Ромашка для Горыныча - Юлианна Клермон
И в этот раз всё будет точно так же. Однажды я проснусь и пойму, что Горин остался в прошлом, а я… снова живу.
Пилим-пилим…
Пилим-пилим…
Да что же это такое! Как я устала от этого бесконечного трезвона!
Схватив телефон, уже хочу выключить звук полностью, но замираю, глядя на всплывающие сообщения от… Горина.
"Ромашка, ты на парах?"
"Прости, что не позвонил. Забыл телефон дома…"
"Я жутко соскучился…"
"Слааадкая, ну напиши хоть строчку. Не злись…"
"Если не напишешь, позвоню по видеосвязи и буду рассказывать, как и куда зацелую, когда приеду!"
"Чёрт, Сонь, ну мне вообще уже не смешно! Почему не читаешь сообщения?"
"Соната, что-то случилось?.."
Остальные сообщения прочитать не успеваю, потому что вижу вверху надпись: "Абонент Егор печатает…"
Резко закрываю мессенджер и откидываю от себя телефон, будто он жжёт мне руки.
Пилим-пилим…
Пилим-пилим…
Пилим-пилим…
Не читаю. Даже не смотрю на экран. Мне неинтересно. Всё интересное я уже видела сегодня в новостной ленте… Поэтому больше не-ин-те-рес-но!.. Мне просто больно… Очень… В груди жжёт… Наверное, так сгорает сердце в мартеновской печи предательства и обмана…
Неожиданно телефон звонит, и я вздрагиваю, немигающим взглядом уставившись на экран.
Егор…
Звонит и звонит, пока оператор не сбрасывает. И тут же новый звонок. А потом ещё один. И ещё… Не выдерживаю, отключаю гаджет и пихаю его под подушку. Не хочу разговаривать. Просто не могу. Если услышу такой знакомый родной голос с немного ленивыми нотками, точно распла́чусь.
Нет! Не хочу! Не хочу, чтобы этот самодовольный мажор знал, как мне плохо, как болит и корёжит всё внутри… Никому не позволю насмехаться над моим горем. Никто не увидит меня слабой и беспомощной, никто не ткнёт в меня пальцем и не скажет:
"Что, уже надоела Горынычу? Недолго же ты продержалась!"
Никто и никогда!
Мне бы только поднабраться сил, чтобы я смогла ходить с гордо поднятой головой и не бояться встретиться лицом к лицу со злыми насмешками, кривыми ухмылками и злорадными шепотками.
Поэтому я просто ещё чуть-чуть полежу, а потом встану и пойду. И буду жить дальше. Ведь жила же я раньше без Горина, без его надёжных рук, ласковых слов, горячих объятий и нежных губ…
Жила, не зная его…
Не зная, как это — быть вместе с ним…
Только кто бы мне подсказал, как теперь жить дальше, уже зная это всё?..
Глава 19
— Сонь, а чего это ты от меня отсела? — удивляется Люба, когда утром я захожу в аудиторию и сажусь на другой ряд.
— Ничего, — отвечаю, не оборачиваясь. — Тут лучше слышно.
Да, отсела. И да, разорвала все связи с прошлым…
Нервно сжимаю ручку и стараюсь сосредоточиться на лекции, а не на своей бурлящей голове.
Вчера к вечеру немного привела мысли в порядок и всё-таки включила телефон. Игнорируя десятки пропущенных вызовов и сообщений от Горина, первым делом занесла его в чёрный список.
Через десять минут с незнакомого номера пришло сообщение:
"Возьми трубку, нам надо поговорить!"
Этот номер тоже отправился по знакомому адресу. И ещё один тоже…
На звонки с незнакомых номеров я и вовсе не реагировала, сбрасывая их, едва телефон начинал вибрировать.
Девочки пытались поговорить со мной, но я настойчиво попросила больше эту тему не поднимать.
И нет, я не злобная стерва, и не пытаюсь игнором обратить на себя внимание. Просто больше не верю в свою счастливую судьбу.
Бабушка Наташа ошиблась.
Ну, не живу я в стране розовых пони и летающих единорогов. Понимаю, что сплетни остаются сплетнями, но смотреть так, как Егор смотрел на Дарину, без причины невозможно. И то, что я ему не пара, в отличие от красивой девушки из влиятельной и богатой семьи, мне тоже очевидно.
Тогда какую роль я играю в его жизни? Всё просто: я — массовка. Девочка для приятного времяпрепровождения. И все его красивые жесты, и танцы с бубнами вокруг меня — лишь новогодняя мишура, прикрывающая простую и банальную правду. Мне остаётся только смириться с этим фактом, закатать свою непомерно раскатанную губу, закрыть навсегда тему любовных отношений и, в назидание потомкам, прибить к позорному столбу своё в клочья разорванное сердце.
— Лиесс!
Выныриваю из своих мыслей и рассеянно смотрю на преподавателя.
— Да, Константин Юрьевич?..
Седой старичок с непомерно большим красно-синим носом на худом, испещрённом морщинами лице, смотрит на меня с лёгким любопытством и каким-то мальчишеским задором.
— А ответь-ка мне, Соната, — он делает паузу и улыбается, — каковы ключевые аспекты экономической мысли в Древнем Риме, связанные с землевладением и рабовладельческим хозяйством?
Покрываюсь красными пятнами и молчу. Это тема нашей сегодняшней лекции, а значит, я уже полчаса хлопаю ушами и совершенно ничего из сказанного не помню.
— Не знаю, Константин Юрьевич… Простите, я прослушала… — лепечу, пряча глаза.
Историк укоризненно качает головой.
— Ну что же ты, Соната, я ведь только что объяснял…
— Константин Юрьевич, а ей не до учёбы, у неё горе, — издевательски тянет с задней парты Олег. — У неё парень женится… а её на свадьбу не пригласил!..
Конец фразы утонул в громком гоготе.
Закрываю глаза и сглатываю. Пусть смеются и издеваются. Мне всё равно. У глупых людей умных шуток не бывает, а реагировать на их глупость — значит, приравнивать себя к ним.
— Ну-ка, прекратить! — историк стучит по столу ручкой. — Чужую личную жизнь обычно обсуждают те, у кого нет своей! А по сему — продолжим!
Невольно хмыкаю. Спасибо, Константин Юрьевич, уели шутника.
Наградив преподавателя благодарным взглядом, утыкаюсь носом в конспект. Соната, не отвлекайся! У тебя есть более важные дела, чем несбывшиеся мечты о Горине.
Все пары усиленно пишу конспекты, не давая себе даже шанса пожалеть себя, поэтому вечером выхожу из института, выжатая как лимон.
Голова раскалывается, каждая мысль отзывается в висках болезненным эхом. Всё, о чём мечтаю — дойти до общаги, швырнуть сумку в угол и бухнуться на кровать. Спать. Просто спать, чтобы не думать больше ни о чём.
— Слышь, рыжая! — меня догоняет какой-то парень и, замедлив шаг, пристраивается рядом. — Может, замутим сегодня пати на двоих? Раз уж теперь ты свободна!
Свободна. Слово-то какое острое. Колет, как осколок стекла.
— Нет! — цежу и резко ускоряю шаг.
— Да чё ты ломаешься, как целка? — рычит он и хватает меня за руку.
От неожиданности дёргаюсь, сумка летит вниз, и конспекты веером рассыпаются по мокрому асфальту.
— Отвали, — шепчу, опускаясь на корточки.
Негнущимися пальцами цепляю раскисшие от снега
