Смертельная клятва - М. Джеймс
Я подхожу к ее двери преодолевая по две ступеньки за раз, дергаю ручку, хотя знаю, что она будет заперта. К моему удивлению, она поддается, и я понимаю, что она, должно быть, открыла ее, как только узнала, что я уже еду. Каким-то образом это только усиливает желание, пульсирующее в моих венах. Я распахиваю дверь, плотно закрывая ее за собой, только чтобы поднять голову и увидеть, как Сабрина выходит из кухни с нервным выражением лица.
— Я слышала твой грузовик, — медленно говорит она, и у меня по спине пробегает дрожь, когда я вижу, как ее зубы царапают ее полную розовую нижнюю губу. Ее взгляд скользит по мне, охватывая меня, и на смену беспокойству приходит выражение испуганного беспокойства. — Каин, что случилось…
Что-то щелкает внутри меня, этот рев в ушах блокирует все, что она могла бы сказать, и я пересекаю комнату в три быстрых шага, моя рука обхватывает ее за талию, когда я прижимаю ее к себе, моя другая рука в ее волосах, и я откидываю ее голову назад.
А затем, не обращая внимания на болезненный порез на губах, я прижимаюсь губами к ее губам.
13
САБРИНА
Я не уверена, что когда-нибудь привыкну к тому, как голоден Каин каждый раз, когда он прикасается ко мне. Когда его рот накрывает мой, его язык настойчиво поглаживает край моих губ, я на мгновение забываю, что он окровавлен и в синяках, его волосы зачесаны назад, как будто они были мокрыми или потными и начали сохнуть, на нем надета тренировочная пара шорты с брызгами крови и футболка. Я не знаю, что с ним случилось и что происходит, но все возможные вопросы умирают на моих губах, когда он целует меня, как голодный.
Стоя здесь, он выглядит первобытным, почти животным, и точно так же целует меня, его руки скользят по моей рубашке и доходят до талии моих джинсов, а его руки проникают под ткань.
Я ему нужна, и это пробуждает во мне то же самое. Вопросы, которые мне следовало бы задать, проносятся у меня в голове, но они продолжают теряться в тумане желания, которое возникает в тот момент, когда я чувствую его грубые ладони на своей коже, в тот момент, когда эти руки скользят вниз, чтобы схватить мою задницу и притянуть меня к себе сильно прижав к своему напряженному телу.
Я втягиваю воздух, чувствуя, как его эрекция прижимается к моему бедру. Он ощущается тверже, чем в прошлый раз, если это возможно, и когда его язык проникает в мой рот, перехватывая дыхание, я понятия не имею, что сейчас произойдет.
Его руки сгибаются под изгибом моей задницы, подхватывают меня и прижимают к себе, когда он поворачивается в сторону моей спальни. Мои ноги обвивают его, не задумываясь, мои руки сжимают его плечи, а он продолжает меня целовать, его язык переплетается с моим, пока он, шатаясь, идет по коридору в сторону спальни.
Должно быть, ему больно. Его руки, его губы… ему, должно быть, больно, я не понимаю, почему это не так, но для него это, кажется, не имеет значения. Каждый раз, когда я пытаюсь разорвать поцелуй, он снова захватывает мой рот, впившись зубами в мою губу, переплетая наши языки, как будто он отчаянно пытается не остановиться. И только когда он швырнул меня на кровать, нависая надо мной и начиная стягивать мою футболку, мне удается оторвать свой рот от его.
— Каин, что случилось? — Задыхаюсь я, и кладу ладонь ему на грудь встречаясь с его темными, полными похоти глазами. — Ты ранен. Что происходит?
Он качает головой, его рыжевато-каштановые волосы падают ему на лицо, когда он смотрит на меня сверху вниз.
— Нет, — выдает он, его руки все еще лежат на моей рубашке, прижаты к бокам, и он наклоняется надо мной, положив одно колено между моих ног. Когда мой взгляд опускается вниз, я вижу, как его член натягивает шорты, и толстый выступ выдвигается наружу, требуя облегчения.
Между моими бедрами возникает лужа возбуждения, горячая и настойчивая, и мне хочется задать вопросы позже. Попросить его снова сделать то же, что он делал своим языком, чтобы я могла почувствовать это изысканное удовольствие.
Каин делает глубокий, неровный вдох, его пальцы сжимают мои бока.
— Ты видела, как я боксировал в тот день в спортзале, да?
Я киваю, и кусочки начинают складываться воедино.
— Это все от бокса?
— Борьба, да. Неофициально. Сегодня вечером я дрался. — Грудь Каина тяжело вздымается, и я чувствую трепет волнения при мысли о том, что он на ринге противостоит другому мужчине, в поту, каким он был в тот день в спортзале. Я представляю, как они кружат вокруг друг друга, обмениваются ударами, хватаются и борются, всю эту жестокость, и чувствую восторг, которого не ожидала. — Оттуда это все.
— Ты выиграл? — Шепчу я, и на его лице расплывается медленная, дикая ухмылка.
— Да, я, черт возьми, выиграл.
Прежде чем я успеваю остановиться, я сжимаю кулак на его футболке и притягиваю его рот к себе. Опять же, есть разница между тем, что, как я знаю, я должна чувствовать, и тем, что я чувствую на самом деле. Я должна быть в ужасе, напугана, может быть, даже испытывать отвращение к насилию. Мне следовало бы злиться на Каина за то, что он открыл мне это, позволил мне увидеть эту его сторону вместо того, чтобы скрывать ее.
Но правда в том, что это меня возбуждает, мое желание разгорается от соленого железного привкуса крови на его губе, прижатой к моему языку, когда я отвечаю на его поцелуй с той же страстью, с которой он поцеловал меня. И запах пота и металлическая жестокость на его коже заставляет меня хотеть его еще больше, заставляет меня хотеть в нем всего настоящего, первобытного и живого.
Мужчины, которых я знала всю свою жизнь, всегда были жестокими. Я всегда жила в центре круга насилия. Но разница в том, что они прятали это вокруг меня. Они надевали дорогие строгие
