Лариса Кондрашова - Приманка для двоих
— Ничего подобного я не думаю. Люсь, перестань, мне тяжело это слышать. И утешить тебя я никак не могу, слишком далеко сейчас от тебя.
Люська продолжала быстро говорить, как в горячке. Чувствовалось, что она может выговориться только с Маргаритой.
— Ведь я сама во всем виновата. Я даже не представляла раньше, что это такое, когда ты совершенно беспомощна… А еще, знаешь, он положил на тумбочку возле кровати щипцы и пригрозил, что если я попробую его укусить, он выбьет мне зубы.
— Какой ужас! — содрогнулась Маргарита.
— Знаешь, что я решила? Как только приду в себя, Митьку моего заласкаю. Все для него сделаю! Только столкнувшись с такой сволочью, как этот Рустам, я поняла, какое сокровище мой муж…
Отчего-то Маргарита подумала, что Люськиной решимости надолго не хватит. То есть в отношении своего мужа. Как только она придет в себя, так и вернет все на круги своя. Люська не умеет жить по-другому. Ласкать своего Митю ей будет просто скучно.
— Как всегда, я только о себе. Ты расскажи, как у тебя дела? Нашла себе кого-нибудь?
Какие-то странные нотки прозвучали в голосе Люськи. Словно она знала нечто важное для Маргариты, но от злости на весь свет не хотела подруге ничего говорить. Маргарита чуть было не спросила ее, уж не нашелся ли Максим, но подумала, что Люську ее вопрос разозлит еще больше.
И она стала рассказывать о знакомстве с семьей Игната. Их фамилия — Лисовские.
— Это очень известная фамилия! — вскричала Люська, и ее воодушевление тоже показалось Маргарите фальшивым.
Но она продолжала говорить, потому что молчать в этой ситуации было трудно, а события, о которых она рассказывала, были Маргарите безразличны.
— Говоришь, хорошо тебя приняли?
— Очень хорошо. Оказывается, у него мать — известная актриса, она снималась в фильме «Бедность — не порок» по Островскому, помнишь? А между съемками ухитрилась родить аж троих сыновей, и при этом осталась такой же стройной и моложавой…
— Конечно, я помню, она снималась и в фильме «Радуга над озером»! — подхватила Люська. — Повезло тебе, Ритуля! Смотри, не упусти свою удачу.
— Наверно, она тоже подтяжку делала… Это начинался обычный разговор ни о чем.
— А ты как думала? Москвички относятся к себе совсем не так, как мы, провинциалки. У них чуть какая морщинка — бегут к пластическому хирургу: уберите! Так, говоришь, и отец, и сын работают на телевидении? А они тебе случайно не предлагали поучаствовать в какой-нибудь передаче? Ну, хоть в толпе посидеть.
— Почему в толпе, — не удержалась, чтобы не похвастаться, Маргарита. — Мне предложили участвовать в передаче в качестве главного героя, но я отказалась…
— Что, отказалась? Савина, ты в своем уме? Люди за такое деньги платят, чтобы хоть мелькнуть в кадре, а она — отказалась! Немедленно иди и звони им, скажи, что ты передумала.
Неужели Люська только что плакалась о своих неприятностях? И всхлипывала, и голос дрожал. Минуты не прошло, командирский голос прорезался, и опять она учит Маргариту жизни. Не стоит сейчас с ней спорить. Пусть думает, что ее подруга как была лапшой, так ею и осталась.
— Люсь, но ты же знаешь, что я от волнения и слова не смогу сказать, а это все-таки прямой эфир…
— Купи какой-нибудь транквилизатор. Вспомни, у нас Шапошникова всегда перед экзаменами их пила и была спокойна, как слон… Кстати, а что, этот Игнат такой страшный, что без слез не взглянешь?
— По-своему он даже красив.
— И ты на такого парня даже не клюнула? Матильда ты, а не Маргарита!
— Люська, у меня денег не хватит, чтобы оплатить такие длинные телефонные разговоры. Приеду — поговорим.
— Потом будет поздно!
— Все-все, кладу трубку. Целую тебя, привет твоему Мите…
— Подожди!
Но Маргарита уже отключилась. Правда, почти тотчас телефон зазвонил снова. «Нет, ты посмотри, какая настырная!» — посмеялась про себя Маргарита. Но трубку взяла. Оказалось, звонит Игнат.
— Рита, вы произвели на мою маму огромное впечатление. Она таких комплиментов вам наговорила! Самый скромный: очень целеустремленная девушка. Она говорит, что вы не правы, отказываясь от участия в передаче. Все волнуются, главное, преодолеть этот барьер — страх перед камерой. Она даже предложила немного позаниматься с вами.
— И тогда я смогу сниматься в фильме, — улыбнулась Маргарита.
— И тогда вы сможете увереннее чувствовать себя в студии. Как вы смотрите на то, чтобы завтра я отвез вас к маме в театр. Не возражаете?
— Нет, — сказала Маргарита.
В самом деле, а то получается, что она чуть ли не цену себе набивает.
— Тогда я заеду завтра на ваши курсы?
— Заезжайте, — коротко согласилась она, и поскольку в их разговоре возникла пауза, Игнат попрощался и отключился.
Точнее, подождал, пока она сама положит трубку. Воспитанный!
Глава девятнадцатая
Недаром говорят, что дорога в ад вымощена добрыми намерениями. Димка чуть не расстался с любовницей, так жалко ему было заболевшую — правда, неизвестно чем — жену. Знай об этом его Людмила, смягчилась бы? Переменилась к мужу? Сделали бы они навстречу друг другу по паре шагов, и кто знает, может, счастье все-таки пришло бы к ним в дом?..
— Тебе не кажется, что я рассуждаю чересчур высокопарно? — спросил вдруг Димка Максима, хотя до того просто нес всякую ерунду, так что он и слушал его вполуха.
На всякий случай Максим ответил неопределенно:
— Все в твоих руках. Как говорится, сказал «а», не будь «б». Если тебя незаслуженно обидели, сделай так, чтобы заслужить обиду.
Он оказался прав. Все равно у Димки были свои резоны, и он тоже слушал высказывания Максима не слишком внимательно.
— Горбатого могила исправит, — продолжал бурчать он. — И мою Людмилу тоже ничего не изменит.
В конце концов, он честно хотел пожалеть жену, а как только выяснилось, что ничего не изменилось между ними, тут же позвонил Илоне. Удобную любовницу терять ему было жалко.
— Ты бы видел эту картину! — Слышно было по голосу, что Димка веселился. — Вчера я успокаивал Милку, ходил в аптеку, отпаивал ее антидепрессантами и, ты уж извини, рассказал ей про твой случай. Никогда не поверишь! Твоя Маргарита — это ее лучшая подруга. А я еще в шутку предлагал ее с тобой познакомить, помнишь? Ты отказался. Однако как ты ее описывал! Я бы никогда эти эпитеты к Ритке не применил. У нас с тобой разные вкусы.
— И слава Богу! — искренне воскликнул Максим.
— Тут еще кое-что всплывает. Но это не телефонный разговор…
Похоже, жена Димки появилась рядом.
— Я заеду на работу, посмотрю, что к чему.
Иначе чего бы ему здесь смотреть?
Итак, Димка на Маргариту не обращал никакого внимания. Не считал ее привлекательной? Но не может же влюбленность, что называется, настолько застить глаза!
Он, наверное, еще долго крутил бы да вертел Димкино сообщение, но тут пришел Илларионыч и принес готовую фигурку. Резчик завернул ее в несколько газет и долго разворачивал, так что Максим от нетерпения уже начал ему помогать.
— Я назвал ее Анастасией, — гордо сообщил мастер, нежно касаясь плавных линий деревянной статуэтки и с большой долей неохоты протягивая ее Максиму.
Максим улыбнулся про себя: «А я свой эскиз назвал Маргаритой!»
Он поставил творение Илларионыча на стол. Теперь оба мужчины стали смотреть на нее как на свое долгожданное детище, испытывая в душе некий трепет.
Да, это было творение! Недаром Илларионыч так носился с идеей цеха сувениров. Он чувствовал в себе любовь к дереву, и оно ответило ему взаимностью.
Статуэтка приковывала к себе взгляд. Она казалась живой и теплой. Что больше всего поразило Максима, так это схожесть фигурки с оригиналом. Словно Илларионыч вырезал ее с натуры — так она походила на Маргариту. Солнечный луч скользнул по желтой древесине и как бы зажег ее золотым огнем.
Это походило на сказку: они оба создали фигурку, что называется, заочно. Один — по памяти нарисовал. Другой — по его эскизу вырезал.
— Произведение искусства! — не сдержал восхищения Максим.
— Она мне удалась, — скромно согласился мастер. Максим достал из барсетки две тысячи рублей и протянул Илларионычу:
— Больше пока не могу, прости, Илларионыч! Некто Дмитрий Левик изъял у меня НЗ, чтобы купить по дешевке грушу. Ту самую, которую я привозил вам, чтобы сделать вашу Анастасию. А оставшиеся деньги я вложил в два деревообрабатывающих станка. Своему партнеру еще ничего не сказал, но буквально вчера один деревообработчик распродавал станки по дешевке, и я не мог пройти мимо. Начал понемногу комплектовать цех сувениров. И вы своей скульптурой сказали еще одно веское слово в его защиту.
И опять мысленно добавил про себя: «Пусть теперь в дереве живет моя Маргарита». Он посмотрел в глаза Илларионычу, прочел в них вопрос и улыбнулся:
— Вы правильно догадались, о чем я вам хотел сообщить. Раз теперь Дмитрий, мой партнер, не возражает против цеха сувениров, вы тоже можете к процессу его создания подключиться. Где там ваш знакомый художник? Пусть морально готовится. С первой же прибыли начнем работать, а то пока что вам и на зарплату не хватит.
