После развода. Верну семью снова (СИ) - Кароль Анита
− Никто. То есть, ты сама. Я потом одежду собрал и постирал. Ты замаралась.
Сбегаю из кухни. Надеваю спортивный костюм, и только тогда возвращаюсь, заглянув в ванную по пути. Так и есть, мое платье висит на отопительной трубе, рядом нижнее белье. Стало стыдно. Что бы я там ни натворила, причина должна быть.
Но напиться я не могла, до потери памяти особенно. Я не переношу спиртное. Вспоминаю про деньги в сумочке, почти полмиллиона наличкой. Я еще Диме сказала, что лучше бы на счет кинул. Но эти деньги лежали в конторе Стаса, на всякие нужды по работе. Нахожу сумочку в прихожей, но она пуста.
− Сереж, а где деньги? – приношу сумочку в кухню. – Здесь была пачка пятитысячных купюр, немного не хватало до полной.
− Я так думаю, бармен стал богаче вчерашним вечером, на вот эту сумму как раз, − хмыкает Сергей. – Вот скажи мне, солнце, кто ходит по барам с такой вот суммой в сумке?
− Ну, Дима сам позвал в бар, и я не подумала… лучше бы в контору приехала.
Устало опускаюсь на стул. Голова кругом, я хочу лечь и умереть.
− Так… поехали в клинику, кровь сдашь на анализ, посмотрим, что было в том коктейле. Хотя я уже и так знаю. Вел такие дела пару раз, − дергает меня за руку друг. Я сопротивляюсь. Не хочу никуда идти. Но разве бородача переспоришь? – Потом в полицию, заяву писать.
− Я не хочу. Я спать хочу. И вообще… к Стасу хочу…
Вдруг меня пробивает. Истерика накрывает. Как ни странно, Сергей меня оставляет в покое. Поднимает на руки, несет в спальню и укладывает на кровать. Бережно накрывает пледом. Сам уходит.
Прорыдавшись, я почти засыпаю, когда в комнату входят люди в белых халатах.
− Раз Магомед к горе не идет… так сказать… − бормочет Сергей. – У тебя сейчас кровь возьмут и через час мы будем знать результат. А дальше я сам разберусь.
Я не сопротивляюсь. Сергея не переспорить, свяжет и сделает по−своему. У меня берут кровь из вены, потом ставят укол какой−то, уходят.
− Ты точно ничего не помнишь? – присаживается на кровать Сергей. Его взгляд так насторожен. Но мне все равно. Отвечаю, что не помню и закрываю глаза. – Ладно, поспи пока.
Он уходит, плотно зашторив окно. Уплывая в спасительную дрему, вдруг вспоминаю мужские пальцы, руки, ласкающие и нежные. Это обрывки ночного сна, наверное. Хочу снова увидеть подобный сон.
Стас ушел навсегда, но может приходить во снах… Буду спать побольше, надеясь на встречу в тонком мире.
Глава 36
После укола я проснулась отдохнувшей. Неделю не спала, если не считать вчерашней ночи, которую не помню. Но там было скорее беспамятство, а не сон. Сегодня я весь день провела в постели, просыпалась и снова проваливалась в спасительный сон.
Сны не снились. И жаль, и не очень, я хоть сил набралась. Беру с тумбочки смартфон и сразу смотрю, не звонил ли Стас. Да, знаю, что больше не позвонит никогда, но жду. И сама порываюсь набрать его номер, в последнюю секунду вспоминая, что если и дозвонюсь, то ответит автоответчик.
Идет следствие и все вещи, найденные на месте взрыва, сейчас находятся в сейфе, в кабинете следователя. Телефон Стаса тоже там, и уже разрядился бы, но сотрудники следственного отдела ищут в нем сообщения с угрозами, письма в электронной почте, или звонки от подозрительных личностей. Поэтому и заряжают его, а недавно мне с него позвонили, спросили про Зою, от которой на днях пришло письмо на почту Стаса.
Это мне дурным знаком показалось. Письмо пришло за два дня до его гибели. А Зойки уже год как нет. И ключ от сейфа в банке он мне принес, и почти тут же погиб. Не знаю, что и думать. Я оставила все на будущее. Когда−нибудь найду в себе силы, чтобы понять эти странности.
Встала с кровати и не знаю, чем заняться. Я бы поехала в дом Стаса, там Егорка и маленький внук. Я так соскучилась по малышне, что тоска усиливается и грызет меня. Боль из душевной трансформируется в физическую. Опускаюсь в кресло и сжимаюсь в комок.
Не поеду. Рано. Пусть Юля осознает, что я не виновата в гибели ее отца. Виновата лишь в том, что не рыдала на похоронах. Не смогла. Дочь знает, из−за чего мы с Исаевым повздорили, и я ушла. Я его просила и предупреждала, что так получится. Влез в болото, вот и…
У меня в руке зажат смартфон, по привычке смотрю на дисплей. Пропущенные только от Кати и Сергея. Сережа… он же утром был здесь. Неужели уехал, не попрощавшись?
Набираю его, хоть так скажу другу спасибо, не бросил меня в трудное время.
− Сереж, а ты где? Ты домой уехал? – спрашиваю, как только слышу его приветствие.
− Домой завтра планировал. Дела были, часа через полтора приеду к тебе, − голос серьезный, непохоже на него. – Ты хоть выспалась?
− Да… спасибо… − слышу звонок в дверь и поднимаюсь с кресла. – Там пришел кто−то, пойду открою.
− В глазок сначала посмотри, если незнакомые, то не открывай, − советует друг и сбрасывает вызов.
Катюшка моя приехала, с будущим мужем. Пакеты с едой привезли. Да, я совсем забыла про холодильник, спускалась вниз только за минералкой.
− Ты со вчерашнего вечера трубку не берешь, − выговаривает Катя, снимая шубку. Руслан помогает, потом вешает ее в шкаф. – Разве так можно пугать? Ладно друг твой ответил, сказал, что ты дома, спишь просто. Но ты и днем не отвечала.
− Я и днем спала. Врачей Сережа вызвал, мне укол поставили. Так что, не ворчи, − улыбаюсь, хоть она обо мне переживает. – Проходите, будем чай пить.
Мы разговариваем на отвлеченные темы, как раньше. Катя рассказывает, что они должны ехать домой, на Алтай. Скоро закрытие сезона на ее горнолыжке, хотят успеть.
− Давай с нами? Осенью мне горы помогли, − упрашивает сестренка, но я качаю головой. – Ну чего ты? Кафе свои продала, тебя ничего здесь не держит.
− Держит. Егорка. Я хочу усыновить его. Стаса нет больше, я только у мальчика осталась.
− Ясно… конечно, ты должна его усыновить. Юля ему сестра, но у нее у самой малыш. Вот усынови, и приезжайте вместе. Руслан тебе дом построит! Да, любимый? – прижимается к плечу Нечаева, а тот ласково смотрит на нее, погладывая округлившийся животик Катюшки.
− Построим. Летом много домов планирую построить. А пока у нас поживешь, места всем хватит, − поддакивает мужчина.
Я соглашаюсь. Не хочу оставаться в этом городе. Горы меня манят. Там единственное кафе осталось, без моего присмотра всю зиму. Через час сестра начинает со мной прощаться, ссылаясь на то, что нужно подготовиться к поездке. Все меня бросают, вот и она уезжает.
Я не успеваю закрыть дверь за гостями, друг выходит из лифта. Он здоровается и тут же прощается с моей сестрой и Русланом, провожаем их, а потом заходим в квартиру. Мне зябко, я кутаюсь в кофту, но все равно колотит, мурашки покрывают руки.
− Простыла чтоль? – с подозрением спрашивает Сергей, прикладывая ладонь к моему лбу. – Горячий. Так, давай−ка в кроватку. Я сейчас градусник принесу, и потом посмотрим, может врача вызовем.
− Не надо, я в порядке, − толкаю бородача в грудь, пытаясь отодвинуть. Нависает надо мной, как гора, даже моя огромная прихожая будто резко уменьшилась, когда он вошел. – Даже если поднялась температура, то это от стресса, выпью таблетку и отлежусь.
− Ладно, тогда я останусь еще на денек. Понаблюдаю за тобой, − он сует мне в руки сверток, а сам снимает куртку. Костяшки на руках сбиты, будто дрался. – Ну, чего встала? Я голоден, вообще−то. Надо быстренько сообразить на ужин…
− Что это? – протягиваю сверток.
− А это ты в баре забыла пачку денежек. Я съездил и забрал.
− А это что? – поднимаю его руку, морщусь от вида ран. – Ты дрался? За эти деньги?
− Ну помахался с барменом и охраной немного, − добродушно сдвигает брови мой добряк. – Потом хозяин приехал и все решил. Бармен тебя опоил, увидел деньги твои, и … вот.
− Да зачем ты… пойдем, надо тебя полечить.
− Я не могу пройти мимо несправедливости. А ты деньгами не раскидывайся, а то так скоро нищей станешь. Там камера есть, все записалось.
