Ольга Домосканова - Зачем тебе моя боль
— Не смей даже двигаться, — пригрозила костюмерша. — Я поеду с тобой, и мы не выйдем из больницы до тех пор, пока я не увижу результаты обследования.
Это походило на общеколлективное сумасшествие — ни одна из женщин не спешила покинуть ателье, хотя за многими уже пришли или приехали их мужья, которым ничего не оставалось, как стоять в сторонке и смотреть на это безобразие. Все остались ждать карету «Скорой помощи». Во главе группы поддержки возвышалась Марра, своим грозным видом напоминая мне — шаг в сторону — и расстрел. Я не чувствовала себя ни хорошо, ни плохо, немного саднила губа и я устала в целом, но никаких новых ощущений не прибавилось. Попытки убедить в этом бдительную Маргариту провалились — она ничего не желала слушать.
Прибытие строгого фельдшера с фонендоскопом на шее мною было воспринято как явление бога народу. Я едва не обняла его как родного. Едва — потому что он был мрачен и угрюм, даже вопросы задавал коротко и четко. Я отвечала максимально честно, опуская факт нападения, врач делал какие-то пометки на листе. Поставить какой-то конкретный диагноз он не смог, предложив госпитализацию. Марра настояла.
Провожали меня всей толпой, даже мужчины присоединились, наверняка недоумевая, что я за персона такая. Нам открыли дверь, помогли забраться внутрь и любезно предложили прилечь на каталку. Я отказалась, боясь, что меня так укачает. Дорога до больницы заняла немного времени, ехать было всего-то ничего.
Фельдшер попросил подождать нас в коридоре, пока он оформит документы в приемном покое. Мы зашли внутрь — и я едва не дала деру. Картер и дед уже ждали там, причем у обоих на лице была гамма различных эмоций при виде меня и Марры. Поговорить нам не удалось, меня пригласили в кабинет, костюмерша осталась с мужчинами.
В приемном покое меня усадили на кушетку. Сразу же взяли кровь из пальца, а следом отправили за дверь с маленькой баночкой, знакомой всем, кто хоть раз проходил медкомиссию. Когда все необходимые для анализов жидкости унесли, меня осмотрела еще целая куча врачей, но каждый из них развел руками и написал, что по его части проблем нет.
Меня снова попросили подождать в коридоре. Я вышла и села на стул под внимательные взгляды моих спутников. На их немые вопросы я пожала плечами и отвернулась.
Дед и Марра вели спокойную размеренную беседу. Картер тем временем подсел поближе и тихо заговорил со мной:
— Хотел тебе сюрприз сделать, дома подождать, но мне позвонила Маргарита и сказала, что ты потеряла сознание. Ты себя хорошо чувствуешь?
— Да, — коротко ответила я, не желая вести разговоры на эту тему.
— Она рассказала мне, что ты в последнее время мало спишь.
Нет, с костюмершей нельзя идти в разведку. Все уже доложила.
— Нет причин для беспокойства, я думаю, что всего лишь устала.
Отвязываться клановник никак не хотел, повернул меня за подбородок к себе, чтобы, видимо, воззвать к моему благоразумию, но его взгляд зацепился за мое боевое ранение.
— Кто это сделал? — в глазах, равно как и в голосе, плескалось бешенство. — Кто, Аля?
Ответить я, как водится, не успела — к нам подошел врач и обратился ко мне:
— Остиньора Картер?
— Остиньорита Дархау, — поправила я под недоуменные взгляды врача. Он поперелядывался с Картером, тот лишь пожал плечами, удивленно вскинул брови и произнес:
— Причин для беспокойства нет. Ваш обморок при виде капель крови — это нормальная реакция для женщины в положении.
— В к-каком п-положении? — прозаикалась я, надеясь, что мне послышалась формулировка, с которой был поставлен диагноз.
Врач деликатно улыбнулся и перевел:
— В беременном. Вы уже встали на учет?
Под ошарашенные взгляды Марры, деда и Картера я едва не лишилась сознания повторно. Такой подставы от своей крохотной интимной жизни я не ожидала…
Энайя радостно потирал руки, вслух рассуждая, что давно мечтал о правнуке. Марра загадочно улыбалась, глядя на нас с Картером, а я все никак не могла поверить в случившееся. Нет, я знаю откуда берутся дети, и прекрасно понимаю, что мы забыли об одной вещи, которая называется умным словом «контрацепция», но всё же о последствиях тогда мы думали в последнюю очередь. В свое оправдание могу сказать, что к факту беременности я отношусь положительно, другое дело — рановато еще, да и от фиктивного мужа… Совесть справедливо напомнила мне, что ложиться с фиктивным же мужем мне никто не мешал.
— Раз всё так, мм, интересно решилось, может, по домам? — предложила костюмерша, бросая красноречивые взгляды на деда.
— Да, пожалуй, пора. Я отвезу Маргариту. До встречи, — и они очень быстро нас покинули.
В больничном коридоре мы остались одни.
— Так откуда ссадина?
Странно, что именно этот вопрос волнует Картера больше его неожиданного отцовства.
— На подаренный дедом бизнес кто-то очень хочет наложить лапу.
Естественно, Картер ничего не понял, пришлось объяснять подробнее. Клановник хмурился, сжимал кулаки, уточнял некоторые детали.
— И когда этот Шрам бросился на Марру, я шарахнула его шокером. За это и получила.
На лице мужа отражался активный мысленный процесс, словно он уже продумывал план действий.
— Мне совершенно ни о чём не говорят их клички, но они вполне могут быть выдуманы. Какие возле вашего ателье есть структуры? Магазины, банки, общепиты?
— Банк напротив. Слева и справа ничего, только жилой фонд.
Картер щелкнул пальцами.
— Банк — это хорошо. Завтра же я возьму у них запись с камер слежения.
Я отнеслась к его заявлению со здоровой долей скептицизма.
— Так просто придешь и скажешь — отдайте мне ваши записи? Знаешь, как далеко тебя пошлют?
Взгляд клановника говорил об обратном.
— Аля, ты совершенно не знаешь моих методов, — я наградила его внимательным взглядом, но он покачал головой, — но это не значит, что ты когда-нибудь о них узнаешь.
— Если ты ограбишь заодно сам банк, я скажу полиции, что я тебя не знаю, — предупредила я.
— Ага, и замуж вышла ты за меня не по своей воле, и ребенка не от меня родишь.
Похоже, ему по душе его будущее отцовство. Как странно.
— Откуда ты знаешь, может и не от тебя, — во мне проснулась страшная язва. Отчего-то мне жутко хотелось его позлить.
Но Картера было не пронять.
— Нет нужды мне об этом говорить, Аля. Я уверен в том, что это мой ребенок, — и ни капли сомнения в голосе. Так и хотелось засветить ему промеж глаз, но когда я поймала себя на этой мысли — я ужаснулась. Я в гневе страшна. А в беременности — вообще буду женщина-катастрофа.
— Это ничего не меняет, Картер. Два года, и мы больше друг другу никто.
Он сжал мою руку так, что захрустели кости. Мы столкнулись взглядами.
— Не смей даже думать теперь об этом, — прорычал он, сверкая глазами. — У этого ребенка будет отец, хочешь ты этого или нет.
— Не смей за меня ничего решать! — в тон ему ответила я, вырывая руку из захвата. Подорвавшись со стула, я хотела уйти, но тут же приземлилась назад, подавляя приступ головокружения.
Картер несколько раз поменялся в лице, сбегал за какими-то врачами (подозреваю, что это были все, кого он нашел), меня обступили со всех сторон и застыли каменной композицией «Врачи в недоумении».
Клановник изложил им суть проблемы, проблема же взирала на происходящее вокруг со здоровой долей ужаса в глазах. Разобравшись, что к чему, люди вернулись на свои рабочие места, с нами остался только тот врач, который принес сию радостную новость, изменившую целиком и полностью мое восприятие окружающего мира.
— Папаша, чего вы беспокоитесь? — улыбнулся врач. — Это же беременная женщина, у них все несколько отличается, в том числе и реакция на раздражители, — все не как у людей — послышалось мне в его интонации. Поменьше стрессов, больше отдыха, прогулок, здорового питания — и все будет хорошо.
Мне показалось, что Картер сейчас кинется на врача и будет его душить-душить-душить…
— Вы считаете нормальным — два обморока за день?! — его голос эхом раскатился по больничному коридору.
— Милок, — окликнула бабушка-гардеробщица, прежде внимательно прислушивающаяся к разговору, — еще неизвестно, сколько раз ты бы сам упал, если б узнал, что ты беременный.
Врач захихикал, даже я улыбнулась, чувствуя себя намного лучше, но Картер походил на сейсмически активный вулкан. Того и гляди — лава из ушей польется.
— Я — мужчина, мне не положено, — опроверг он предположения пожилой женщины. — Но и состояние моей жены ненормально. Неужели я один это вижу?!
Жену, как водится, никто не спросил, она просто изумленно хлопала глазами.
— Милок, у меня двое было, одного на спину привязывала, другой рядом бегал, пока я в поле работала. А третьим беременна была. Ничего со мной не случилось, падала, поднималась и дальше работала. Уже правнуков воспитываю.
