
– Парень не должен говорить скольких девушек он поцеловал. Хотя, скажу тебе вот что: если ты скажешь мне, то я тебе расскажу.
Я метнула в него взгляд «я убью тебя, если ты не проболтаешься».
– Ты первый.
– Думаю, примерно восемь, – наконец признался он.
– Восемь! – изумленно сказала я.
– Что такого? – я слышу в его голосе тревогу. – А со сколькими ты целовалась? Предполагаю, со многими, судя по тому, как ты целовала меня в каноэ.
Я улыбнулась его комплименту.
– Меньше, чем ты.
Только с двумя, хотя первого можно не считать, потому что это случайно произошло поздно вечером в лагере.
Ты можешь спросить, как я могла случайно с кем–то поцеловаться. В течение моей «темной сессии поцелуев» я думала, что целуюсь с мальчиком, который мне нравится, а потом оказалось, что это был парень, который перецеловался со многими девушками в лагере. В попытках избавиться от микробов, я помыла рот мылом. До сих пор помню тот привкус. Знаете, как говорится: «Как будто поцеловалась со всеми, с кем он целовался». Отвратительно!
К несчастью, когда зажегся свет во время моей «темной сессии поцелуев» Мистер–Тот–Самый увидел, как я целуюсь с Мистером–Ошибкой. А закончилась история тем, что он начал встречаться с Джессикой, а не со мной.
– Семь?
– Нет, не семь. Я же не проститутка.
– Знаешь, не говори мне. Я не хочу думать о парнях, которые тебя целовали. И мне не нравится, что ты назвала себя проституткой. А больше всего мне хочется, что бы твои мысли были обо мне… о нас.
– Я думала, ты меня ненавидишь.
– Я лишь хотел оттолкнуть тебя, потому что не мог налюбоваться тобой, – его хриплый голос полон эмоций, – Иногда, думая о тебе, я не мог заснуть, – его акцент звучит намного глубже, чем обычно.
– Ты по ночам думал обо мне? Почему? – пожалуйста, только не говори, что думал обо мне лишь из–за моей груди.
– Прежде всего, – говорит он, гладя мои завившиеся кончики волос благодаря пустынной жаре, – ты красивая. Меня завораживает, как ты выкручиваешься из любой ситуации в своем фирменном стиле. Ты энергична, чрезмерно честна и яркая личность. Я не могу отвести от тебя взгляд, потому что мне интересно, что ты дальше скажешь или сделаешь. Ты интересный человек. И в довершение всего, у тебя большое сердце, несмотря на то, что ты часто этого не показываешь.
Я повернулась к нему лицом.
– Меня еще никто так не описывал.
– Ты полностью меня покорила, когда в Мошав попыталась столкнуть с сена.
– Да, хотя у меня не получилось. Ты словно состоишь из одних мускулов.
Он засмеялся.
– Не завышай мою самооценку. А теперь расскажи, что тебя привлекает во мне. Кроме моих мускулов.
– Ха. Ха. Серьезно, – я медленно рисую пальцем дорожку от его виска к подбородку, приближаясь к его полным губам. – Ты образец великолепного мужчины. Мне нравится, что ты был рядом, когда я немного волновалась. Несмотря на то, что парой ты нудно разговаривал, ты всегда помогал мне со всеми неприятностями. Ты позволил мне упасть на тебя, когда друзья Мутта хотели напасть на меня, – я нежно его поцеловала. – Ты помог мне загнать овец, – я снова его целую. – Ты стал моим героем, когда смысл змеиные кишки.
Прежде чем я успела его снова поцеловать и продолжить рассказ о невероятных вещах, которые сейчас мне ясны, он накрыл мои губы своими.
– Эми, – говорит он напротив моих губ. – Думаю, у нас будут проблемы. Сколько тебе лет?
– Скоро исполнится семнадцать, – говорю я, затаив дыхание.
Он что–то сказал на иврите, смысл чего я не поняла.
– Мы не должны делать этого.
– Мы ничего не делаем, только целуемся.
– Да, но…
– Мы можем целоваться, разве нет? – я покрываю поцелуями его шею.
– Да, – напряженно низким голосом сказал он. – Можем целоваться.
Я не хочу, чтобы сейчас он думал о моем возрасте. Я хочу, чтобы он наслаждался моментом и поцелуями. Особенно поцелуями. Я прижалась губами к его. Я не могу перестать касаться губами его губ. Он углубил наш поцелуй, и я следую за ним, не замечая, что наша поза изменилась, и теперь мы лежим бок о бок.
В свои шестнадцать (почти семнадцать) лет я никогда не чувствовала себя так. Я как будто перешла невидимую ранее черту, превращаясь из девочки в женщину. Странные, раннее неизвестные мне чувства, насыщают все мое тело. Мое вожделение усилилось в десятки раз, когда мой израильский мужчина с неповторимым акцентом коснулся моей спины. Если мы не остановимся, я умру и почему–то у меня такое предчувствие, будто он испытывает те же чувства.
– Когда я буду в армии, я буду вспоминать этот момент, – говорит он, кусая мочку моего уха. – Когда меня отправят на испытание, и я ослабею, воспоминания об этом моменте помогут мне справляться со всеми трудностями.
Мое тело испытывает сладко–порочную пытку, я сгораю от желания изучить все тело Эйви. Я притянула его ближе к себе, лаская кончиками пальцев все его тело. Наши рты и руки неистово исследуют друг друга.
Когда я дотронулась до его спины, его мускулы напряглись под моими пальцами. Я провожу рукой под кромкой его рубашки и, приподняв ее, я провела рукой по мягкой коже и упругим кубикам его пресса. Его сердце учащенно бьется, я чувствую его беспорядочный сердечный ритм.
Опуская руку ниже, я достигла линии его джинс и скользнула указательным пальцем под его ремень. Понемногу мои пальцы спускаются вниз.
Эйви, тихо застонав, аккуратно убрал мою руку.
– Мы не можем…
– Почему нет? – затаив дыхание спросила я. Я все еще не отошла от наших неистовых поцелуев, испытывая сладкое опьянение (хотя я никогда не напивалась, но думаю, именно так я могу описать свои чувства) и потерю контроля.
– Помимо того, что твой аба убьет меня?
Великолепно, моего отца здесь нет, но он все равно разрушает мою жизнь.
– Меня не волнует, что подумает Рон.
– Возможно, тебя нет, – он сел. – Но меня да. Я не хочу, чтобы завтра утром кто–то из нас пожалел.
Я тоже села.
– Я ни о чем не пожалею, – никогда.
Он поцеловал меня в лоб.
– Позволь проводить тебя до комнаты. Уже поздно.
Глава 25
Приблизься ко мне на свой страх и риск
– Boker tov, – сказал Эйви, желая мне доброе утро, подходя к большому шведскому столу. Он наклонился ко мне, чтобы поцеловать, но я оттолкнула его.
