Измена (не) моя любовь (СИ) - Анна Эдельвейс
И всё же я предприняла попытку скрыться. Незачем мне встречаться с ним. Послезавтра, может быть попрощаюсь после банкета, а может быть и нет. О, сколько бы я ему сейчас сказала, если бы, ах, если бы не мои обстоятельства!
Пока я рассуждала на тему что бы надо бы сделать, открыла дверь, собираясь прошмыгнуть в неё. Матвей подошёл ко мне, забрал из рук тележку с Софи. Чуть не пинком отправил несчастную собачонку в будуар, вкатив туда её вместе с тележкой, захлопнул дверь.
Встал передо мной так, что я оказалась в ловушке. Лохматый, возбуждённый, глаза сверкают. Он обеими руками упёрся в стену возле моей головы, впился в меня взглядом. Опять он стоял слишком близко. Что за манера не соблюдать человеческие границы. Знает, гад, как теряются девушки, когда над ними нависает туша вся окутанная ароматами саваж-диор, силой и наглостью. Вспомнив, что лучшая защита это нападение, я злым шёпотом отвесила ему знатную реплику:
— Клёвая у тебя невеста, Матвей. Рекомендую развестись с ней не женившись.
— Оля, она мне не невеста, не любимая. Это моя бывшая женщина, с которой я планировал своё будущее. Давно. Мы расстались и это тебя не касается.
— Да что ты говоришь! Наверное, мне показалось всё, что я слышала там, на веранде. Кстати, Милена часто трепется по телефону и галдит, что ты дарил ей колечко, обещал жениться на ней. Так обещал? А? У тебя фамилия Обещалкин?
Я видела, что у Матвея крутанулись желваки, он собирался мне ответить. Не переставая смотрел мне в глаза, я от этого злилась ещё больше. Странно, я чувствовала, что если он сейчас начнёт говорить со мной, я просто расплачусь!
Поэтому закрыла ему ладошкой рот:
— А что. Женишься на знойной девушке по имени Милена, борщи, ремонты, скандалы — всё как у всех. Один полный букет счастья плюс, один холостой олигарх минус. Впрочем, не волнуйся. Я и не то переживала.
Матвей перехватил мою руку, уткнулся в ладонь поцелуем:
— Ты лучшее, что было и есть в моей жизни. Говорю тебе. Милена в далёком прошлом.
— Бывших женщин, как и бывших троечников не бывает.
— А как же твоя тайна, в которой ты топишь надежду оставить в прошлом настоящего?
Только сейчас до меня дошло, что он назвал меня Оля. Что⁈
— Как ты меня назвал?
— Не всё ли равно, как? Ты помнишь, как тебя зовут? В первую встречу ты сказала сама, что тебя зовут Оля.
Я отвернулась. Я не только помнила, я ещё и знала что скоро снова стану Ольгой. Но Матвей об этом не узнает. Так как я вечно догоняла всё задним умом, до меня никак не доходил смысл его последней фразы. Что он там говорил про бывшего, про настоящего? Это он про меня или про себя?
Причём я своими ушами слышала обрывок разговора между его матерью и Черепахой. Две старушки говорили про Милену и она им нравилась. Может быть, Матвей сейчас складно врёт, путает меня? Только зачем? Чтоб удержать возле себя меня-любовницу и не потерять жену, сохраняя паритет с матерью! Вот зачем.
Ну что ж, он не говорит всей правды. Тогда и я имею право промолчать о своём сюрпризе. Мой отъезд будет от меня щедрым подарком будущим молодожёнам. Я сделала шаг чтоб уйти, Матвей перехватил меня, прижал к себе, зарылся лицом в волосы.
Лучше бы он этого не делал. Горячий шёпот обжигал меня до самых пяточек, под коленями было пусто.
Шёпот с хрипотцой сбивал меня с мысли, я плохо понимала, что он говорит, только чувствовала его жар от тела, слышала дыхание:
— Бывшие это те, кого мы хороним в своей памяти, Маша. Кого с почестями, кого равнодушно. Чаще с ненавистью, замешанной на обиде. Я мужик, привык разбираться быстро. Удар томагавком по черепушке и нет проблемы. Но с бабами, пардон, с дамами, так нельзя. Поэтому ваши страдания ну никак меня не заводят. Я их не понимаю. Скажи прямо, что тебя тревожит?
— Слушай, Матвей, у тебя на табличке в кабинет чего гвоздями прибили? «Не входи, наврёт»? В присутствии хозяина стоять стоя?
— Тебя лингвист укусил? Надо же было сморозить «стоять стоя».
— Давай, Матвей, вернёмся к теме скандала, — я выдралась из его объятий: — А вообще, знаешь что, — прощай!
Мне надо было спасаться бегством. Разговор шёл в никуда, я слабела от одного только его взгляда. Меня душила обида за своё доверие, за прошлый поцелуй, так глубоко наградивший меня надеждой, за всё!
Еле выговорила:
— Матвей, я прощу обиду, но не прощу обмана. Иди, тебя Милена ждёт.
Я с силой стала толкать его, пытаясь вырваться.
— Маша постой. Хватит уже бегать. Стой, говорю!
— Ишь раскомандовался! А то что?
— Маша, почему ты наказываешь меня.
— Я тебе что, девочка? Дурочка деревенская? Бегать по ночам, прятаться на сеновале, когда ты женишься, чтобы что?
— Постой, Маша. Ты сейчас путаешь белое и кислое. Не подпускаешь к себе, ничего не объясняешь? Я собираюсь жениться, да. На тебе. Давай уже, привыкай ко мне.
— Да ты издеваешься, Матвей⁈ Ты, что ли, предложение мне сейчас сделал? Перепутал девчат? Иди с Миленой отжигай. Я здесь причём.
— Твою мать, Маша, как сложно с тобой. Причём здесь Милена. Ты, может быть, скрываешь тайну, из за которой не подпускаешь к себе? Так поделись, я весь твой. У меня, например, нет никаких тайн.
— Да? А я просила мне помогать? У меня были в жизни события, после которых амнезия была бы очень кстати. Но мы сейчас не обо мне.
— Мы неравнодушны друг к другу. Ты обо мне ничего не знаешь, Маша. Как и я о тебе. Это не главное…
Я не дала ему договорить:
— О, да да, я знаю главное. Ты такой знаменитый, популярный и офигенный, наверное, на твои лекции можно попасть только фанатеющий бабочкой. Кстати, тебе кто нибудь говорил, что сегодня суббота и у фанатов выходной.
Я глубоко вздохнула, во мне ещё не пропал боевой дух:
— Я прикончила глупость по пусканию слюней тебе вслед, Матвей, как только появилась Милена и я поняла, что ты самый обычный…скот-мажор.
— Иди ко мне, женщина «пожар в джунглях».
— Нет, постой. Я ещё не всё сказала! Что ты возомнил о себе? — я тихо шипела: — Ты думаешь, что ты тот самый кукольник, который дёргает меня за
