Измена. Спаси меня, если сможешь - Лия Латте
Я замолчала, переводя дыхание и ожидая его реакции. Он смотрел на меня несколько секунд, его взгляд был… странным. Не строгим, не удивленным, а каким-то… заинтересованным?
— Ты уверена, что готова? — спросил он тихо. — После всего, что было…
— Абсолютно уверена, — даже с каким-то вызовом ответила я. — Работа — это то, что мне сейчас нужно больше всего. Настоящая работа.
Он снова помолчал, потом медленно кивнул, словно принимая какое-то решение.
— Хорошо, Ларина. Я тебя услышал. Насчет вызовов и напарника решим. Но сначала… — он вдруг посмотрел мне прямо в глаза. — Ксения, может, поужинаем сегодня?
Глава 40
Я сидела напротив Андрея Викторовича в небольшом, уютном ресторане и чувствовала себя совершенно не в своей тарелке.
Мягкий свет от абажуров над столиками создавал интимный полумрак, где-то в углу негромко играл саксофонист, разливая по залу тягучие, обволакивающие звуки джаза. Пахло чем-то вкусным — кажется, базиликом и печеным хлебом.
Все располагало к спокойному вечеру, но я не могла расслабиться. Мой начальник. Мужчина, который вызывал во мне столько противоречивых чувств. Буквально вчера он командовал моим спасением, а сегодня пригласил меня поужинать. И вот мы здесь. Я чувствовала себя максимально неловко.
Он, кажется, чувствовал себя немного увереннее, хотя тоже выглядел иначе, чем на работе — без белого халата, в простой темно-синей рубашке с закатанными рукавами, он казался… моложе?
И определенно менее строгим. Исчезла та аура абсолютной власти, которая окружала его на станции, остался просто привлекательный мужчина. От этого становилось еще более неловко.
— Ну, как ты себя чувствуешь? Голова не болит? Ребра не беспокоят? — спросил он, когда официант принес нам по бокалу красного вина. Его голос звучал спокойно, но во взгляде читалась неподдельная забота.
— Уже почти нет, спасибо, — я сделала небольшой глоток. Терпкое вино немного согрело и расслабило напряженные мышцы. — Восстановилась. Готова к работе, как я и говорила ранее. Мне уже надоело это «щадящее» расписание.
— Я рад, что ты поправляешься, Ксения, — он посмотрел на меня как-то по-новому. Дольше. Внимательнее. — Та авария… это было страшно. Я видел машину…
Он не договорил, но я поняла. Зрелище, должно быть, было не для слабонервных.
— Да уж… — я невольно поморщилась, вспоминая искореженный металл и запах бензина. — Но все обошлось, слава богу. И Антон на поправку пошел, это главное. Я так за него переживала.
— Да, ему повезло, что его оперировали в областной. Хорошие хирурги, — кивнул Андрей. — Ты молодец, что настояла на своем тогда, на месте аварии…
Я удивленно подняла на него глаза. Он приписывал мне решение об областной больнице? Но ведь это он тогда приказал…
— Я не… — начала было я, но он мягко перебил:
— Ты правильно оценила ситуацию. Это важно.
Мы немного поговорили о работе, о станции. Я спросила, как ему работается на новом месте, сложно ли было переезжать из Москвы. Он отвечал сдержанно, но без обычной официальной сухости.
Рассказал пару забавных случаев из своей практики в столице. Оказалось, он тоже начинал на «линейной» скорой. Он был интересным собеседником, умным, с хорошим чувством юмора, когда не выступал в роли строгого начальника.
Но я чувствовала, что главная тема, которая привела меня вчера к нему в кабинет, так и не затронута. Да и он, похоже, ждал, когда я сама начну. Атмосфера снова стала немного напряженной.
— Андрей Викторович… — решилась я наконец, когда мы почти доели основное блюдо. — Я вчера пришла к вам не только из-за «бабушкиных» вызовов. У меня… накопилось много всего за последнее время.
— Я понимаю, — кивнул он, откладывая вилку. Его взгляд стал серьезным. — После того, что устроил твой бывший муж… Это непросто пережить.
— Да. И это еще не все. Помните, я рассказывала про кредит, который он взял под залог моей квартиры? Я пытаюсь сейчас через суд доказать, что это было мошенничество. Мне юрист помогает, Александр… Он нашел кое-какие документы, пока я была в больнице.
— И что там? — он подался вперед, и я увидела в его глазах уже не просто заботу, а профессиональный интерес и жесткость.
— Павел предоставлял в банк фальшивые отчеты. Якобы закупал стройматериалы для своего мифического бизнеса. Саша достал копии счетов, накладных… Там действительно стройматериалы, на крупные суммы. Плитка какая-то итальянская, сантехника дорогая… Но что странно — почти все документы от одной и той же фирмы-поставщика, и везде фигурирует фамилия одного и того же менеджера по продажам. Никитина В. Е.
Я произнесла эту фамилию и сама поморщилась. Она вызывала у меня какое-то неприятное, почти физическое отторжение, как будто я на что-то липкое наступила.
— Мне эта фамилия кажется очень знакомой, но я никак не могла вспомнить, откуда ее знаю… — добавила я задумчиво, пытаясь унять внезапно застучавшее сердце.
Андрей Викторович вдруг напрягся еще сильнее. Он смотрел на меня очень пристально, изучающе, и его лицо снова стало серьезным, почти непроницаемым, как на работе.
— Никитина В. Е.? — переспросил он медленно, отчетливо выговаривая каждый слог. — Ты уверена?
— Да, точно. А что? Вы ее знаете? — спросила я, чувствуя, как по спине пробегает холодок предчувствия.
Он помолчал секунду, его пальцы нервно сжались на ножке бокала. Потом он сказал ровным, почти ледяным тоном:
— Эту фамилию я знаю. Помнишь в первый день моего назначения на твое имя поступила официальная жалоба. За якобы непрофессиональное поведение и грубость на вызове. Как раз в тот день, когда ты ездила… к своему мужу. Жалобу подписала гражданка Никитина Виктория Евгеньевна. Я лично ее рассматривал.
Жалоба… Никитина Виктория Евгеньевна… Вика!
Меня как будто ударило током. Мир сузился до этой фамилии, до этого имени. Все кусочки мозаики мгновенно встали на свои места, сложившись в уродливую, отвратительную картину.
Вика — любовница Павла, которую я застала в своей спальне, на своей кровати. Вика — менеджер в банке, через которую Павел отмывал кредитные деньги, покупая дорогущие материалы якобы для
