Только моя принцесса - Инна Стужева
- Отстань, - отмахивается от нее брат, к моей радости даже не думая о том, чтобы замедлиться и скинуть скорость.
- Но, Гоооор!
У Маши не получается скрыть, насколько она обижена и расстроена.
- Я же сказал, - бросает недовольно Игорь, - Не до тебя сейчас.
Но бросив взгляд на поникшее лицо своей поклонницы все же слегка притормаживает, и несколько смягчается.
- Я…позже к тебе подойду. Лады?
Маша закусывает губу, и кивает, а я тяну Игорька дальше.
Как ни жаль Сорокину, но ведь и правда, нам сейчас не до нее. И мне так нравится осознавать, что Игорек тоже так думает, и никакая посторонняя девчонка по-прежнему не имеет для брата такого же значения, как мы, его друзья.
О чем бы он там с ними не перешептывался на переменах, и сколько бы не держался за руки и за другие части тела.
И вот мы снова бежим.
Совсем как в прежние времена, когда мы играли в компании ребят, скажем, в казаки-разбойники.
Летим, пока не упираемся носом в стену здания.
- Нам сюда, Лиса.
Игорек кивает на вросшее в стену полуподвальное помещение, высотой что-то около трех метров.
- Давай, я тебе помогу.
Он подсаживает, я вскарабкиваюсь, и уже через секунду сую нос в большое окно, забранное кованой металлической решеткой.
Игорек хватается за угол крыши, а потом ловко подтягивается на руках следом за мной.
- Только не это окно, Алис, а следующее, - говорит, значительно понизив голос. - Аккуратнее, пригнись, чтобы не заметили. И потише.
Мы сгибаемся чуть не пополам, и крадемся по крыше подвала как какие-нибудь заправские воришки.
- Это окно приемной, - объясняет брат, а вот следующее уже точно наше, только там надо аккуратнее.
Крыша заканчивается. Мы распрямляемся, и друг за другом ступаем на бетонный выступ. Не слишком широкий, но и не узкий. Достаточный, чтобы удержаться, если соблюдать осторожность и не смотреть по сторонам и вниз.
- А если нас здесь поймают? – шепчу я, а у самой так и ликует все в груди.
Потому что настоящее приключение. Потому что я задействована и включена. И это весело, хоть и страшно. Волнительно, хоть и переживательно за Игната.
- Не поймают, они все заняты тушением пожара, - отмахивается Горр.
И я стараюсь скопировать и перенять его беспечность.
- Который устроили вы с парнями? – произношу я, стараясь, чтобы звучало как можно беззаботнее.
- Круто получилось, скажи?
Брат оборачивается, и пытливо смотрит на меня.
Словно бы проверяет. Словно я могла бы усомниться в нем или критиковать. Словно могла бы не понять и не принять.
Но я априори одобряю все, что бы он ни сделал, ни сказал. Я…Может это и ужасно, но правда не вижу ничего плохого в том, чтобы подорвать немного школьные устои. Главное ведь, никто не пострадал.
А иначе директор увидел бы драку своими глазами, и всерьез взялся за Игната.
- Круто, - говорю я.
Губы Игорька расплываются в довольной улыбке.
- Я знал, что тебя это не шокирует.
- Вы не причинили никому вреда.
- Ну…там поблизости ошивался кот, но мы его прогнали. Да и не дурак он, сам бы убежал. А теперь тихо Лиса, иначе ничего не услышим.
Мы с Горром, наконец, достигаем нужного окна.
Брат приобнимает меня, чтобы я не отступила назад, и не свалилась.
Прислоняемся лицами к окну, и как раз вовремя, потому что массивная дубовая дверь кабинета распахивается.
В помещение входят директор и Игнат.
Замираем.
- Имей в виду, Шахов, пока мы шли я ни на секунду не спускал с тебя глаз. Ни на секунду, - цедит директор, закрывая за собой дверь кабинета. – Так что на этот раз ты не отвертишься, как ты ни хочешь.
Он говорит громко, и нам с братом хорошо слышны не только слова, но и все оттенки ярости, злости и недовольства, что сквозят в его голосе.
Наполняют кабинет.
Хотя он мог бы хоть немного поостыть.
Но директор не терпит непослушания, а Игнат именно тот, кто выказывает его едва ли не при каждом столкновении.
Вот и сейчас. Будто нарочно, чтобы еще сильнее его позлить, Игнат присаживается бедром на святая-святых, огромный, заваленный делами учеников и другими супер важными бумагами, любимый директорский стол.
- Чтооо! – ревет директор, едва обернувшись и увидев это святотатство.
Его шея и лицо стремительно наливаются краской.
- Да как ты смеешь, щенок! Живо поднимайся!
Игнат выпрямляется, а директор поправляет галстук. Словно сам себя призывает к спокойствию, словно сдерживается из последних сил, и только благодаря этому предмету гардероба.
А потом он неожиданно зовет на подмогу секретаршу.
- Зинаида Прокофьевна, скорее сюда, - зычно выкрикивает он, и дверь сейчас же распахивается.
- Итак, Шахов, давай, выворачивай карманы, - говорит он, едва пожилая женщина входит и послушно встает у стены.
- А вы, Зинаида Прокофьевна, все фиксируйте.
Женщина поправляет очки, и степенно, будто находится по меньшей мере в здании суда, кивает.
- Живо, Шахов.
- Даже не подумаю, - отзывается Игнат.
- Что?
И директор снова принимается дергать галстук.
- Я тебе говорю. Сейчас-же-вы-во-ра-чи-вай-кар-ма-ны! Хочешь, чтобы я вызвал полицию?
Игнат лишь пожимает плечами.
Я…просто горжусь сейчас его выдержкой и спокойствием. И как у него получается?
- Это ведь ты порезал паренька, признай лучше сразу, - шипит директор, снова наступая на него. - Они-то, в отличие от меня, не станут с тобой церемониться. Хочешь в колонию для несовершеннолетних загреметь, да? Это ведь можно легко устроить. Гораздо легче, чем ты можешь себе представить.
Игнат берет со стола что-то наподобие статуэтки, с нашего расстояния не разглядеть, и начинает рассматривать.
- Положи сейчас же на место, и выворачивай чертовы карманы!!!!
Кажется, еще секунда, и директор накинется на Игната с кулаками.
Я аж вся сжимаюсь.
И только присутствие брата рядом не дает сорваться на крик, да понимание, что директор все же не поступит так, путь и очень хочет. Не при свидетелях. Не в стенах лицея. Иначе бы тут же вылетел с директорского кресла.
- Если хотите, сами проверяйте, - говорит вдруг Игнат, а губы директора разъезжаются в кривой полуулыбке.
- Ладно, как скажешь. Снимай пиджак и давай его мне.
Игнат выполняет, а я кидаю быстрый взгляд на брата.
Горр не отрывается от происходящего, его лицо так напряжено. А еще он снимает все на телефон.
