Меган Харт - Голые
– У меня ведь всегда есть презервативы!
Я глубже зарылась в подушку, еще переживая всю гамму ощущений, которые он заставил меня испытать за столь короткое время. И вдруг почувствовала, какими тугими стали лямки бюстгальтера, какая усталость внезапно на меня навалилась… Я зевнула.
Алекс взглянул на меня:
– Хочешь спать?
Я снова зевнула и уселась на диване, пытаясь собраться с мыслями. Ничего из произошедшего не казалось случайным. В сущности, все выглядело даже наоборот: словно то, что было между нами, значило очень много. Именно эта ночь, именно этот мужчина…
На этот раз я притворилась, что зеваю:
– Мне лучше уйти.
Я поднялась с дивана, но тут же опустилась обратно, наклонившись, чтобы отыскать свои трусики – прежде, чем Алекс что-нибудь скажет.
– Подожди…
Я стояла в сапогах и лифчике, с джинсами в одной руке и трусиками – в другой. Алекс откатился к краю дивана, опустив ногу на пол и вытянув руку. Вспыхнувший свет висящего в углу бра выхватил его фигуру, отразился в большом экране телевизора, и я снова увидела лицо, причудливо окрашенное игрой теней.
– Останься, – попросил Алекс.
Предполагаю, что некоторые творческие люди слышат музыку, стихи или обрывки диалогов в своих головах. Я же фотографирую. Вот и на этот раз мне хватило короткого промежутка в несколько секунд, чтобы мысленно сделать снимок.
Черные мальчики, как поется в одной песне, аппетитные. Белые мальчики, как гласит другая песня, слишком сексуальные. Я встречалась со своей долей черных, белых и даже азиатских мужчин и пришла к выводу, что цвет кожи почти не отличает их друг от друга. Впрочем, белых мальчиков сближала одна-единственная вещь: им всем очень нравились мои волосы.
Алекс не стал исключением из этого правила. Его пальцы гладили длинные курчавые локоны, которые я обычно носила убранными у лица и свободно спадавшими вниз. Теперь, после наших любовных игр на диване, волосы выбились из-под ленты и рассыпались по плечам. Мои пряди метались по груди, по бедрам Алекса. А еще по его восхитительному члену, который уже немного возбудился от моих прикосновений. Я взглянула на этот символ мужественности сквозь растрепавшиеся завитки и подумала о том, чтобы попробовать его на вкус.
Алекс откинул локоны с моего лица, его длинные пальцы принялись поглаживать мой лоб.
– Ты просто великолепна, знаешь это?
Я приподнялась, опершись на локоть.
– Ммм…
Алекс засмеялся и притянул меня к себе, чтобы поцеловать.
– И не издавай таких звуков, будто не веришь мне! Ненавижу, когда люди не умеют принимать комплименты.
– Прекрасно. Я – великолепна. – Я провела языком по его подбородку и уютно устроилась рядом, прижавшись лицом к впадине на его шее.
Алекс накрутил мои густые пряди на пальцы, потом отпустил. И стал наматывать снова. Я взглянула на него, подняв бровь. Он рассмеялся и снова ослабил хватку.
– Прости.
– Все в порядке. Мне тоже нравятся твои волосы. – Я запустила пальцы в мягкую шевелюру Алекса и принялась поглаживать длинные пряди, а потом отдернула руку, позволив волосам свободно упасть на его лицо.
– Ты всегда носила такую прическу?
Я села.
– Никто и никогда еще не спрашивал меня об этом.
Он тоже приподнялся. Вскоре мы уже сидели по-турецки, голые, лицом друг к другу, соприкасаясь коленями. Алекс подложил под ноги подушку, я последовала его примеру.
– Ты не должна рассказывать, если не хочешь.
Я засмеялась:
– Нет, все в порядке! Когда я была маленькой, мама понятия не имела, что делать с моими волосами. В ту пору естественный цвет волос был не в моде, хотя моя мама была сторонницей естественности. Я имею в виду цыганские юбки и платки. Сандалии «Биркеншток».
– Пачули?
Ты правильно понял. – Я снова засмеялась, потянувшись. В его компании было так комфортно и спокойно! – Как бы то ни было, она в конечном счете стала водить меня к специальному парикмахеру, который работал с темными волосами, и это пошло мне на пользу. Непокорные завитки удалось на некоторое время сделать мягче, это было в средней школе. Но потом, когда я оказалась в колледже, у меня был такой вид… не слишком приятный глазу, это точно. Скорее как у того, кто находится в постоянном поиске. И я подумала, что попробую быть темной, раз уж и так сильно отличаюсь от мамы…
Алекс выглядел настолько удивленным, что я опять не смогла удержаться от смеха.
– Меня удочерили.
– О-о-о-о… Ах! Правда? – Казалось, он немного смутился.
– Мои родители – белые.
– А! – кивнул Алекс. – Все ясно. Теперь понял.
– Ну да, – тоже кивнула я, потерев его колено своим. – Так или иначе, но когда я поступила в колледж, решила использовать время обучения, чтобы изучить другую культуру. Не ту, в которой была воспитана. Я присоединилась к женскому университетскому клубу темнокожих и афро-американскому культурному центру.
– И как там было?
Я снова рассмеялась, на сей раз с сожалением:
– Ну, я нашла там нескольких прекрасных друзей, но мне было тяжело. Я оказалась недостаточно черной для большинства из них. Это касалось как цвета моей кожи, так и моего поведения. Было нелегко, но я многое узнала о самой себе. Хотя это наверняка не то, чем ты занимался в колледже, верно?
– Я не учился в колледже.
– Нет? – Удивленная, я заглянула ему в глаза. – Даже в общинном колледже?
– Не-а.
– Ого! – Это обстоятельство делало деловые успехи Алекса еще более впечатляющими, но мне было неловко сказать об этом.
Он пожал плечами:
– Конечно, мне следовало поступить в колледж. Возможно, и я узнал бы что-нибудь о себе самом.
Я вытянулась в полный рост на своей стороне дивана и, подперев голову одной рукой, провела пальцами другой по внутренней стороне его бедра.
– В конечном счете, думаю, я все равно когда-нибудь узнала бы это. В любом случае именно в то время я решила восстановить природный цвет моих волос. Так уж вышло, что это оказалось гораздо легче, чем постоянно бороться с ними. Естественный цвет выгодно подчеркивал мое лицо. И… он был моим, казался каким-то родным. Наверняка это звучит глупо.
– Нет, совсем нет. – Он тоже растянулся на диване, и теперь мы опять лежали друг напротив друга. – В этом есть смысл. Очаровательный оттенок, в самом деле.
Я мягко улыбнулась:
– Точно.
– Так и есть. – Алекс снова провел пальцами по моим волосам, вытянул несколько локонов и рассыпал по плечу. – Тебе очень идет.
В этот момент самой естественной вещью было поцеловать его. Губы Алекса открылись навстречу моим, его язык нежно ласкал меня. И на этот раз, когда мои волосы снова принялись выписывать дорожки по его телу, я действительно взяла член в свой рот.
